— Можешь вместо меня пойти, раз тебе так хочется! А я остаюсь дома! — Зло крикнула я через дверь, но уже знала, что битва проиграна.
В Шарлотт мы, конечно, не поехали, во-первых, потому что там и правда можно было напороться на знакомых, а во-вторых, там просто не было магазинов, которые бы меня интересовали — ведь если я и собиралась явиться на эту чёртову встречу со всем чёртовым классом, то только при полном параде. Так что, собравшись с духом, на следующий день я проснулась в шесть утра и заставила себя проехать три с половиной часа до Ричмонда, и уже к часу дня обзавелась прекрасным пастельно-жёлтым платьем от Шанель из круизной коллекции. Это было то единственное готовое платье* Шанель, которое я согласна была надеть — простой крой, длина до середины бедра, никакой вышивки и, хвала Господу, никакого чёртова твида. На мамин резонный вопрос, как же тогда люди поймут, что это Шанель, я мрачно отмолчалась. В любом случае, я выглядела как чья-то трофейная жена, и это было именно то, что произведет фурор в этом городе, даже если никто не узнает, что чёртово платье стоит шесть тысяч долларов. Именно за этим мы и ехали в этот чёртов Ричмонд.
А в субботу я как следует выспалась, прошлась по дому, рассмотрела возможность внезапно умереть, сделала красивый, но неброский макияж и позволила маме уложить мои волосы лёгкими волнами. В начале восьмого я забралась в машину, и не выказывая ни малейших признаков колебания, отъехала от дома, готовясь стильно опоздать. В школьные годы, когда я опаздывала и жутко спешила, дорога до «Гленпойнт Хай» всегда занимала минут двадцать, не меньше, но сегодня я, как назло, приехала слишком быстро. Бегло заглянув в зеркальце, я вышла из машины и поудобнее перехватила сумочку, на случай, если придется отбиваться. Хмыкнув себе под нос на эту нелепую мысль, я снова поправила сумочку и, встряхнув волосами, пошла к главному входу, пытаясь выглядеть максимально расслабленно и круто. Мне нечего было боятся. В конце концов я полжизни училась с этими людьми! Но всё же, я не могла не признать, что впервые за всё это время можно было расслабиться и не сомневаться, что никому не придет в голову пытаться заставить меня почувствовать себя плохо.
На входе сидела девушка, очевидно, активистка из старших классов, и отмечала присутствующих.
— Добрый вечер, — я вежливо улыбнулась. Она подняла голову от своих записей и расплылась в широкой искусственной улыбке:
— Добрый вечер, мисс…?
— Андерсон.
Старшеклассница снова уставилась в список, а потом повернула его ко мне. Размашисто расписавшись сначала в одном блокноте, потом во втором, а потом ещё раз на листке бумаги (на всякий случай), я вернула ей ручку и направилась прямиком в спортзал, успев уловить краем уха, как старшеклассница вещает в снепчат:
— Вы не поверите, кто приехал в школу!!!
В спортзале приглушённо горел свет и тихо играла музыка. Справа стояли столы с напитками и закусками, а слева стояли стенды с фотографиями нашего выпуска. Мои одноклассники обнимались и весело переговаривались, радуясь встрече, а я давно уже не чувствовала себя настолько чужой на вечеринке.
— Как в старые добрые времена, — пробормотала я себе под нос, направившись к стендам с фотографиями. Мне ужасно не хватало Ская с Кэшем, но их тут не могло быть по определению — друзья выпустились раньше, оставив меня одну в совершенно недружелюбной среде. Как и следовало ожидать, на стенде были в основном фотографии Кена с Амандой, а также их многочисленных друзей, были общие фотографии класса, а также целых два стенда «тогда и сейчас», в котором «тогда» — фотка из школьного выпускного альбома, а «сейчас» — нынешняя аватарка с фейсбука. Честно сказать, я совершенно не ожидала, что меня включат хоть в один стенд, и сильно удивилась, увидев своё лицо на фотографии пятилетней давности — по-детски округлое, обрамленное тёмными волосами. «Нет, сэр, нигилизм — это не практично*» — красовалась надпись под фотографией. Я невольно улыбнулась. А напротив школьного портрета красовались сразу две фотографии «сейчас» — на сцене, и на красной дорожке.
— Мы не могли выбрать, поэтому оставили две, — сказал кто-то у меня за плечом. Обернувшись, я увидела Аманду Эдвардс, свой школьный ночной кошмар. Она была капитаном группы поддержки, а потом, предсказуемо, стала Королевой Бала. Завидев меня в коридоре, она начинала громко говорить о вреде, который моё чёрное тряпьё наносит её хрупкой душевной организации, или же смеялась над моими брекетами, а проходя мимо, невзначай ставила мне подножки. Я от всей души ненавидела Аманду, и любой день, в который удавалось её нигде не встретить, считала хорошим, время от времени подсовывая живых жаб в её шкафчик (она их боялась как огня). И вот, пять лет спустя, Аманда стояла передо мной в неудачно подобранном тёмно-синем платье-чехле с завышенной талией, что сделало её похожей на бочонок (скорее всего из бутика «Луиза», что в Шарлотте), с мелированием, которое до сих пор делают, наверное, только в парикмахерских Гленпойнта. Возможно, я просто привыкла к стандартам Солнечного Города, а возможно, меня слишком разбаловал Керри, но при взгляде на девочку, превратившую для меня четыре года старшей школы в ад, в голове всплыло только одно слово: «провинциалка». Я широко улыбнулась, показывая ряд ровных белых зубов:
— Аманда! Какая встреча! — Мы обнялись и расцеловали воздух рядом со щеками друг друга, чтобы не запачкаться помадой.
— Потрясно выглядишь! — Аманда взяла меня за руки и чуть отошла чтобы получше рассмотреть, как будто мы с ней и правда большие школьные подружки, — так здорово, что ты приехала! Мы уже думали тебя не будет — отправляли приглашение в Солнечный Город, но ты не отвечала, а потом Кен узнал, что ты в Гленпойнте!
Я пожала плечами, не зная, что на всё это ответить, но Аманде это и не было нужно. Ухватив меня за руку, она потащила меня в центр зала:
— Ты уже виделась с нашими? Даже Дейзи приехала!
Только Дейзи мне и не хватало. В выпускном классе мы подрались, и нас обеих отстранили от уроков на целую неделю. Под «нашими» Аманда, очевидно, имела в виду всю честную компанию, которую я и в школьные-то годы не знала, не то что теперь. Нет, ну я знала наверняка, что Кен так на ней и не женился, и вылетел из колледжа, похоронив мечты о высшей футбольной лиге. Аманда же, в свою очередь, держала танцевальную школу здесь в городе, и вроде не сильно печалилась о Кене. Её свита подружек разъехалась по стране — кто учился, кто строил карьеру, кто старался как можно удачнее выйти замуж. Судорожно осматриваясь по сторонам, у стола с закусками я увидела Бадди с Дереком — своих школьных приятелей и подельников (кто ещё помогал бы мне ловить жаб?), с которыми иногда пью пиво, приезжая домой. Я бы незамедлительно пошла прямо к ним, но вывернуться из цепкой хватки мисс Эдвардс не представлялось возможным, и уже через секунду я была окружена людьми с которыми не то что не дружила, которых на дух не переносила в школе.
— Андерсон, детка! Приехала таки! — Воскликнула Ким и заключила меня в объятия. Именно она когда-то дала мне прозвище Гризли.
— Потрясно выглядишь! — Воскликнула Дейзи, стоило мне только высвободиться из объятий Ким.
— Это что, Шанель? — с округлившимися глазами спросила Энжела.
К счастью, мне не нужно было ничего и никому отвечать — я отлично знаю, как вести себя, когда вдруг оказываюсь в плотном кругу папарацци в неудобное время.
Девушки продолжали что-то щебетать, а я вежливо улыбалась, когда за моей спиной раздался звучный голос, а на плечо легла большая твердая рука:
— Дамы, не задушите мою спутницу! — Провозгласил Кен. Все затихли, глядя сначала на него, а потом на меня. Ну а я, в свою очередь, досконально вспомнила насколько социально неловкой могу быть. Так и не придумав остроумного ответа, я вскинула бровь и посмотрела сначала на своё плечо, а потом на Кена, но едва ли это его проняло. Закатив глаза, парень вскинул руки:
— Ладно, ладно, не кипятись! Верну тебя твоему Рэнди в целости и сохранности!
