— Правда или действие? — спрашиваю я, мои костяшки пальцев белеют от того, как сильно я сжимаю бутылку текилы, пытаясь сдерживать свою реакцию на его прикосновения.
— Правда.
— Что тебя возбуждает больше: мое тело или ум?
Его взгляд скользит к моей груди, в то время как рука скользит вверх под моей ночной рубашкой, останавливаясь на моей попе, чуть выше линии трусиков.
— И то, и другое в равной степени.
Если бы я не была так опьянена его присутствием и алкоголем, то заставила бы дать мне однозначный ответ, но я спускаю это на тормозах.
— Правда или действие? — спрашивает он.
Последняя правда была непростой, и я знаю, что и в этот раз он не задаст мне вопрос полегче. Поэтому я говорю:
— Действие.
Он сильно возбужден и глубоко выдыхает. Некоторые местечки в моем теле, которые раньше никогда не сжимались, сейчас сжимаются с невероятной силой.
— Я хочу, чтобы ты… — говорит он, — позволила мне снять с тебя ночную рубашку.
Прежде чем я успеваю кивнуть, его руки проскальзывают под нее, и он медленно поднимает ткань через голову, так что его пылкому взгляду открываются мои груди. Мои соски уже стоят по стойке смирно.
Мне нравится, как он смотрит на меня. Этот взгляд заставляет меня чувствовать себя больше, чем просто красивой. Я чувствую себя так, будто принадлежу ему. Словно никто больше не может сравниться со мной. Ему даже не нужно произносить эти слова. Я все вижу в его глазах. Я практически могу прочитать это в его мыслях.
Я сижу у него на коленях в одних только в черных трусиках, в то время как он полностью одет. Я хочу его раздеть, но когда пытаюсь снять с него расстегнутую рубашку, он неодобрительно сжимает мои запястья. Точно, мы все еще играем в эту игру.
— Правда или действие? — спрашиваю я его.
— Правда.
Мои глаза сужаются.
— Ты должен был выбрать действие, — я бы с удовольствием еще раз увидела бы его член, но он все еще спрятан у него в штанах. Я становлюсь влажной, просто глядя на эту огромную выпуклость.
— Но я этого не сделал.
— Ладно. Если бы ты мог отрезать любую часть моего тела и сохранить ее в банке, что бы ты выбрал?
— Твои глаза, — отвечает он не задумываясь.
Я сердито смотрю на него.
— Которые бы смотрели на меня так же, как сейчас, — его пальцы скользят по моему бедру, но он намеренно не прикасается к моей груди. Я никогда так сильно не хотела его прикосновений. — Правда или действие?
— Действие, — я буду идти до конца.
— Позволь мне поиграть с тобой в течение... — он проверяет свой угольно-черный «Ролекс». — ...десяти минут, — это звучит настолько двусмысленно, насколько он этого хотел. И прежде чем я успеваю задать вопрос или согласиться (что я и так планировала сделать), он толкает меня на спину и ложится сверху.
Его губы касаются моих, когда он делает глубокий вдох, заставляя меня вздрогнуть и встретиться с его телом.
А затем его рука опускается к моему животу, а губы движутся от моей челюсти к груди. Он сосет мой сосок и прикусывает его, отчего я начинаю задыхаться.
Я хочу, чтобы он слегка придушил меня, но не могу попросить об этом.
Я слишком потерялась в этих ощущениях.
Коннор на секунду садится на колени. А потом раздвигает мои ноги. Одним быстрым движением он с силой притягивает меня к себе, и мой жар встречается с твердостью под его брюками.
Чёрт возьми…
Я не хочу закрывать глаза, но мои веки трепещут от накаляющихся нервов. Его рука исчезает под моими трусиками, и он скользит двумя пальцами внутрь меня, двигая ими с отточенной скоростью.
— Ты невероятно влажная, дорогая, — говорит он, тяжело дыша. — Ты была плохой девочкой, не позволяя своему телу получить то, чего оно жаждет, — он поднимает меня немного выше и прижимается ко мне, все еще полностью одетый. Коннор проявляет власть, и мне от этого чертовски приятно. Затем он шлепает меня по бедру.
Твою мать.
Мои конечности крепко сжаты в его хватке, и я изо всех сил стараюсь сдержать крик удовольствия. Все рвущиеся наружу звуки застревают у меня в груди. Думаю, что я провела так много времени, сдерживая эти звуки, когда прикасалась к себе, что теперь мне трудно их выпустить.
— Дай мне услышать тебя.
Он раскачивается сильнее. Я бы хотела, чтобы он снял штаны. Я бы хотела видеть, как напрягаются мышцы его задницы, пока он толкается в меня синхронно со своими пальцами.
Он снова шлепает меня, на этот раз ближе к попке. Я издаю резкий крик, который удивляет даже меня.
— Тебе это нравится, — говорит он.
— Боже... да...
— В этой комнате нет Бога, Роуз.
Я прикрываю глаза рукой и едва слышу его слова.
— Чёрт возьми... — мои губы приоткрываются в беззвучном крике. Я сжимаю одеяло, и влага просачивается под мою попу. Я поднимаю голову и вижу текилу, разлитую по всей кровати.
И мне абсолютно плевать.
— Коннор, — выдыхаю я. — ...Коннор... жестче.
Я вижу, как на его лице снова растягивается улыбка, прежде чем мои глаза опять закрываются. Он делает, как я просила, ускоряя движение своих пальцев и сильнее толкаясь в меня. Затем его рука накрывает мою шею. Я открываю глаза, когда он обхватывает пальцами мое горло и сильно сжимает.
Я не могу дышать.
Вся кровь приливает к голове. Он душит меня, не сильно, чтобы причинить мне боль, но достаточно, чтобы у меня закружилась голова. Это именно то, чего я хотела всего несколько минут назад. Тот факт, что он смог понять мое желание без просьбы, доводит меня до новой вершины, новой кульминации, которую я никогда раньше не испытывала.
Меня накрывает бурная, блаженная волна. Я чувствую, как сжимаюсь вокруг его пальцев, которые он все еще держит внутри меня. Тонкий слой пота покрывает мое тело, и когда Коннор вытаскивает свои пальцы, то хватает меня за подбородок, вынуждая взглянуть на него.
Он заставляет меня смотреть, как опускает пальцы себе в рот, слизывая влагу моей киски. Эта картина вновь ускоряет мое едва успокоившееся дыхание.
Когда он вынимает пальцы изо рта, то говорит:
— Я так и думал.
— Что?
— Мне нравится твой вкус, — он наклоняется ко мне и скользит теми же пальцами в мой рот. Он слизал большую часть моих соков, поэтому я в основном чувствую его вкус — ополаскиватель для рта и мята. Я думаю, он знал, что я почувствую его вкус больше, чем свой.
Он смотрит на часы.
— Еще три минуты, — его губы скользят по моей шее, и он шепчет: — Что я мог бы с тобой сделать за это время...
И как только его язык проскальзывает ко мне в рот, за стеной раздается оглушительный грохот. Я подпрыгиваю от испуга, случайно прикусив язык Коннора. Дерьмо.
Коннор кладет руку мне на шею, прижимая меня к матрасу, пока сам садится.
— Я в порядке, — уверяет он меня.
Но я чувствую привкус крови во рту. И я знаю, что она его. Прежде чем я успеваю осмотреть его язык, что-то снова врезается в стену.
Я вздрагиваю, но снова смотрю на Коннора.
— Дай мне посмотреть на твой язык.
— Нет, — одним этим словом он напоминает мне, что я не могу им помыкать. — И мой язык в порядке. Ты едва его прикусила.
Хорошо.
Следующий удар в стену сопровождается приглушенным криком.
Коннор встает с кровати, его член уже не тверд. Пока он быстро переодевает брюки и нижнее белье, я осознаю, что он тоже кончил. Я даже не заметила этого. Я была слишком поглощена собственным удовольствием.
— Наверное, это просто Лили и Лорен трахаются, — говорю я ему.
Его глаза прищуриваются, глядя на меня.
— Я, должно быть, вынес тебе мозг своими пальцами.
Я хмурюсь.
— Звуки исходят из комнаты Дэйзи.
Я резко выпрямляюсь и спрыгиваю с кровати, хватая черный шелковый халат. Я надеваю его и завязываю пояс на талии. За стеной раздается еще один сильный удар. Мое сердце подпрыгивает к горлу.
— Тебе лучше остаться здесь, — говорит мне Коннор, застегивая молнию на своих черных брюках.
