class="p1">— Будет сделано.
— Хорошо. Скоро увидимся, старший брат.
Я повесил трубку и вернул телефон Анджело.
— Ну? — бедолага вспотел.
— Мы все решили. Ты вытащишь меня, когда я захочу. Кирилл позаботится о том, чтобы тебе щедро заплатили и ты смог свободно уехать куда захочешь со своей женщиной. Но ты будешь делать то, что я скажу и когда я скажу, без лишних вопросов. Таков уговор, — сказал я.
Я практически видел, как мысли проносятся в мозгу Анджело. Он был у меня на крючке, поскольку так любезно предоставил мне оружие против него. Кьяра была его главной слабостью и моим козырем. Страх за любимого человека был самым сильным стимулом.
— Хорошо, согласен. Но София… — Анджело замялся. Он был ее телохранителем еще до того, как я познакомился со своей маленькой одержимостью. Беспокойство о ней должно было уже стать для него второй натурой.
— Это мое дело. Не забивай себе голову мыслями о Софии. Предоставь это мне. Надень на меня наручники и не вызывай подозрений, — приказал я ему.
Наручники принесли боль, когда их снова надели, но теперь она носила бодрящий характер. У меня был Анджело, танцующий на ниточках для меня, Сильвио Де Санктис, ожидающий своей смерти, и принцесса мафии, которую я должен был привлечь на свою сторону.
Я улыбнулся в темноте. В хаосе я процветал.
София
Моя комната в Каса Нера располагалась на третьем этаже, изолированная от остальных темным коридором. Мне всегда нравилось это уединение. Она была круглой и находилась в самом конце здания. Башня для принцессы мафии, у которой было слишком много драконов, охраняющих ворота.
Я расхаживала по мрачно обставленных покоях. В детстве мне никогда не разрешали ничего менять здесь, поэтому, пока другие девочки наслаждались своими фазами радужного единорога, я зажигала свечи на стенах рядом с темными картинами маслом, изображающими обнаженные тела, которые корчились от боли или удовольствия, трудно было сказать наверняка.
Огромная кровать с балдахином возвышалась в центре, а по углам висели тяжелые шторы из красного бархата. Я до сих пор задергивала их на ночь. Внутри хранился секрет. Однажды, когда мне было особенно страшно в своей похожей на пещеру, жуткой комнате, мама вшила маленькие люминесцентные звездочки внутрь материала, подальше от осуждающих глаз Антонио. Каждый раз, когда я ложилась в постель и задергивала шторы, я возносилась высоко к звездам, и память о маме осталась там, рядом со мной. Это было единственное место, где я чувствовала близость к ней. В каком-то смысле я была рада, что память о ней стерлась со стен Каса Нера, учитывая все темные дела и процессию женщин, через которую прошел мой отец, последняя из которых была не намного старше меня.
Я остановилась, поймав свое отражение в темном резном туалетном столике вдоль одной из стен. Мое лицо смотрело в ответ. Я выглядела загнанной, и так оно и было, — мужчиной внизу. Волею судьбы вместо призрака меня преследовал демон, который был очень даже живым. Живым и раненым. Теперь я мерила шагами комнату, борясь с желанием спуститься вниз и освободить его. Отец убил бы меня, если бы я это сделала.
Оторвав взгляд от своего отражения, я плюхнулась на кровать, пока слова Сильвио продолжали крутиться в моей голове. Он был вспыльчив и полон жажды мести. Если я не буду осторожной, Николай Чернов никогда не покинет этот дом живым. Это не должно было расстраивать меня так сильно.
Меня все еще била дрожь от воспоминания о глазах Николая, устремленных на меня ранее в подвале. Мне стоило больших усилий не закричать при первом взгляде на его окровавленное тело. Он отпускал шутки и ухмылялся мне, хотя его лицо превратилось в кровавую маску. Нико был мужчиной, который смеялся во время пыток и встречал смерть теплыми объятиями. Он также был мужчиной, который согласился на пытки, чтобы спасти мою жизнь. Никто и никогда так не жертвовал собой ради меня, кроме брата, но их нельзя было сравнивать. Отец никогда бы не причинил своему наследнику слишком большого вреда, в то время как Николай Чернов… Он был законной добычей, а мой отец был злобным человеком.
Тихий стук в дверь заставил меня резко выпрямиться, нервы ожили в моем животе. Анджело ушел на ночь, так как я благополучно вернулась в свою комнату. Отец не беспокоился о моей безопасности дома или где-либо еще внутри Каса Нера. Он понятия не имел о Сильвио и его развратных намерениях.
— София, ты одета?
При звуке голоса Антонио я испытала одновременно облегчение и тревогу.
— Да, Papa, — отозвалась я.
Я встала и послушно пригладила волосы, пока отец открывал мою дверь. Да, верно, я могла запереть ее на ключ, но у него был дубликат. Невозможно было спрятаться от Антонио в его собственном доме.
Он толкнул дверь и вошел.
— Что случилось?
— Ничего, я просто пришел поговорить, — сказал он.
Конечно, должно было быть что-то еще, ведь я могла по пальцам одной руки пересчитать количество раз, когда отец заходил в мою комнату.
Его пристальный взгляд медленно прошелся по мне. Я могла уловить неодобрение со своего места. Он подошел к фотографии на стене. На ней моя мать, Леонора, улыбалась в камеру, беременная и счастливая, защитно прикрывая рукой свой раздутый живот. У Ренато в комнате висела такая же.
— Знаешь, София, она бы уже хотела видеть тебя замужем, — сурово произнес Антонио.
У меня скрутило живот. Что за чертовщина?
— Мне всего двадцать два.
Антонио бросил на меня взгляд, и все слова покинули меня.
— Ей было столько же, когда родился Ренато. К тому моменту она уже была замужем и уехала из родительского дома. Уже приносила пользу семье.
Я сглотнула, зная, что он не ждет ответа.
— Она осознавала свой долг, даже если не смогла нести ответственность за своих детей.
— Вряд ли она хотела заболеть, — заметила я, понимая, что это бесполезно, но не в силах слушать, как он пренебрежительно отзывается о маме.
— Она была слабой, — пробормотал Антонио и бросил на меня косой взгляд. — Пока что ты доказываешь, что сильнее. Ты проявила смекалку и помогла поймать Николая. Я был горд тобой.
Что-то запутанное и ужасное шевельнулось во мне. На секунду мне захотелось заплакать горькими слезами.
— Так вот что нужно, чтобы заставить тебя гордиться? Притащить сюда человека, чтобы ты смог выдрать из него куски? — услышала я свой вопрос, прежде чем смогла остановить себя.
Глаза Антонио сузились.
— Будь осторожна, не проявляй слишком много сострадания к пленнику. К
