за спину. Я скучала по тому, как зарывалась лицом в его подушку и впитала его запах. Я скучала по его легкому характеру, по тому, каким устойчивым казался мир, когда он был рядом.
Боже, я хотела позвонить ему. Я хотела услышать его глубокий голос и почувствовать его всем своим существом. Я хотела услышать немного тоски в его голосе.
Нашего прощания было недостаточно. Те мгновения в его грузовике были слишком короткими. Предполагалось, что это было временное явление. Легкая новогодняя интрижка. Не десять дней, когда я чуть не отдала свое сердце.
Теперь все кончено.
Как бы мне ни хотелось набрать его номер, я продолжала бездумно прокручивать имена вверх и вниз. Одиночество сомкнулось на мне, как это было в тихие моменты, подобные этому, в течение последних двух дней.
Мой палец остановился над именем моей сестры. Не раздумывая ни секунды, я набрала ее номер.
— Привет, — ответила она после второго гудка. Ее обычный набор текста на заднем плане отсутствовал. — Ты вернулась?
— Да. Я уверена, что ты на работе, но я хотела спросить, не хочешь ли ты поужинать со мной сегодня вечером? — Еще одно мгновенное решение, которое далось мне на удивление легко.
— Где?
— Ты бы не хотел приехать ко мне? Я думала о пицце. — С добавлением сыра, потому что это заставило меня вспомнить о Дакоте.
— Я могла бы съесть пиццу. Но мой тренер будет недоволен.
— К черту тренеров, — пробормотала я.
Она рассмеялась.
— Я однажды попробовала это, помнишь? Это закончилось не очень хорошо.
— О, да. — Я хихикнула, вспомнив одну из немногих связей Обри. Она влюбилась в своего тренера на первом курсе колледжа, и они некоторое встречались. Одним тихим субботним вечером у них началась интрижка, он встретил ее в пустом тренажерном зале. Ее единственной неудачей было то, что он застал ее стоящей на коленях.
Она зареклась избегать мужчин до конца колледжа.
— У меня встреча до семи, — сказала она. — Тогда я приеду.
— Я буду ждать. Пока. — Я повесила трубку, удивленная тем, как хорошо все прошло. Честно говоря, я ожидала, что она откажется.
Я встала с дивана, желая остановить Кэрри, прежде чем она уйдет, чтобы она знала, что мне не нужно, чтобы она готовила ужин. Как раз когда я собиралась выйти из гостиной, я остановилась и оценила обстановку.
С моим последним редизайном я выбрала классический, современный стиль. Мои диваны были бежевыми. У меня было мягкое кресло в черно-кремовую полоску и такая же тахта. На огромном черном кубе, который служил мне кофейным столиком, была со вкусом подобрана композиция из белых роз и гардений.
В совокупности это было великолепно, мой любимый из всех проектов, которые я сделала для этого пентхауса. Но в нем чего-то не хватало.
Чего ему не хватало? Я нахмурилась, оглядывая комнату. Может быть, какой-нибудь цвет? Я сморщила нос при этой мысли. Текстуры? С полосками, жаккардовыми подушками и моим одеялом из искусственного меха любые другие текстуры были бы излишеством.
Так что же это было? Раньше я никогда не пересматривала свои дизайнерские решения. Но я не могла избавиться от ощущения, что это неправильно. Чего не хватало этому дому?
Я вздохнула, ненавидя тот испуг, в котором я жила последние два дня, зная, что это потому, что я скучала по мужчине.
Но оно того стоило.
Мое увлечение Дакотой того стоило.
* * *
— Ты другая. — Обри странно посмотрела на меня, прежде чем откусить кусочек нашей пиццы с сыром. По словам моего швейцара, у нас была лучшая в Сохо печная корка.
Я пожала плечами.
— Я паникую.
— Из-за журнала?
— И да, и нет. Это заставило меня немного покопаться в себе. Но мой страх в основном из-за того, что я встретила парня в Монтане.
— Что? Но я думала, ты работаешь.
— Не делай этого. — Я нахмурилась. — Не используй воздушные кавычки. То, что у меня нет такой важной работы, как у тебя, еще не значит, что я не работала.
— Ты права. Извини. — Она бросила кусочек на тарелку. — Я была сукой в последнее время, не так ли?
— Ты первый это сказала, — пробормотала я.
— Я тоже нервничаю.
— Почему? — Я откусила огромный кусок, смакуя сырный вкус. Это была хорошая пицца. Но это было далеко не так вкусно, как то, что Дакота готовил в баре.
— Меня бросили.
Я подавилась своим кусочком, и соус потек у меня изо рта.
— Что?
— Глотай. — Обри закатила глаза. — Это отвратительно.
Я прожевала как можно быстрее, запила кусочек водой и вытерла рот.
— Тебя бросили? Кто?
— Мой парень. Мы были вместе около пяти месяцев.
— Пять месяцев? — Я привела Кевина на семейное мероприятие через пять дней после того, как мы начали встречаться. — Кто он такой? Почему мы с ним не познакомились?
Ее лицо исказилось от страдания.
— Он юрист в фирме, где Логан работал, когда жил здесь. Мы познакомились несколько лет назад, а этим летом столкнулись на рабочем приеме и начали встречаться. Я не могла никому рассказать, потому что подписала контракт.
— Как в «Пятьдесят оттенков серого»? Потому что если это так, остановись прямо сейчас. Есть вещи, которые мне действительно не нужно знать о моей сестре.
— Нет. — Она засмеялась, отмахиваясь от меня. — договор о неразглашении с его фирмой. Технически, я была клиентом. Поэтому мы держали это в секрете. И это было причиной, по которой у нас ничего не вышло. Он хотел, чтобы я рассказала всем. Я знала, что это вызовет много проблем у компании, поэтому я сказала ему, что нам нужно еще какое-то время держать это в секрете. Он расстроился и решил, что мы просто покончим с этим навсегда.
— О. — Я потянулась через стол и взяла ее за руку. — Мне очень жаль.
— Все в порядке. — Она грустно улыбнулась мне. — Он не был тем самым. Я просто… Он мне действительно нравился.
— Ты любила его?
Ее подбородок задрожал.
— Я так думаю. Это тяжело. Я люблю свою работу. Компания — это моя жизнь. Хотела бы я, чтобы он тоже это понял.
У меня не было никакого совета, поэтому я просто держала ее за руку. В истинной манере Обри она быстро взяла себя в руки и продолжила есть. Обри никогда бы не бросила свою работу и не подвергла ее риску, особенно из-за мужчины, но впервые, я думаю, она задумалась.
— Могу я спросить тебя кое о чем?
Я кивнула.
— Конечно.
— Тебе когда-нибудь разбивали сердце?
— А? — Как она могла еще не знать ответа на этот вопрос?
— Тебе когда-нибудь разбивали
