Сегодня утром, вернувшись после тринадцатой отлучки в туалет (а было всего 10.34), я увидела Майка Джонса, который топтался у двери моего кабинета и делал вид, что любезничает со Стеллой, но на самом деле, несомненно, дожидался меня.
– Привет, Майк, – я одариваю его своей самой кокетливой улыбкой, но, очевидно, убийственная улыбка бьет наповал лишь в сочетании с убийственно сексуальным костюмом и убийственными шпильками.
Должна признать, что огромный мешковатый свитер из отдела мужской одежды универмага «Марк и Спенсер» в сочетании с трениками восемнадцатого размера – не самый сексуальный прикид в мире. (Хотя грудь у меня теперь что надо…).
У него смущенный вид, но он заходит в мой кабинет и садится, жестом предлагая мне сделать то же самое.
– М-м-м, у тебя все в порядке?
– Да. Великолепно. А у тебя?
Он рассеянно кивает, потом тяжело вздыхает и на конец встречается со мной взглядом.
– Мэйв, похоже, у меня дежавю. Не могу поверить, что это происходит со мной во второй раз, но я должен спросить тебя, какого дьявола с тобой творится.
– А что такого со мной творится?
Я улыбаюсь и стараюсь говорить беззаботным тоном, но сердце мое бьется как бешеное. Не дай бог мне потерять ту самую работу, о которой я мечтала всю свою жизнь.
– Ходят слухи, что ты…
– Превратилась в Обезумевшую Суку из Ада? – я поднимаю бровь и вижу, что он удивлен.
Он-то думал, что я ничего не знаю.
– Превратилась в Джулию? – продолжаю я, улыбнувшись, и, к счастью, он улыбается в ответ и смущенно пожимает плечами.
– Слава богу. Я-то думал, ты и на меня сейчас наорешь, – он с опаской поглядывает на кресло, на котором сидит.
Кресло за моим столом. Мое кресло.
– Да, – устало киваю я. – Это и есть Адское Кресло Обезумевшей Суки, и не бойся, не думаю, что оно повлияет на тебя, потому что, во-первых, ты – муж чина, и во-вторых…
– Я и так уже Обезумевший Ублюдок, – по-моему, ему это нравится.
– Что ж – повожу я плечами. – Такие ходят слухи.
– Хватит, Мэйв, колись. В чем дело? До меня доходит только, что ты закатываешь истерики и все боятся тебя как чумы. Мне пришлось отправить Джулию в отпуск, потому что я не мог позволить, чтобы ее подчиненные так мучились, и теперь ты стала ее точной копией. Я хочу знать, в чем причина.
Я выпрямляюсь в кресле и смотрю ему прямо в глаза. Жду, пока он не обратит на меня все внимание.
– Я беременна.
– Что?
Он в шоке, это написано у него на лице, и, клянусь, я могу прочитать его мысли. Мысль номер один: черт, и зачем я нанял на работу какую-то дуреху, которая залетела через пять минут? Мысль номер два: и кто же теперь заменит эту проклятую корову? Мысль номер три: минуточку. Она не замужем. Кто же отец этого долбаного ребенка?
– Я пошутила, – слабым голосом произношу я, пожалев, что вообще что-то сказала, пожалев, что решила его испытать.
Он вздыхает с облегчением – это очевидно, как божий день.
– Дерьмо. Я уж думал, у меня инфаркт случится.
Майк оправляется от шока, а я лихорадочно соображаю. Что я ему скажу? Какое бы объяснение придумать? Проблемы в семье? Он захочет узнать какие. Майк Джоне не из тех, кто довольствуется туманными отмазками.
«Тебе что-то не нравится?», – скажет он.
«Так проваливай к чертовой матери».
– Я скажу тебе правду, если пообещаешь никому не рассказывать, – говорю я.
Он наклоняется вперед, в глазах вспыхивает интерес.
– У меня возникли проблемы.
Его взгляд полон сочувствия.
– Дело в гинекологии, в одном из моих яичников обнаружили фиброид размером с мячик для гольфа, и гормональный уровень… – больше от меня ничего не требуется.
Майк уже встал и поднял руку, чтобы я замолчала.
– Все в порядке, Мэйв, – говорит он.
Моя сказка возымела желаемый эффект. Женские проблемы, гинекология, ни один мужчина не захочет слушать об этом в подробностях.
– Я все понимаю. Тебе нужен отпуск? Я могу чем-то помочь?
– Все о'кей, – отвечаю я, мысленно улыбаясь до ушей. – Может, мне понадобится пара выходных, но я скажу заранее. Возможно, надо будет сделать лапароскопию, чтобы обследовать…
– Ладно, ладно, – он уже на полпути к выходу. – Делай все, что пожелаешь.
И он спасается бегством в свой кабинет, где его никто не тронет.
Сегодня у Нэт день рождения, и мы идем на ланч – праздновать. Я говорю остальным, что приду чуть позднее, что у меня кое-какие дела в офисе. Сажусь за стол и несколько минут собираюсь с духом. Потом снимаю трубку.
– Вив, это я.
– Как дела, дорогая?
– Я нервничаю. Собираюсь позвонить в клинику. Сначала хотела поговорить с тобой.
– Тебе не кажется, что, возможно, ты совершаешь ошибку? – опять она произносит это с надеждой в го лосе.
– Нет, Вив. Я все делаю правильно. Только мне очень страшно, когда подумаю, что придется сделать. Послушай, у меня все о'кей. Извини. Лучше я пойду, покончу с этим раз и навсегда.
– Удачи, – говорит Вив безжизненным тоном. – Все будет хорошо. Я пойду с тобой.
– Я знаю, Вив, – отвечаю я. – Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю.
– Женская клиника. Алло?
– Добрый день. Я бы хотела записаться на прием.
– Конечно. Будете делать мазок?
У меня пропадает голос. Я не могу побороть себя. Признаться в этом чужому человеку так стыдно.
– Нет. Аборт.
– Разумеется. Какой у вас срок?
– Думаю, восемь недель. Может, девять.
– Хорошо. Для начала вам нужно прийти на консультацию. Пятница вам подходит? Три часа?
Я быстро пролистываю ежедневник.
– Да, подходит.
– Вы знаете, как проехать в клинику?
– Да.
Я провожу пальцем по строчкам «Желтых страниц» и нахожу адрес. Стэйшн-Роуд.
– Позвольте записать ваше имя и адрес.
Я диктую ей свои координаты, чувствуя себя так, будто записываюсь на прием к зубному, ведь похоже, это для них обычное дело. Потом опускаю трубку, поворачиваюсь на кресле, и впервые за весь день на моем лице появляется искренняя улыбка.
И тут я вижу Стеллу.
Какое-то время мы просто смотрим друг на друга.
– Извини, – она опускает глаза. – Я забыла мобильный, и, когда вошла, ты разговаривала. Я не хотела подслушивать, но…
Я теряю дар речи. Ощущаю легкую дрожь, поэтому не встаю, и просто смотрю на Стеллу, которая, наконец, поднимает взгляд.
– Полагаю, вот почему ты превратилась в Обезумевшую Суку?
Она пытается обратить все в шутку, и вдруг я испытываю сильное желание все ей рассказать. Мне хочется поделиться с кем-то еще, кроме Вив, и интуиция подсказывает, что Стелле можно доверять.
– Никому не говори, – шепчу я. – Прошу тебя. Поклянись, что никому не проболтаешься.
– О боже, конечно, клянусь. Клянусь жизнью, я не скажу ни слова. Но ты-то в порядке? Как ты себя чувствуешь?
