но почему-то подумал, что лучше дождусь тебя.
Я прохожу к холодильнику, беру творог и яйца.
— Молоко тащи, — говорю ему.
— Что это будет? — Влад ставит бутылку, прислонившись спиной к гарнитуру.
— Сырники и омлет.
— Звучит впечатляюще.
Я поворачиваю к нему лицо с улыбкой, но, встречаясь взглядом, опускаю глаза и, скользнув по его голому телу, возвращаю внимание продуктам. Сердце снова учащает ход, а тело наливается тяжестью, как будто и не было вот этого всего в ванной несколько минут назад. Я словно извращенка какая-то стала, честное слово.
— Сырники будем запекать, — говорю, отвлекаясь от мыслей.
— Смак с блогером ариной Мироновой в эфире.
Усмехаюсь, качая головой. Быстро все замешиваю и ставлю готовиться, потом беру телефон, залезаю в интернет и вижу у Влада свежие сториз. Захожу и наблюдаю там фото с пробежки, а следом… Мое.
Закусываю палец, думая, что девчонки почти наверняка подписаны на Ярова. Объяснять Оле, как возможно такое фото без наличия секса, будет довольно сложно. Надеюсь, сегодня эта тема не поднимется. Но какое же фото красивое, правда.
Поднимаю взгляд, Влад сидит за столом, разговаривая по телефону, спиной ко мне, разглядываю его, ловя себя на мысли, что хотела бы подойти и обнять, поставить подбородок на плечо, поцеловать в щеку. Во мне словно выработалась тактильная недостаточность, которую может забрать только Яров.
— Лебедев сказал, можно встретиться на неделе, — слова Влада вырывают меня из мыслей, я прислушиваюсь к разговору. — В понедельник мы договорились созвониться… Да, я тоже надеюсь, что это знакомство окажется удачным. Да, давай.
Я отворачиваюсь к плите, откладывая телефон. Выключаю газ под омлетом. Кажется, Влад очень рад тому, что познакомился с отцом Максима. Возможно, он и на встречу приезжал ради этого?
Лебедев — шишка в администрации, Влад лезет в политику и подобные знакомства ему, конечно, не повредят. Надеюсь, они останутся только на уровне рабочих, и никаких дружеских посиделок семьями не будет. Такое я просто не выдержу.
— Ну как там завтрак? — слышу вопрос Влада.
— Омлет готов, — отвечаю быстро и лезу в шкаф за тарелками.
— Боже, — Влад отправляет в рот вилку с омлетом и даже жмурится. — Это омлет из детства!
— Из детства? — смотрю непонимающе.
— Он дико похож на тот, которым нас кормили в школе. Откуда ты-то умеешь его готовить? — он с аппетитом ест. Я улыбаюсь.
— Папа научил.
— Повезло тебе. Вот у меня маменька никогда готовить не любила. Ты же понимаешь, учитывая, что отец целый день на работе, а она питается солнечной энергией, кухарка им не так уж и нужна. Но она завела ее сразу, как появилась возможность. Говорит, наготовилась за все эти годы.
— Так вот откуда у тебя пробел в идеальности.
Влад смеется, отодвигая тарелку, притягивает чай и сырники. Его телефон вибрирует, но он только бросает взгляд на экран, не отвечает.
— Я начинаю понимать, почему люди женятся, — замечает, поедая сырники, я только качаю головой, посмеиваясь. Кто бы мог подумать, что обычный завтрак может вызвать столько эмоций у человека. — Ты, кстати, во сколько уходишь?
— Примерно в половину восьмого, — я делаю глоток кофе. — Сначала в бар, потом в клуб, буду поздно, можешь закрыться на щеколду, которая открывается ключом.
Он кивает, я, помедлив, спрашиваю:
— Чем будешь заниматься?
Влад бросает взгляд на меня, потом отводит в сторону и говорит:
— Пока не решил.
Снова смотрит, откусывая сырник, я киваю. Но то ли Владу неловко врать, то ли я немного успела его изучить, но почему-то знаю: он решил. И даже спрашивать не стоило: он поедет к Лизе. Я опускаю глаза, напряжение разрастается между нами осязаемой стеной, уверена, Влад понимает, что я догадалась о его планах, но конечно, говорить ничего не будет.
Легкость, царящая еще минуту назад, стирается напрочь, я встаю, кашлянув, замечаю:
— Посуду помоешь? — и на кивок добавляю. — Я хотела еще позаниматься сегодня. Пойду к себе.
Он снова кивает, я, взяв чашку, ухожу. Сажусь на смятую кровать, закусываю губу. Плечи опускаются сами собой. Обида душит, заставляя морщить лицо, дурацкие слезы подступают к глазам. Вот так значит будет: мы будем куда-то ходить, говорить обо всем на свете, дурачиться, целоваться…
А потом он будет уезжать к ней. Потому что так удобно. Быть никому ничего не должным. Простые понятные отношения. Одной платишь за сопровождение, другой — за секс. А остальное все — только антураж, декорации, которые распадаются сами собой каждый раз, когда он уходит.
К вечеру моя обида трансформируется в злость. Я прекрасно осознаю, что меня тянет к Владу, и отрицать это просто глупо. Ни к чему врать самой себе. Но он… Он-то что чувствует? И неужели не видит того, как он на меня воздействует? Или ему просто все равно, подумаешь, какая-то очередная девчонка запала…
Крашу ресницы, тянусь за платьем, но рука застывает, веду пальцем по вешалкам и достаю подобранной Надей наряд. Надеваю черный кружевной комплект, чулки, платье на тонких лямках по фигуре. Оно такое короткое, что когда я накидываю сверху пиджак, подола платья не видно. Натягиваю новенькие ботфорты и осматриваю себя в зеркало.
Это совсем не похоже на привычную Арину, и при этом этот образ, такой дерзкий, что я не могу отвести от отражения взгляда, мне нравится. Вешаю на плечо маленькую сумочку, в которую определяю телефон, паспорт и деньги.
Когда я выхожу в гостиную, Влад сидит там на диване с планшетом. Внутри отчего-то подрагивает, иду мимо него со словами:
— Я ухожу.
— А ты ничего не забыла надеть? Или юбки уже не в моде?
Притормаживаю, разворачиваюсь к нему лицом, Влад встает, засунув руки в карман, медленно идет в мою сторону.
Я демонстративно расстегиваю пуговицы на пиджаке и распахиваю полы, демонстрируя платье. Влад окидывает меня медленным взглядом, от которого внутри появляется привычная дрожь. Подходит ближе, я начинаю застегивать пиджак.
— Симпатично, — говорит Яров, я только глаза закатываю, отвожу руку в сторону, не заметив, как браслет цепляется за пуговицу и, расстегнувшись, падает вниз.
— Блин, — присаживаюсь на одно колено, поднимаю браслет, лежащий возле ног Влада, а следом поднимаю на мужчину глаза.
Он смотрит на меня так, что кровь разгоняется по венам, а сердце начинает колотиться. Я облизываю пересохшие губы, а потом опускаю в изумлении взгляд ниже и вижу, насколько Влад возбужден.
Влад
Смотрю на ажурную полоску чулок, а потом на губы Арины и перестаю себя контролировать. Мне и так эти дни пришлось постичь дзен тотального контроля над ситуацией, потому что… Потому что творится не
