— Вчера сразу после тебя уехал, больше и не возвращался. Что-то случилось?
— Нет, все нормально. Пока.
— Дина… — начал Вадим, но я уже повесила трубку и сразу же набрала другой номер.
И снова гудки, пока вместо стандартного ответа не услышала:
— Ты передумала ехать?
— Поднимись, — попросила я.
И, наверное, что-то в моем голосе было такое, что Ярослав быстро бросил:
— Этаж? Номер квартиры? — а на заднем фоне послышался хлопок двери и звук включившейся сигнализации.
Он не стал ждать лифт и взлетел по лестнице. Не знаю, что он ожидал увидеть, но, распахнув дверь, быстро осмотрел коридор и удивленно спросил:
— Что случилось?
— Дверь была открыта, в коридоре осколки зеркала, — ответила я, понимая, что, возможно, просто паникую на пустом месте, хотя нет. — Дверь я точно утром закрывала, а Вадима со вчерашнего вечера не было дома.
Ярослав взял меня за руку и повел по квартире, сказав перед этим:
— Смотри, все ли на месте.
Не считая разбитого зеркала, все было на местах, так что на ограбление это походило мало. Мои украшения лежали на видном месте, но были нетронутыми, а вот в спальне… Какого черта?
— Это, я так понимаю, не ты искала свидетельство о заключении брака, чтобы быстрее подать на развод? — кивком головы Ярослав указал на разбросанные по полу документы.
Я отрицательно покачала головой и присела на корточки. Все на месте.
— Ничего не понимаю, — сказала я.
— Интересная картина, — заметил Ярослав, присев рядом. — Все на месте, только кто-то прямо средь бела дня пришел покопаться в твоих документах? Думай, Дина, думай. Если это не Вадим…
И тут от посетившей меня догадки я вскочила на ноги, даже проигнорировав головокружение от резкого подъема.
— Мои рабочие записи!
Ярослав даже дернул щекой и спросил:
— Где они и что ты там записываешь?
— В офисе.
— Едем. Только вещи собери. И все, — с напором сказал он, — больше ты сюда не вернешься.
— Это моя квартира…
— Ты меня достала, Дина, — почти застонал Ярослав. — Неужели так сложно просто меня послушать. Или в следующий раз хочешь оказаться в квартире, когда кому-то снова приспичит твои психотерапевтические новеллы?
Я отрицательно замотала головой и, достав сумку из шкафа, начала, не разбирая, бросать в нее вещи. Десять минут женщине на сборы — это, наверное, рекорд, но я уложилась.
Мы вышли на улицу, и Ярослав потянул меня к своей машине. Забросил сумку на заднее сидение и распахнул передо мной дверь переднего.
— Но… — снова попыталась я возразить, на что тут же получила ответ:
— Дина! Ты можешь со мной не спорить?
— А ты можешь со мной так не разговаривать?
— Давай об этом мы тоже позже поговорим.
Спорить мы можем бесконечно — это факт, но сейчас я его послушала и просто села в машину. Минут пять мы молчали, пока я снова не стала спорить:
— У меня офис на сигнализации, пусть там и не новейшие охранные системы, но все-таки на пульт сразу придет оповещение, если кто-то попытается открыть дверь. А записи все зашифрованы. То есть записи обычные, но имена клиентов не фигурируют. Так что без меня вряд ли кто-то в них что-то поймет, тем более что даже с помощью пресловутого гугла вряд ли полностью поймет значение словосочетаний «когнитивный диссонанс», «экзистенциональный вакуум» или «социальная фацилитация».
— Обязательно расскажешь мне потом, что это такое, а то я прочитал только одну книгу по общей психологии, наверное, забытую у Алисы Калининым. Ты в каком виде хранишь записи?
— И в электронном, и в общую тетрадь записываю. Ноутбук удаленно не взломать, там нет подключения к сети, а тетради в столе.
— Почему в двух вариантах? — спросил Ярослав, уже остановившись.
— А почему ты все договоры распечатываешь? Техника может подвести.
— Как и бумажный вариант можно залить кофе. Я уже не говорю про замыкание проводки или другие форс-мажоры. И что-то подобное может произойти, то без сохранения на сервере вся информация будет утеряна.
— Я помню своих клиентов, помню их проблемы. И пока ничего не случалось с моими документами.
Я понимала, что он хотел спросить, но отвечу сейчас то же самое, что и в первый раз. Этический кодекс еще никто не отменял.
— Алиса…
— Нет, Ярослав, я не могу. Да и информация о наших встречах не поможет, поверь мне. Пожалуйста, просто поверь.
— Идем. Заберешь все с собой и оставишь у меня дома.
Я замялась, потому что, как и он, видела во всем подвох. Ярослав посмотрел на меня, слегка усмехнувшись, но ничего не сказал. Он думал, что я что-то скрываю, я думала, что он хочет увидеть записи.
Мы вместе поднялись в мой офис, который все так же тихо-мирно стоял на сигнализации. Я открыла дверь и включила свет. Ничего не изменилось. Все так же, как я и оставила перед отъездом. Открыв стол, забрала три тетради, сразу положив их в сумку, а потом прижала ноутбук к груди и сказала:
— Можем идти.
Ярослав кивнул, подождал, пока я закрою кабинет, и до его дома мы ехали в полном молчании. Опять что-то не то…
Я даже не хотела переступать порог. А еще меньше хотела говорить на тему: «Что будет завтра».
Но и понимала, что это будет стоить всего. Я пробивалась через его стену, а потом сама же складывала ровными рядами кирпичи. Хватит!
— Ярослав, давай поговорим.
— Поговорим, Дина. Еще как поговорим.
Произнесено это было не зло, а как-то устало. Интересно, если я его достаю за считанные часы, то что же будет, если мы проведем вместе целый день? Хотя в Боливии же проводили, но тогда все было по-другому. Тогда были игры, теперь — жизнь.
— О чем сразу говорить начнем? — спросил Ярослав, заварив чай, когда мы устроились на кухне.
— Давай я сразу расскажу о визите к Алесе.
— По-твоему, это важнее?
— Нет, но…
— Так начни с важного.
— Хорошо, — я опустила глаза в чашку, — я не думала, что так получится. И напрягать тебя своей беременностью не хотела, потому что вряд ли ты вообще о детях когда-то задумывался. Да и я сама… Ярослав, пойми, я реально оцениваю шансы своего организма, который отвергает все, — усмехнулась я с горечью, но потом добавила с сарказмом, как будто сама себя успокаивая: — Зато онкологией вряд ли заболею.
— Дина, прекрати. Подобные разговоры мне не нравятся. Ты рада вообще?
Я кивнула, понимая, что не просто рада, а даже мой мозг не может еще осознать до конца такую неожиданность. И ищет постоянно что-то плохое… Но я, наверное, слишком реалистично смотрела на жизнь, так что надевать розовые очки не хотелось, почти перешагнув через четвертый десяток.
Глава 15. Дина
Я говорила и говорила — на удивление, становилось легче. Я говорила обо всем: о своих сомнениях, о страхах, о предположениях. Меня как будто прорвало! Раньше такой отдушиной мне служил Калинин, ведь даже психологу надо с кем-то говорить. Но все равно это было не то… Говорила о том, что не смогу все это выдержать, каждую минуту ожидая совсем не чуда, а наоборот. Говорила о том, что вижу и чувствую его недоверие, о том, что так невозможно будет что-то построить.
Ярослав молчал, только смотрел. Но я видела, как меняется цвет его глаз. А потом резко замолчала. Я слишком много сказала. Как будто просто раскрыла все карты и даже тузы из рукавов достала.
Еще расплакаться здесь не хватало, вообще получится дурацкая ситуация. Пора завязывать размазывать сопли, а то выходит какой-то недосеанс психоанализа.
— Ладно, — сказала я. — Хватит.
— Не думал, что ты такая пессимистка.
— Я реалистка.
— Слышишь, реалистка, ты бы, прежде чем себя накручивать, походила по врачам, сдала анализы, а потом уже занималась прогнозами. Или ты даже не собираешься становиться на учет? Завтра же займешься, — произнес он тоном, не терпящим возражений.
Конечно, подобное обращение подняло во мне просто волну протеста. Я поднялась и уперлась кулаками в стол. Он что, издевается? Да и на каком основании вообще со мной так разговаривает. Я только открыла рот, как он не дал мне и слова вставить, а сказал:
