гораздо проще. А из-за того, что он сидит, задача немного усложняется. Мне приходится прилипнуть к нему почти вплотную и вывернуть кисть таким образом, чтобы она пролезла в узкую щель кармана. Сам он при этом мне никак не помогает. Лишь улыбается во все тридцать два и как бы ненароком задевает носом в мой висок.
Когда мне наконец удается извлечь на свет божий прилично измятую пачку, я тут же отстраняюсь от Глеба. Разумеется, чисто из вредности. Ну и чтобы не воображал о себе много, а то уж больно триумфальный у него вид. Хорошего, как говорится, должно быть помаленьку.
Чиркаю зажигалкой и, глубоко затянувшись, заталкиваю дым в легкие. Сигареты у Глеба крепкие, от них даже голова немножко кругом. Медленно выпускаю тонкую белесую струйку в воздух и блаженно прикрываю глаза. Хорошо. Прямо как во время медитации. Только расслабляющей музыки не хватает.
– Остановка имени Гагарина, – как заправский таксист провозглашает Бестужев, притормаживая.
– Ой, спасибо вам большое! – благодарно выдает девушка. – Деньги возьмите, пожалуйста.
– Сегодня проезд бесплатно, – отмахивается он. – Шоколадку ребенку купите.
Высадив девушку, мы направляемся дальше, и через пару остановок прощаемся с кучерявым студентом.
– А как быть с машиной? – интересуюсь я, когда мы подъезжаем к Ленинскому саду.
– Есть у меня одна идейка, – ухмыляется Глеб, аккуратно паркуя микроавтобус.
Покидаем маршрутку, и парень принимается озираться по сторонам, явно чего-то выжидая. Я вопросов не задаю. Просто стою рядом и наблюдаю. Для меня происходящее – нечто вроде интерактивного спектакля. Весело и чертовски увлекательно.
Когда в паре метров от нас останавливается газелька, такая же неказистая и кривоватая, как и «наша», Глеб натягивает капюшон на брови и быстрым шагом устремляется к водителю. Я, само собой, двигаюсь следом, но притормаживаю чуть позади парня. Чтобы все слышать, но при этом оставаться незамеченной.
– Слышь, мужик, – обращается к водителю Бестужев. – Ты случайно не знаешь, чья это маршрутка? – кивает в сторону угнанного нами микроавтобуса.
– Так-так, – судя по паузе, водитель всматривается в номера. – Как же? Это ж Володькина! А че такое?
– Да не знай, просто странно как-то, – Глеб пожимает плечами. – Стоит тут уже долго, водилы нигде не видать… Как бы не чего не стряслось…
– Едрит-мадрит! – выругивается тот. – Щас я Володьке звякну!
Глеб медленно отходит назад, а тем временем из кабины доносится:
– Володь, здорово! Слушай, а ты где? Да ты че?! Как угнали?! Ну че тебе сказать, Володь? С тебя пузырь! А с такого это! Нашел я твою ласточку. Да-да, нашел, на Ленинском стоит… Да нет, вроде целая. Хотя погоди, щас гляну…
– Погнали! – Глеб дергает меня за руку, и мы синхронно срываемся на бег, удирая с остановки так быстро, что аж пятки сверкают.
Смеющиеся, возбужденные и… Отчего-то очень счастливые.
Глава 43
Ася
Я лежу на застеленной кровати и молча смотрю в потолок. Цепляю взглядом мелкие трещины, которые тонкой паутиной окутывают посеревшую от времени штукатурку, и пытаюсь рассмотреть в них какой-нибудь внятный рисунок.
Нарастающий шум крови в ушах оттесняет все прочие звуки, поэтому в моей голове потрясающе пусто. Я не слышу ни маминых недовольных криков, наверняка раздающихся за дверью, ни трескотни телевизора, ни шума улицы, доносящегося из распахнутой форточки.
Закрываю глаза и медленно тону в топком болоте своих черных, безрадостных мыслей. Не знаю, какое из событий прошлых дней стало последней каплей, переполнившей, казалось бы, бездонную чашу моих терзаний: то, что я призналась Глебу в любви, а он посмеялся надо мною, или то, что позавчера я набрала его по телефону, а в трубке на заднем фоне отчетливо услышала смех Стеллы Кац.
Да, вне всяких сомнений, это была она. Ее голос я узнаю из тысячи, ведь именно он раздавался над моим ухом в самые пиковые моменты несчастья. Стелла годами уничтожала меня и мою самооценку, втаптывая ее в грязь. Она издевалась, портила мои вещи, настраивала против меня окружающих. День за днем методично отравляла мою жизнь.
Однако всех этих измывательств оказалось недостаточно. Стелла задалась целью искромсать меня в клочья, ударить так, чтобы я больше не смогла подняться. Она решила забрать у меня Глеба. Единственного человека, который придавал смысл моему жалкому существованию.
Красивый. Боже, какой же Глеб красивый! Теперь мне уже кажется, что я влюбилась в него сразу, как только увидела. С первого взгляда. Мигом потеряла голову и на блюдечке преподнесла ему свое сердце.
Я загорелась им. Но не думала, что в итоге сгорю.
Возможно, я совершила ошибку, признавшись ему в чувствах, но молчать дальше было невмоготу. Я искренне верила, что, услышав от мне слова любви, он наконец проникнется мною, увидит во мне не только забавного домовенка, но и девушку. Девушку, которая отчаянно хочет быть нужной и любимой.
Но Глеб ничего такого во мне не разглядел. Он свел мои слова к шутке, посмеялся и стал убеждать меня в том, что я все выдумала. Дескать, мои чувства возникли под действием момента и непременно пройдут. Будто я какая-то глупышка, неспособная отличить глубокое и искреннее от поверхностного и мимолетного.
В голосе Глеба не было осуждения или издевки. Он оставался все тем же парнем, добрым и готовым в любую секунду прийти на помощь. Но в его глазах больше не светилось понимание, которое так подкупало вначале. Он не верил мне, не чувствовал меня, не осознавал судьбоносность момента. Для Глеба происходящее было лишь приятной игрой в дружбу, он не хотел нырять глубже, не хотел узнавать мою правду.
Теперь мне ясно, что причина его равнодушия заключается в Стелле. Разумеется, я догадывалась, что она нравится Глебу, но как-то не придавала этому особого значения. Ну а что? Стелла многим нравится. Не из-за природного обаяния, а просто из-за внешности. Красивых девушек все любят, это не новость.
Когда Кац стала встречаться с Егором, я наивно решила, что теперь Глеб наверняка выкинет ее из головы, но не тут-то было. Недавний телефонный разговор сорвал с меня розовые очки и ткнул лицом в неприглядную реальность: Кац и Бестужев проводят время вместе. Вечером, после колледжа.
Я не знаю, зачем они виделись и что делали. С удовольствием бы добавила, что быть в курсе подробностей мне вовсе и не хочется, но это ложь. На самом деле, конечно же, хочется. Мне важно знать, что у Глеба на уме и чем его зацепила такая холодная и жестокая девушка.
Впрочем, холодность Стеллы по отношению к Бестужеву не так уж однозначна и абсолютна. Мне не раз случалось ловить ее внимательные взгляды, брошенные в его сторону. Да, Стелла
