Я молчу, Вадим молчит, Сашка делится восторгами со всем миром метрах в трёх от нас.
– Кира.
– Что?
– В чём дело? – В очередной долбанной неопределённости и, судя по тону, ты это прекрасно понимаешь и без моих пояснений.
– В каком смысле?
Вадим удерживает меня за руку, пока Сашка прыгает вокруг самого маленького фонтана в парке. Он же стягивает с меня авиаторы, сопровождая всё это насмешливой улыбкой. Переплетает наши пальцы тоже он, а я всё больше ощущаю себя обидчивым подростком.
– Я работал, Кир. – Его взгляд почти ощутимо касается моих губ, скул и волос.
– Ты в отпуске, – напоминаю, собираясь забрать очки, но лишь оказываюсь к нему ещё ближе.
– Вот такой у меня отпуск, – мягко, словно неразумному ребёнку, поясняет он, – а работа ещё хуже.
Да всё я понимаю, но не могу противиться тому неизвестному нечто, которое где-то глубоко внутри требует отчёта! Почему не объяснил? Неужели не мог позвонить? Где был, когда мне так требовались поддержка и сильное плечо рядом? Да, приехал Кирилл, а, если бы я позвонила, он был бы у нас ещё раньше, но…
Я не хочу Кирилла!
– Какой реакции ты ждёшь?
– То, чего хотел, я уже дождался. – Даже знать не хочу о чём он. – Кир, я не могу гарантировать, когда меня вызовут или когда я вернусь.
– У вас отбирают телефоны? – Раздражение всё же находит себе лазейку.
– У нас глушат связь.
И настолько весёлая улыбка появляется на его лице в этот момент, что я предпочитаю высвободить руку, надеть очки и пойти догонять Сашку.
Глава 44
Обедать мы всё-таки едем, но первоначальное намерение держаться вежливо и отстранённо летит ко всем чертям. Я не могу оставаться равнодушной, когда он рассказывает Сашке о танках. Когда ловит мой взгляд. Когда веселит очередными байками из своего более чем богатого арсенала. И пропускаю тот момент, когда Вадим с моим сыном договариваются на совместный киносеанс.
Пробовать переубедить перевозбуждённого и не спавшего ребёнка? Проще голыми руками остановить на ходу тот самый танк, нарисовать который Вадим обещает Сашке в следующий раз.
Следующий. Раз.
Мне не нравится эта идея. Не потому, что нам скучно или неловко в обществе друг друга. Из-за того, что как раз наоборот, а я даже свидетельство о расторжении брака получу только через месяц! Но какой смысл переживать об этом, если мы снова в его гостиной, а сам Вадим как-то хитро зацепляет экран для проектора.
Зачем ему, вообще, домашний кинотеатр, если, по его же собственному утверждению, дома Вадим не бывает?! Зато Сашка в восторге. Забыв, что находится в гостях, он залезает на диван, устраиваясь там со всеми удобствами, и ждёт, пока Вадим включит ему обещанный мультфильм. И его выбор удивляет, потому что вместо привычных короткометражек он выводит на экран «Груффало».
– Ты смотрел «Груффало»?! – Потому что большинство не знают не то что о существовании этого мультфильма, но и о том, что снят он по книге.
– У меня племянница одного возраста с Сашкой и сестра, слегка заигравшаяся в правильное воспитание.
– Мам, – зовёт Сашка, когда появляется заставка, – а молоко?
– Саш, давай дома! – Время подходит к полднику, но мы приехали домой сразу после ресторана, и меньше всего я рассчитывала, что сын попросит свою законную кружку молока. Он тяжело вздыхает, но молчит.
– Держи, герой! – Не проходит и тридцати секунд, как Вадим приносит требуемое и я не успеваю остановить – Сашка выпивает кружку почти залпом. – Кир, расслабься, это детское молоко.
– Детское? – Я иду за ним в кухню и на столе действительно привычная взгляду коробка. – Ты знал, что мы придём?
– Даже не догадывался, но у меня оно не переводится. – Вадим закрывает тетрапак, оставляя его на столе.
– И? – Ему удаётся меня заинтересовать.
– Что?
– Вадим, ты серьёзно считаешь, что у каждого холостого мужчины дома запасы, – я поворачиваю к нему логотип, – «Агуши»?
– Кир, нет здесь никакой тайны. – Его нежелание распространяться на эту тему ожидаемо подогревает мой интерес.
– Вади-им?
– Просто я с детства не могу пить коровье молоко, а козье, кокосовое или овсяное терпеть не могу, поэтому обхожусь таким заменителем. – Когда в этом признаётся здоровый мужик под два метра ростом это и грустно, и забавно одновременно. У меня перевешивает второе и приходится закусить щёку изнутри. – Кира?
– М-м? – держусь из последних сил.
– Кир, – он подходит ближе, – только не говори, что тебе смешно! – Я отрицательно качаю головой, но предательская улыбка вылезает в самый неподходящий момент. – Кира! – И столько укора, что мне становится стыдно.
– Прости, но это, и правда, забавно! – Смягчая слова, касаюсь его плеча и встречаюсь взглядом.
– Кир? – Негромко, в то время как моя ладонь поднимается всё выше, лёгкой лаской касаясь его шеи.
Как я этого не заметила? Не до того было. Как пропустила, что он меня обнял? Не знаю.
Всего полшага отделяют меня от пропасти, и я впервые делаю их с такой радостью.
– Сашка. – Едва слышный шёпот в губы.
– Помню, – отзываюсь я, перед тем как пропасть.
Это самое тихое безумие в моей жизни. И самое правильное.
Кажется, что этого поцелуя я ждала всю жизнь. Страсть, но не похоть. Желание, но не звериная ярость. И мы с трудом останавливаемся, когда заканчивается воздух.
Сейчас все мои мысли направлены на то, чтобы не устроится на таком удобном подоконнике и продолжить начатое. Я помню про Сашку и мне почти больно от титанического усилия воли. Мои ладони отказываются расцепляться и прекращать обнимать Вадима за шею. Его – прижимают меня к груди, не собираясь отпускать.
– И что дальше? – тихо спрашивает он, когда выравнивается дыхание.
– Ты не хочешь этого знать. – Выдыхаю, чувствуя табун мурашек, отправившийся маршировать по всему телу при одной только мысли о продолжении.
– Хочу! – уверенно признаётся Вадим, и я встречаюсь взглядом с потемневшими глазами напротив.
Впервые в них то, на что откликается моё персональное сумасшествие. То, что он отказывался демонстрировать мне раньше. То, что нас объединяет.
– Ты придёшь… вечером?
Ещё ближе, ещё сильнее. И я откидываюсь назад, увлекая за собой Вадима. Целуя медленно, тягуче, глубоко. Так, как я собираюсь соблазнять его этой ночью.
– Приду.
Всего одно слово и я выскальзываю из его рук, возвращаясь к сыну. Мне нужно время, чтобы подумать… И подготовиться.
Но вся подготовка летит к чертям, когда в зеркале ванной отражается не красивая уверенная в себе женщина, а семнадцатилетний подросток, едва не сгрызший ногти. Почему? Стоит ли спрашивать, если ответ мне известен! Потому что он мне не просто нравится – я влюбилась, пропустив мимо ушей все первые признаки начинающегося, откровенно вредного для ситуации, чувства.
Что я буду делать?
Непредвиденная задержка с квартирой, о которой вчера сообщил Кирилл, мне только на руку, но что потом? Я уеду в любом случае, Вадим продолжит колесить по всему миру и что дальше? Будем встречаться урывками? У меня, у него. По выходным? Какой бред!
Зато радионяня всё-таки пригодится, хотя брала я её ведомая каким-то шестым чувством. Скажи мне кто в тот момент, для чего именно я соберусь её использовать рассмеялась бы в лицо. Беспокойные мысли не мешают включить одно устройство в комнате сына, а второе положить на тумбу в прихожей. Чтобы не забыть.
Меня тянет к Вадиму даже больше, чем к Кириллу в лучшие наши годы! Или всё-таки кажется? Сколько у меня никого не было? Около месяца? Так себе срок, чтобы начинать кидаться на каждого встречного. Но Вадим не каждый и, тем более, не первый встречный! Может, именно поэтому мне так страшно?
Да и плевать!
Дверь открывается мгновенно, словно он не даёт мне даже возможности передумать.
– Привет, – Вадим улыбается, но меньше всего кажется жизнерадостным, и впервые я улавливаю в нём что-то хищное.
