обоих. Не знаю, отчего именно я плачу — ужас за свою дальнейшую судьбу или раскаяние за то, что так игралась с чужими чувствами? Он начинает плакать вместе со мной.
— Какой же ты нюня и слабак, — Луиза Артуровна с презрением сплевывает на пол, — позоришься перед двумя настоящими мужиками! — и указывает на двух головорезов, — Я-то думала, что ты сейчас свернешь ей шею, а ты свернулся калачиком и скулишь.
Сейчас она науськает его, возьмет на слабо, и он проявит всю силу, чтобы не упасть в грязь лицом…
Я зажмуриваюсь в предвкушении неизбежного.
— А НУ ВЫШЛИ ВСЕ ВОН, — рявкает Кирилл, и дрожащей рукой указывает на дверь, — КАТИТЕСЬ ОТСЮДА. И ТЫ ПЕРВАЯ, СТАРАЯ ТЫ СУКА. ЭТО ТОЛЬКО НАШЕ ЛИЧНОЕ ДЕЛО.
— Почему-то пару дней назад в вашу личную жизнь ты меня впутывать не стеснялся, когда денежки клянчил. А как получил свое, снова: «Вали ты, мама, вот моя тебе благодарность!»
— Деньги свои ты получила назад. Хотя ты бы даже не заметила их отсутствие. Ты срешь деньгами и жрешь деньги, они у тебя никогда не кончатся. А вот человеческих эмоций тебе, бессердечной твари, никогда не получить — ходишь и подсматриваешь за другими. ВЫМЕТАЙТЕСЬ, Я СКАЗАЛ!
Я не верю в свое спасение…То, что он с ненавистью вышвырнул мать — ничего еще не значит…У него настроение меняется каждую минуту. Казнит или помилует?!
— Забудь дорогу в мой дом навсегда. Если что — на том ящике лежат пистолет и нож. Так, на всякий случай, — женщина уходит с гордо поднятой головой, уводя за собой двух душегубов.
Кирилл тяжело дышит, как и каждый раз, когда вступает в конфликт с матерью. Потом немного приходит в себя и развязывает до конца. В его глазах столько боли. Я не пытаюсь кричать или бежать. Нам надо поговорить.
— НУ И ЧТО ТЫ ПРИКАЖЕШЬ МНЕ ДЕЛАТЬ С ТОБОЙ?! — его брови напряжены, взгляд раненый, болезненный.
— Кирилл, я глубоко виновата перед тобой…
— НЕ НАДО ОПРАВДЫВАТЬСЯ! За жизнь свою жалкую трясешься?! Выбиваешь себе прощение и спасение?! Зачем ты так со мной поступила?! За такой обман я должен был бы тебя прикончить!
Я тяжело вздыхаю: «Видишь — тебя уже посещают мысли мне отомстить. А теперь поставить себя на мое место — ты принуждал меня к сексу каждый день, а потом нанял киллера, чтобы избавиться от меня и ребенка. У тебя бы не возникло желание превратить жизнь обидчика в ад?! Отвечай, но только честно!»
Кирилл наконец-то перестал мыслить эгоистично и задумался.
— Да…ты права…Я бы от тебя и мокрого места не оставил…
Он немного помолчал, а потом опять продолжил: «Но ведь…ведь было все совсем по-другому! Я имею в виду мы…Наша новая история…Наша любовь…БЫЛА ЛИ ЛЮБОВЬ?! ЛЮБВИ НЕ БЫЛО?!»
Поздравляю тебя с твоим первым разбитым сердцем, мой дорогой…Но я все еще боюсь быть до конца откровенной, с твоим-то расшатанным состоянием…
— Когда мы только с тобой познакомились, я начал испытывать к тебе настоящую симпатию. Такие милые душевные свидания, я видела, как ты старался добиться моего расположения.
Его глаза снова засияли надеждой, но мне надо было высказаться, хоть и аккуратно.
— Но ты говорил столько ужасных вещей…Ты врал мне про прошлое, многое недоговаривал, многое сознательно утаивал. А потом…Вспомни последние дни — постоянно напивался, дебоширил. Вчера ты чуть меня не задушил! Прости, но любовь — это светлое и прекрасное чувство, которое не может вырасти на жестокости…
Кирилл как будто прослушал вторую часть моей речи, он зацепился только за начало, когда у нас все было хорошо и обнадеживающе: «Я безгранично виноват перед тобой, Кристина! Я подонок и скотина, я буду извиняться перед тобой всю жизнь. Но ведь если ты была способна испытывать ко мне близость, может, еще не поздно начать все сначала?! Попробуем разжечь огонь в твоем сердце еще раз?!» — он смотрел на меня так умоляюще…
Ну и дела…После всего того, что я ему сделала?! После того, как открылась вся правда?! Похоже, он действительно полюбил меня всем сердцем…Да, когда мы любим, мы готовы унижать себя сколько угодно раз, лишь бы не быть покинутыми…
— Кирилл…Послушай себя — ты снова извиняешься перед Кристиной. Но виноват-то ты больше передо мной, Ниной. Однако я до сих пор не вижу искреннего раскаяния за то, что ты натворил тогда, четыре года назад. Тебе не жалко ту бедную толстую женщину, потому что ты не испытываешь к ней романтических чувств. Ты извиняешься передо мной сейчас, потому что видишь в этом любовную выгоду.
— Нет-нет-нет, — Кирилл засуетился, пытаясь исправить положение, хотя прекрасно понимал, что я права, — я виноват перед тобой в целом…Но все это было так давно…Я пытаюсь изменить хотя бы настоящее, где мы все еще можем быть вместе…Я хочу этого. Очень этого хочу! А ты?!
Я очень сильно надеюсь, что своим отказом не разозлю его до непоправимых последствий…Но больше врать не имеет смысла. Я не смогу всю жизнь жить с ним и притворяться, что оставила все в прошлом, что он — мужчина всей моей жизни. Лучше сейчас получить пулю в лоб, чем снова окунаться в нескончаемое притворство и ложь!
— Кирилл, наши отношения были построены на обмане. Ты не знаешь меня настоящую. Ты любишь Кристину, а я — всего лишь ее сценарист. Я подстраивалась под тебя. Говорила то, что ты хочешь услышать, делала то, что будет тебе приятно.
При этом испытывая глубокое отвращение, но добивать тебя этой информацией я не буду…
— Я так и знал, что настоящей любви не существует…А я-то, дурак, всем хвастался, что нашел идеальную девушку…
Легонько дотрагиваюсь до его руки: «Так может, не надо искать себе идеал? И тогда свое счастье придет быстрее».
Но он почему-то воспринял это как намек: «Да, ты права! Мне не важно, что ты приврала некоторые свои характеристики. Я готов принять тебя со всеми недостатками! Я же уже люблю тебя безумно! Я на все готов, родная моя!»
ДА НЕ СУЩЕСТВУЕТ ТВОЕЙ РОДНОЙ! И как тебя вообще мысли унесли в такую степь?!
— Кирилл, я сейчас не готова дать тебе ответ…Я столько всего пережила за последние пару суток…Можно, мы вернемся к этому разговору позже? — надо все-таки попытаться спасти себя. Вроде, он сейчас не агрессивен. Может, еще и выберусь живой с этого проклятого завода.
— Опять хочешь сбежать! — Кирилл смотрит разочаровано, — как только я довезу тебя до города и отвернусь, ты исчезнешь. Говори сейчас. Больше не могу ждать.
Ну хорошо,
