нет ли дырок в заборе. От этих мыслей дергаю плечами. О чем только на ночь глядя после прочтения доброй детской книжки не думается.
— Это обязательно делать? — спрашиваю, когда подхожу чуть ближе.
— Привычка, — пожимает плечами и, конечно же, совсем не собирается останавливаться, следует дальше.
И не поясняет, конечно же, что именно входит в привычку. Впрочем, стоило бы к этому уже привыкнуть. Рустам мало что поясняет в принципе.
Развернувшись, иду к дому. Торможу на террасе, сажусь в плетеное кресло и, откинув голову на спинку, сначала смотрю на ночные звезды, а затем прикрываю веки и просто наслаждаюсь тишиной. Раньше я думала, что после того, как дети подрастут, я смогу пораньше ложиться вместе с ними, чтобы выспаться. Но как только это произошло, мне стал важен не сон, а полчаса-час тишины, когда они уже спят, а я могу без криков и плача посидеть в кресле.
С переосмыслением и появлением в нашей с детьми жизни няни стало куда проще. Я смогла уделять время себе. Ездить на процедуры, гулять в одиночестве. Делать все то, что обычно некогда мамочке с ребенком. А уж когда их двое или трое, то без постоянного помощника, а то и двух, можно и не справиться.
— О чем думаете?
От неожиданного вопроса, прозвучавшего где-то над ухом, резко подрываюсь с кресла и смотрю на Рустама.
— Напугал?
— Как вы так подкрались? Я ни единого шороха не слышала!
— Нас этому учили.
— И делать так с теми, кто вас нанял — тоже?
— Вы меня не нанимали.
— Точно! — восклицаю. — Вы так и не позволили мне заплатить за вашу работу. Так что вы здесь делаете в таком случае?
— Отдыхаю, — невозмутимо говорит Рустам.
— Отдыхаете?
— А что? — пожимает плечами. — Кормят у вас хорошо, отдых активный, — намекает на игры с детьми?
— Давайте начистоту, — не выдерживаю. — Вы не хотите брать денег, тогда зачем вы здесь?
— А вы не понимаете? — смотрит в упор на меня, не отводя взгляда.
— Не понимаю.
Отворачиваюсь, опираюсь руками о перила. Мне было бы спокойнее без него, думаю, но тут же себя одергиваю, прекрасно понимая, что если Рустам уйдет, я не сомкну глаз.
Мне будут чудиться наемные убийцы, киллеры, похитители. Я буду ждать отца в доме в любой момент, так что отбрасываю вдруг возникшую мысль и продолжаю ждать ответа, вместо которого Рустам останавливается сзади.
Слишком близко. Это я понимаю по тому, что до меня вдруг не доходит ветерок, приятно обдувающий спину. Рустам его загораживает, прерывает. Вместо этого чувствую жар на спине, плечах, шее.
— Так и будете молчать? — спрашиваю дрожащим от волнения голосом.
— Так и будете делать вид, что не понимаете?
Мы стоим так недолго. Но мне требуется пауза, чтобы решиться. Пауза перед тем, как я повернусь к Рустаму. Как столкнусь с ним взглядами и окажусь в его объятиях. Я не жду ничего такого. По крайней мере мне так кажется, что не жду.
На деле же вспыхиваю, словно спичка, стоит лишь ему сжать мое хрупкое тело в своих руках.
— Вы забываетесь, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал подобающе.
— Ты разведена.
— Мы не переходили на “ты”.
— Перейдем, — говорит утвердительно.
Ни капли не сомневается, выходит!
— Кто сказал, что развод был легким, и я больше не люблю мужа? — вздергиваю подбородок, смотрю на него с превосходством, хоть и снизу вверх.
— Его здесь нет, — пожимает плечами. — Зато есть я, — берет мою руку в свою и прикладывает к своей груди. — Чувствуешь?
— Что? — спрашиваю пересохшими от волнения губами.
— Меня.
Единственное, что я по-настоящему чувствую — захлестывающую меня панику. Я отталкиваю Рустама, хотя позже понимаю, что он на самом деле позволил мне это сделать. Будь это не так, я бы не смогла и на миллиметр его сдвинуть. Отталкиваю решительно, убегаю в дом, закрываю двери. Был бы тут замок на сотню паролей, я сменила бы их всех, потому что мужчина, оставшийся за дверью, способен стать моей погибелью. Тем, кто разобьет мне сердце. Все они… все они рано или поздно разбивают сердце, разве нет?
Ясмин
Динар приезжает спустя три недели после развода. Как и договаривались, я встрече не перечу, хоть и не очень радуюсь, когда Динар предлагает пообедать вместе. Я привыкла делать это с детьми, без его присутствия, но соглашаюсь.
Динар заказывает доставку из известного ресторана, только вот раскладывать блюда все равно приходится мне, потому что он гоняет с сыновьями в футбол. Видеть его в таком амплуа непривычно, но это еще, может, потому что приехал он не в спортивном костюме или, на крайний случай, в джинсах и футболке, а в пиджаке и классических брюках. Ну и в дорогущих туфлях, конечно.
— Все готово! — кричу, когда стол накрыт. — Идемте.
Зову Елену с дочкой, которые, чтобы не мешать парням, занимались рисованием и играли в интерактивные игрушки.
Уже через несколько минут все собираются на террасе и усаживаются на свои места. Я же быстро бегу на кухню, чтобы взять соль, перец и специальную тарелку для Нади, которую она не сможет отлепить от столика для кормления. На кухне сталкиваюсь с Рустамом, которого тоже зову на обед.
— Не уверен, что это хорошая идея, — отказывается. — Но за приглашение спасибо.
— Это нормальная идея, — убеждаю его. — Мы всегда собирались все вместе.
Отдельного зала для прислуги у меня нет, потому что прислуги как таковой не имеется. Рустам и Елена, но я считаю их скорее помощниками по дому, чем теми, кого можно отсадить от барского стола. Так что без разговоров тащу Рустама на террасу.
Пока креплю тарелку Наде на столик, совсем не слежу за общим настроением за столом. И только когда сажусь на свое место, меня буквально сносит напряжением. Тарелки Рустама и Динара пусты, зато дети уплетают за обе щеки. Мальчики галдят и веселятся, Давид даже бросает в Матвея шкуркой от курицы.
— Ну-ка, прекратите! — шикаю на них и совершенно не представляю, как разрядить обстановку.
Кажется, что все чувствуют напряжение, кроме детей. Даже Елена едва прикоснулась к обеду, и, только Надя заканчивает трапезу, как она забирает ее и уводит. И мальчиков заодно, хоть они и возмущаются, но под моим строгим взглядом все же опускают головы и идут за няней. У них по расписанию занятия. Играть — это, конечно, хорошо, но иногда нужно и заниматься.
— И часто прислуга обедает с тобой за одним столом? — вроде бы без отвращения, но каким-то таким тоном спрашивает Динар, что хочется вымыть его рот
