эту несчастную, даровали ей великую честь стать принцессой нашего государства. И вот как отплатила эта неверная. Опозорила нас, сбежав в чужую страну, – королева снисходительно посмотрела на сына, а затем перевела свой обвиняющий взгляд на меня. – Предварительно прихватив ещё одну падшую женщину. И Клара, и Марина, недостойные женщины, их удел торговать собой на потеху мужчинам. Твой отец, как и твой дядя, совершили огромную ошибку, женившись на такие сорта девушках.
Безмолвно слушал нелицеприятные слова в адрес Клары и своей пока ещё супруги, внешне оставался холоден, но внутри бушевал настоящий ураган, внутри извергался пламенный вулкан, хотелось закричать и прекратить безумную браваду матери. Понимал, что Азалия ещё совсем ребёнок, с неокрепшей психикой, ей сложно принять жестокую правду, которую мать «услужливо» приправила ядом, придав особый мерзкий вкус и затхлый запах.
– Марина, – нежное имя предательницы болезненным эхом отозвалось в глубине раненого сердца, при упоминании супруги душа оживала, за спиной вырастали крылья, вся моя мужская сущность стремилась к женщине, которая в действительности оказалась самым настоящим шайтаном. Не мог смириться с коварным предательством, я подарил ей свою безграничную любовь, раскрыл сердце, а она, воспользовавшись ситуацией, не задумываясь, всадила нож в сердце. Сбежала от меня, при этом лишив детей. Ненавидел, люто злился и яростно обвинял во всех смертных грехах, но вместе с тем ни на минуту, ни на секунду, не переставал любить и желать…Всячески убеждал себя, что это вовсе не любовь, а лишь временное помутнение рассудка, но сколько бы ни проходило времени, мысли о коварной супруге никак не покидали мою голову, невольное сердце, пленённое раз и навсегда вероломной обманщицей непроизвольно ускоренно начиналось биться, когда воображение рисовало образ светловолосой девушки с очаровательными голубыми глазами, цвета чистого синего неба и неповторимой улыбкой, которая излучала солнечное тепло.
– Девочка моя, нужно принять правду, – пока я опечаленно погрузился в собственные неприятные размышления, королева продолжала вести свою игру, всё более и более угнетая внучку. – Во всём есть и положительная сторона.
– Что?! – вопросительно воскликнул Аравин и мгновенно вскочил с кресла. – Мама, как ещё положительная сторона. Думаю, что данный разговор изрядно всех нас утомил. Предлагаю перенести его, – брат покосился на меня и встретившись с моим недовольным взором, добавил, – а ещё лучше закрыть эту тему и забыть обо всём этом кошмаре, раз и навсегда.
Одобрительно покачал головой в знак согласия, продолжая сохранять молчания. Не хотел возражать матери и в очередной раз вступать в полемику. Королеву было невозможно переубедить, она и раньше ненавидела Клару и Марину, категорически отрицательно относилась к девушкам, не скрывая своего пренебрежительно-снисходительного, высокомерного отношения.
– Папа, – жалобно простонала Азалия и, лихо вырвав ручки из-под ладоней бабушки, поднялась с дивана и решительно устремилась к отцу. – Почему? Зачем она так поступила!?
Сквозь жгучие слёзы, невнятно проговорила Азалия.
– Клара не могла бросить нас. Папа, мы же её семья?
Азалия медленно повернулась к королеве, которая, как и подобает персоне, обладающей таким статусом, пафосно восседала на диване и с гордо поднятой головой наблюдала за происходящей драмой. Во взгляде матери не было должного понимания, сочувствия, лиши холодность.
– И откуда у мамы появился другой мужчина? – несмотря на свой юный возраст, Азалия была достаточно сообразительной и здравомыслящей девушкой.
Королева непринуждённо взмахнула рукой.
– Девочка моя, твоя мать всю жизнь была ветреной особой, лишённой моральных принципов, она давно лишилась нравственности и потеряла чувства гордости.
Женщина хмуро посмотрела на Аравина, – причём задолго, до встречи с твоим слабохарактерным отцом. Клара меркантильная особа, цель которой состояла лишь в том, чтобы заполучить богатого мужика, её интересовали и продолжают интересовать лишь деньги и власть. Она даже слов таких не знает, как честь, совесть, репутация.
Королева ядовито сузила глаза и сухо заявила, – и как бы ни было тяжело это признавать, но её бесовская кровь течёт в твоих жилах, поэтому ты должна…
Более не мог слушать оскорбительный монолог матери, сурово обвёл взглядом королеву и громко крикнув, прервал её речь.
– Прекрати, немедленно. Это уже выходит за рамки всех приличий, – яростно сделал пару шагов и встав позади племянницы, уверенно озвучил, – каждый из нас не лишён недостатков, но мать всегда остаётся матерью. Неважно, как она себя ведёт и поступает. Никто не смеет оскорблять Клару в присутствии её детей. Они сами должны принять решение и только они могут делать выводы относительно матери. Ни ты, ни я, ни даже Аравин, таким правом не наделены.
Камалия иронично ухмыльнулась.
– Арман, ты всегда отличался вспыльчивым характером и прямолинейностью, но вот лицемерие в тебе не замечалось. И что я вижу сейчас, – она театрально выдохнула, – лицемерие тонкой ниточкой скользит в твоих фразах. Значит, Клара у нас мать года, а твоя жена интересно кто?
С убийственным спокойствием на лице, женщина поднялась с дивана и глядя с укором в мои гневные глаза, продолжила, – своим детям, ты тоже будешь рассказывать, что их мать прекрасная женщина, что о ней нельзя даже слова плохого сказать. Королева токсично ухмыльнулась и, не скрывая своего пренебрежения, злобно прорычала, – Марина, мать твоих детей, достойная и порядочная женщина или же всё-таки последняя дрянь. Гулящая девка. Да и к тому же неизвестно, являются ли двойняшки твоими детьми. Возможно, она нагуляла их.
– Биологический тест подтвердил моё бесспорное отцовство, – молниеносно прервал несуразные намёки матери. Не допускал даже малейшей возможности, что Марина могла изменить мне, но для успокоения души, всё же сделал тест, в положительном результате которого был уверен.
Королева с сомнением в глазах, лишь снисходительно скривила губы, ярко демонстрируя своё отношение.
– Тест не даёт стопроцентной гарантии. Всегда остаётся процент…
– Мама, хватит, – раздражённо взвыл умеренный и всегда сдержанный по отношению к матери Аравин, но даже он не мог более слушать нелепых речей женщины, которая всеми силами старалась внести раздор и сомнения в нашу многострадальную семью. – Азалия, ты иди пока в свою комнату, – нежно обратился к дочери брат. – Я завершу разговор с твоей воинственной бабушкой и приду к тебе. Хорошо.
– Ладно, – девушка прижалась губами к щеке отца, затем плавно развернувшись обняла меня и также ласково поцеловала.
– Спокойной ночи, родная. Сладких снов.
Девочка мягко улыбнулась, при этом её глазки были переполнены болью и обидой. В эту минуту почувствовал собственное бессилие, осознал, что должен был уберечь малышку от столь жестокой и местами несправедливой информации,
