«Шестьдесят километров от города? В лесу? Как ты собираешься работать? Или ты будешь торчать в доме со мной? Что-то это попахивает маньячеством»
00:38
«Мне будет скучно не работать. Так что нет, будешь предоставлена сама себе. По крайней мере несколько часов в день»
00:39
«Почему только несколько?»
00:39
«Потому что ты будешь занята, Соня. Ежедневные занятия и никак по-другому. Так как ты живешь сейчас — такого не будет. Не пойдешь учиться — будет несколько часов для самой себя, если пойдешь — то не будет ни минуты свободного времени, будешь даже пропускать иногда учебу. Или вечерний вариант обучения. В любом случае, у тебя не будет свободного времени на сопли, слезы и ненужные мысли»
Сказал, как отрезал. Вот только чувство, как будто я у доски. И меня отчитали. Еще и кол влепили. Как-то неприятно, мягко говоря.
00:40
«Я точно не пойду учиться в этом году. Так что даже, если я окажусь в твоем маньяческом доме в качестве супруги, у меня будет время для самой себя»
Хотя какая вообще Москва и учеба? Завтра я проснусь с неадекватной головой и что дальше? Тоже мне, расписал планы на жизнь.
00:41
«У маньяков дома закрытые. Дом, который достраивается — полная противоположность. Шикарный вид из окна. Огромные панорамные окна. Много света, а не твоя темная комната, аля склеп. И все же не отметай вариант учебы. Необязательно пока университет, может быть какие-нибудь курсы. Подумай. Чем больше занят человек, тем меньше у него времени на ненужные, разрушающие мысли»
00:41
«Подумаю. Почему папа так относится ко мне? Ты же все знаешь. Скажи мне. Пожалуйста»
00:42
«Не знаю, Соня. Могу только догадываться. У меня нет больше желания снова напиваться с твоим отцом, чтобы что-то узнать. Моя печень уже не та, что несколько лет назад. Плюс плохая экология и стрессы. Себя надо беречь»
Напиваться, чтобы что-то узнать… офигеть.
00:42
«Ну ты же знаешь. Неужели так сложно сказать?»
00:42
«Скажу только после первой брачной ночи»
00:43
«После первой брачной ночи говорить своей новоиспеченной супруге почему отец ее не любит — это мощно»
00:43
«Да, здесь определенно есть проблема. Я не романтичен. Могу высказать предположение перед брачной ночью. Но это ведь еще хуже?»
00:44
«Без тебя узнаю. Ты умеешь менять лампочки?»
Сама не знаю как из меня вырвался этот вопрос. Но самое смешное, что мне действительно интересно. Равно как и интересно умеет ли вообще Бестужев делать что-нибудь своими руками.
00:45
«Лампочка, молоток, гвозди и лобзик — мои лучшие друзья»
00:45
«А если серьезно?»
00:45
«Умею. Только не вышеперечисленные вещи делают мужчину собственно мужчиной, равно как и женщина приобретает озвученный статус не после рождения ребенка»
Все ты, блин, знаешь.
00:46
«А ты когда-нибудь попадал в нелепые ситуации?
00:46
«В такие как ты — нет. Но в целом, конечно, да. Почему ты об этом спрашиваешь?»
00:46
«Потому что мне иногда кажется, что ты бронепоезд, неспособный к обычным человеческим слабостям и действиям. Спорим, ты сегодня первый раз ел в кровати?»
00:47
«В детстве часто ел. Во взрослом возрасте — да, пожалуй, первый. Это никак не относится к тому, что я бронепоезд. Просто я люблю, чтобы все было четко и желательно во всем был порядок. И я сейчас не про чистоту в доме, хотя я ее и люблю. Порядок должен быть в голове. Кровать придумана для сна и расслабления, а не для еды. Твой случай сейчас другой, ты вынуждена там есть скорее для своего удобства»
Зануда. Пожалуй, это первое, что пришло мне на ум. И ведь вырос не в каком-нибудь аристократичном мире, а в обычной бедной семье. Хочется задать еще кучу вопросов, только вовремя одергиваю себя. Ни к чему это. И так залезла куда не надо.
00:48
«Ладно, уже поздно. Спокойной ночи»
00:48
«Стой, а когда продолжение истории?»
00:49
«После первой брачной ночи»
Мда… дурной пример заразителен.
Глава 36
Надо отдать должное Бестужеву, он не подтрунивал, не издевался и никак не пользовался моим положением. Единственное, что он сделал на следующее утро, как бы против моей воли — поднял меня с кровати и пересадил в кресло. От чего-то где-то в подкорке отложилась мысль, что он будет всячески меня унижать туалетными делами, как, например, посадить на унитаз. Наверное, поэтому утром я проснулась не в самом лучшем духе и очень настороженной. Но нет, ничего этого не было. Я все делала сама и без присутствия Глеба.
В таком физическом состоянии в каком я нахожусь сейчас — обслужить себя совсем не трудно. Голова как пушинка, ничего не давит и не болит, да и рука не напоминает о том, что еще недавно мне было сложно на нее опираться. Думать о том, что все это временно по-прежнему не хочу. Просто радуюсь, что в первый день отсутствия Вари я не беспомощна и голова не дает о себе знать.
Из совместного завтрака я окончательно убедилась в том, что руки у Бестужева растут откуда надо, равно как и то, что он повернут на красоте. Возможно, даже патологически повернут. Учитывая, что в доме кроме нас никого нет, охрана снаружи не в счет, стол накрыл Глеб. И снова в гостиной. И подозреваю, что омлет, завернутый в трубочку, тоже сделал Бестужев, просто потому что в доме очень пахнет едой. Это точно не еда из коробочки. А еще на тарелке декор в виде желтого перца и помидоров черри. Откуда ж ты такой взялся? В очередной раз стало стыдно. Я так не умею. Нет, как раз омлет я делать умею, только уж точно не завернутым в трубочку. Это же как-то он его завернул… На вкус он еще вкуснее, чем на вид. Кажется, он еще и с сыром.
— Что-то хочешь спросить? — тихо интересуется Глеб, отпивая кофе.
— Нет. Хотела сделать тебе комплемент. Очень вкусный омлет. И красиво подан.
— Но поддеть ты же тоже хотела.
— Почему поддеть?
— Потому что ты пока по-другому не можешь.
— Я не собиралась тебя поддевать. Но раз ты просишь, то пожалуйста. Думаю, у тебя патология какая-то. Ты помешан на всем… эстетичном. Вот.
— Дай Бог, чтобы у всех была такая патология.
— Ну да. А омлет, завернутый в трубочку, ты где научился делать?
— В двадцать пять лет я имел достаточно продолжительную связь с прекрасной женщиной по имени Жаклин. Она была опытной дамой, как никак в сорок пять уже многое умеешь. Француженка, кстати.
— Так, стоп, — откладываю вилку в сторону. — Я не спрашивала тебя о предклимактерической француженке, с которой ты провел свою молодость. Я спросила про омлет.
— А я убиваю двух зайцев, рассказывая тебе об омлете и эстетике.
— Ой, прошу прощения. Я вся внимание.
— Она работала шеф-поваром в своем же ресторане. Так вот, она привила мне любовь к эстетике и к тому, что еда — это всегда праздник. И подавать ее нужно так же. Она же и научила меня приготовлению простейших, но очень вкусных блюд.
— Ясно. И много у тебя было предпенсионных мадам?
— Одна Жаклин.
— А другие?
— Что другие?
— Другие какого возраста?
— В среднем — моего.
— То есть я малолетнее исключение?
— Выходит, что так, — вполне серьезно произносит Глеб. — К счастью, уже не малолетнее, а вполне себе совершеннолетнее.
— А за что мне выдалась такая честь? Ты мне все-таки не скажешь?
— Человеческий мозг до конца не изучен. Можно только догадываться, — разводит руками в стороны.
— Ясно, что ничего не ясно.
— Ешь, через час придет инструктор.
— Ем. Спасибо Жаклин, что научила тебя готовить такой вкусный омлет.
— Я обязательно передам ей, если удастся встретиться.
Мда… вот тебе и Жаклин.
* * *
Когда Бестужев писал в сообщении, что ему скучно не работать — он скорее всего лукавил. Он просто не может не работать. Никогда я не видела, чтобы столько звонили папе. Забавно, я даже не знаю чем он занимается, но понимаю, что Бестужев — важная шишка. Поймала себя на мысли, что мне не хватает его внимания. Да, стыдно это признать, но когда после занятий с инструктором, я нацелилась на совместный обед, а он лишь мельком на меня взглянул, мол ешь сама, мне стало обидно. Сказать, что я была разочарована — ничего не сказать. Только по факту злиться мне не на что. Он не издевается надо мной, не говорит обидные вещи, вежлив, учтив. И что самое странное, несмотря на то, что я четко улавливаю, что разговоры по работе далеко не на приятную тему, Бестужев не кричит и не ругается. Он до безобразия спокоен, выдержан и вежлив. Это не папа. Тот на своих помощников орет как истеричка. Этот же сидит в кресле напротив меня с закатанными рукавами черного джемпера и изредка отпивает кофе из чашки, попутно отмечая что-то одной рукой в ноутбуке. Пытаюсь абстрагироваться от сформировавшейся некогда оценки его внешности и взглянуть на него по-новому. Для Даши он красавчик, для Вари тоже вроде как. А для меня? Все равно сложно быть объективной. Но уши у него все же не чебурашкины. Замахнулась я про лопоухого. Однозначно. Да, кончики не идеальны, но вполне себе сносны. Надо бы извиниться по-человечески. Гоблин ушатый? Кажется, так я тогда говорила. Стыдоба.
