криминальными авторитетами, чтобы подучить преступную матчасть…
Внимательно слушаю, что она скажет дальше. Сдал Егор? Или он не увидел хвост, когда вез мне огромную денежную сумку? Или у этой женщины реально такие связи-паутины по всему городу, что она как всевидящее око контролирует каждый людской чих?
— Прибегает ко мне весь в соплях, падает на колени, просит дать денег и не признается, зачем ему нужно. Я сначала подумала, что невеста его затянула слезоточивую шарманку — у меня рак, у мамы рак, срочно дай денег на лечение. Но он стоял на своем — причину не скажу, дай в долг, все верну потом до последней копейки. Дать-то я дала, вот только поставила на сумку датчик, отслеживающий местоположение. Ты же даже сумку не догадалась проверить, дура. Я уж боялась, что ты ее сожжешь или выбросишь, но тебе не хватило мозгов. А в ней, между прочим, двойное дно.
Значит, подставила сама себя…Мне и правда даже в голову не пришло, что с сумкой может быть что-то не так…Слишком была увлечена успехом операции…
И что я вижу — сумочка-то наша на знакомый адрес приехала! И, ты не поверишь, как судьба над тобой посмеялась — приезжает ко мне незваная гостья. Вся побитая, поцарапанная, но очень злобная. Говорит — «Ваша Нинка все это время была жива, просто рожу себе перекроила. Шалавилась где-то по стране, а сейчас вернулась. И очень боится, что вы ее найдете».
Аллка, зараза…Мало ей тумаков было, надо было компромата еще сверху на нее нарыть, чтобы даже пикнуть боялась…Иуда…Интересно, за сколько она меня сдала? Могла бы я этого избежать, если бы просто ей заплатила?
— Тогда у меня все сошлось. Пробила твои документы — сделаны они неплохо, но, если кто-то, как я, захочет прикопаться — будет видно, что шито белыми нитками. И если бы не твоя голова, но хотя бы твое чутье звериное тебе подсказало, что надо бежать этой же ночью — я бы тебя упустила. Но ты осталась, не наигралась вдоволь с моим сыном, продолжила разыгрывать спектакль, финальный акт. Что ж, я немного подправлю эту концовку на более интересную и трагичную!
Я даже не могу ей ничего ответить…Все бесполезно…Извиняться, умолять, угрожать…И никто не мчится мне на помощь….И никто не услышит моих отчаянных криков…
Видимо, ее злило, что я особо не выражаю никаких эмоций — только отчаянное смирение. Она-то ожидала, что я высоко оценю ее гениальность, буду биться в истерике и вымаливать свое спасение. Но никогда не поздно научиться, когда надо вовремя останавливаться. Сейчас пора. Мои действия ни к чему не приведут.
— Язык проглотила? Ничего, ты у нас еще заговоришь. Не думай, что мы тебе просто пустим пулю в лоб и разойдемся. Ты заслужила помучиться, вертихвостка. Но я отойду в сторону — предоставлю Кириллу выбирать, как именно ты будешь наказана.
— Что будет с моим сыном? — сейчас я думала не о себе, а о моем драгоценном мальчике. Не стоит надеяться, что я достаточно надежно спрятала его. Она уже знает о его существовании.
— Естественно, мы заберем его себе. Мать твоя с ним видеться больше не будет — она плохо на него влияет. Да и лишнее упоминание о тебе ему не нужно. Не волнуйся, на ребенке мы отыгрываться не будем, все-таки, родная кровь. Дам ему лучшее образование, ни в чем нуждаться не будет.
Хорошо…Хотя бы об этом я могу быть спокойна…Хотя бы Андрюша будет устроен как надо…Я могу умирать хотя бы с одной позитивной мыслью…
— Спасибо, — самое глупое и смешное, что я могла сказать в этой ситуации. Но я была рада, что мой сын не станет громоотводом ее злости ко мне.
А про второго внука она и не знает. Да это и не поменяет ничего. Один у нее уже есть, ей будет достаточно.
— Ну и где эта дрянь?! Добегалась, уродина тупорылая? — Кирилл ликует, торжествует, идет быстро-быстро, сгорая от предвкушения, — Сначала я прострелю ей колени, потом поставлю на них и заставлю извиняться! — дверь заброшенного завода открывается, он стремительно приближается к моему стулу.
— А вот и мой сынуля порадовал своим визитом! А говорил, что занят. На маму всегда время должно быть, — за пассивной агрессией женщина скрывает удовлетворение от последующих эмоций сына. Она-то прекрасно знает, что он еще не в курсе моего провалившегося маскарада. Никакого сочувствия о разбитом сердце собственного ребенка — только плохо прикрытое злорадство.
— Теперь будет, мам. Отблагодарю потом. Это…,- он приближается достаточно близко, чтобы понять, кто сидит на стуле, — ЭТО ЧТО БЛЯТЬ ТАКОЕ?!
— ТЫ СОВСЕМ ИЗ УМА ВЫЖИЛА, ВЕДЬМА СТАРАЯ?! — Кирилл оказался глупее, чем я думала…Мама его тоже была, мягко говоря, в шоке, — ТЫ КОГО СЮДА ПРИТАЩИЛА?!
Он с шумом опускается передо мной на колени и начинает судорожно развязывать: «Я ее по всему городу ищу, почти привлек людей с собаками, а ты, старуха проклятая, в мафию решила поиграть?!», — потом обращается ко мне ласковым и извиняющимся тоном: «Кристиночка, родная моя, прости маразматичку за это недоразумение…Мы сейчас уедем домой, и все будет хорошо…»
Хорошо бы, если бы его мать внезапно потеряла возможность говорить, и Кирилл спас меня своей наивностью и неведением…
— А теперь включи мозги и подумай еще раз, герой-любовник недоделанный. Ты серьезно будешь думать, что я просто так, без проверок и доказательств, схвачу человека?
Кирилл перестал меня развязывать и повернул на мать голову: «Что ты имеешь в виду?..» Потом снова посмотрел на меня новым взглядом, как будто мы не были знакомы. Он отскочил от стула как рассерженный кот: «ДАВАЙТЕ БЕЗ СРАНЫХ ЗАГАДОК. ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ?!»
— Тебе всегда все приходилось разжевывать. Знакомься — на стуле сидит твоя Ниночка. Что, сопляк, уже перехотел крошить ей колени?
— ЭТО ПРАВДА?! Я ХОЧУ УСЛЫШАТЬ ЭТО ОТ ТЕБЯ. ТОЛЬКО ОТ ТЕБЯ. ОНА НЕ ВРЕТ?! — он взревел и начал вышагивать по комнате, обхватив голову руками.
Нет смысла пытаться увильнуть…Меня прижали к стенке…Но, черт возьми, как же страшно сказать одно-единственное слово…
Читая мои мысли, Кирилл снова подлетел ко мне, обхватил руками и заглянул в глаза: «ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПЕРЕУБЕЖДАЕШЬ МЕНЯ?! НЕ ГОВОРИШЬ, ЧТО ПРОИЗОШЛА ЧУДОВИЩНАЯ ОШИБКА, ЧТО ТЕБЯ ОКЛЕВЕТАЛИ! ВЕДЬ ЭТО НЕ МОЖЕШЬ БЫТЬ ТЫ! СКАЖИ МНЕ! СКАЖИ ЖЕ!»
Да, ты явно предпочтешь сладкую ложь горькой правде…Я столько раз тебя обманывала, но сейчас не могу подарить ложную одежду…
— Это не ошибка, Кирилл, — не успеваю договорить, а из глаз уже идут слезы у нас
