двери, как она слетает с петель. Рома! Он врывается ко мне в спальню. Очень подозрительно прищуривается, осматривает все вокруг, сметая все на своем пути. От избытка чувств размахивает руками, задевая предметы декора.
Я же слово боюсь сказать, таким злым я его еще никогда не видела. Поэтому молча стою и лишь наблюдаю, не решаясь и пикнуть.
– Да чтоб тебя! – раздосадованно выкрикивает. – Люба, жду тебя в столовой.
И выходит. Сморю на весь погром, что он устроил в небольшой спальне, и начинаю дрожать. Что-то точно произошло, но я там каким боком?
В столовой никого нет, кроме нас. И лишь две чашки кофе на огромном столе. Аккуратно присаживаюсь на край стула, не зная, как реагировать. Рома уже вроде немного успокоился, но глаза бегают из стороны в сторону в нервном напряжении. Беру чашечку своего напитка и отпиваю немного.
– Мы женимся! – рычит несдержанно и смотрит на наручные часы. – И у нас на это не больше недели.
Брызги моего кофе летят во все стороны, не позволяя мне вдохнуть.
– Никогда! Я не стану твоей женой! – бросаю ему в лицо с пренебрежением и прячу под стол дрожащие руки. Я прекрасно помню его вчерашние слова, я не забыла. И ни за что не покажу этому зверю истинных своих чувств.
– Станешь, у тебя нет выбора! И родишь мне наследника! Вернее, – задумавшись, произносит он, – мне нужен ребенок, и желательно девочка. – А после, посмотрев на меня из-под нахмуренных бровей, произнес: – Давай, времени в обрез. Пошли. Можешь раздеваться уже сейчас! В доме никого нет, мы одни.
– Ром, я не знаю, чем ты руководствуешься, но логику я исключаю сразу. Вот честно, пытаюсь понять: ты сошел с ума или все же… да?
Молчит, лишь сверлит взглядом.
– Ладно, мне все понятно, – хотя по факту я в полном недоумении. – Когда придешь в себя, поговорим нормально. Сейчас ты несешь полную чушь.
Встаю из-за стола и хочу выйти из комнаты, но, когда обхожу мебель, Рома резко встает, хватает меня за руку и дергает на себя. Я на скорости влетаю прямо в его каменную, накачанную грудь.
Поднимаю глаза, чтобы встретить его взгляд и высказать все, что думаю о его поведении и словах, как вдруг он наклоняется и жестким требовательным поцелуем закрывает мой рот.
От неожиданности его действий сначала замираю, а после, как будто убрали какой-то барьер, со всей силы обнимаю его за шею, тяну на себя, так же рьяно и дико отвечаю на его поцелуй. А когда он запускает свою руку мне в волосы и давит на затылок, кусаю его губу что есть мочи, до тех пор пока не ощущаю солоноватый привкус во рту.
Он отрывается от меня, но не выпускает из объятий. С его губы капает кровь, она мгновенно опухла, но Роман не кричит и не возмущается моим поступком, а лишь внимательно смотрит мне в глаза.
– Насмотрелся, теперь отпусти! – цежу напряженно.
Внутри меня нет страха, что он может применить силу. Почему-то я уверена, что он не поступит подобным образом.
– Не насмотрелся, хочу еще. Снова укусишь? – и делает небольшой рывок ко мне, как будто вновь собирается поцеловать.
– Укушу, если будешь бред нести, – отвечаю ему, а у самой улыбка проскальзывает.
Он тоже видит ее и начинает улыбаться, а потом, как будто вспомнив о чем-то, вновь становится серьезным.
– А когда Серый признавался в чувствах, ты так же ему ответила или задумалась?
– Не поняла? – выдаю, даже не успев подумать о его словах.
Что за бред?! Какие признания?
– Люба, не шути со мной! Я не позволю никому смеяться у себя за спиной!
– Это я не позволю тебе совершать опрометчивые поступки, такие как брак между мной и тобой! – уверенно заявляю, не обращая внимания на бред про Серого, который он несет. – Не позволю тебе жертвовать собой ради обещания! И вообще, я считаю, что ты полностью свободен от него! Ты спас меня, и не один раз. Думаю, знай Юра об этом, он бы тебя обязательно поблагодарил, но никогда бы не одобрил этот брак. Жениться надо по любви и желанию, Рома, а не потому, что кому-то что-то обещал! – заканчиваю свою пламенную речь, но почему-то ощущаю опустошение в душе. Я только что сказала, что он свободен от меня, может отпустить меня. Что больше не обязан обо мне заботиться.
Опускаю взгляд, чтобы он не прочел в нем грусти и не заметил, как соленая жидкость заволокла глаза.
– Люба, вроде говорим на одном языке, но я тебя категорически не понимаю… – тихо и недоуменно проговаривает Рома фразу и обрывает ее в конце, как будто ждет моих пояснений.
Продолжая прятать взгляд, стыдливо признаюсь:
– Я подслушала ваш разговор с Ильей, Рома. Не надо делать вид, что ты не говорил о браке между нами с сожалением… – на последних словах всхлип все же срывается с моих губ, и я от стыда закрываю лицо руками. Хочу вырваться из его объятий и убежать к себе в спальню, но Рома, наоборот, вцепился в меня и не отпускает.
Рома рывком прижимает меня к себе и крепче обнимает.
– Люб, ну ты глупая, что ли? Ну… малыш…
После его такого нежного, утешающего и как будто сожалеющего тона во мне сорвались все тормоза. Я расклеилась, больше нет сил казаться сильной.
Слезы сыплются градом, больше не сдерживаюсь – реву. Солеными каплями словно смывая с себя все мысли и переживания прошедшего дня, освобождаясь от гнетущей, щемящей боли в сердце. Плачу, срываясь на всхлипы, дрожа всем телом.
– Ну, блин, Люба, – сетует Рома, похлопывая меня по спине, – ну что ты такое говоришь, малыш! Детка, ну, посмотри на меня, – делает попытку поднять мое лицо и убрать с него руки, но я не поддаюсь и прячусь у него на груди. – Детка, ну ты чего, ну? Люб… я… блин… я не могу видеть слезы любимой… – в растерянности шепчет он. – Я просто не знаю, не понимаю, как и что делать! Как реагировать.
А я, услышав такие желанные, но, казалось, невозможные слова, замерла. Даже всхлипывать перестала.
Мне не послышалось? Он действительно это сказал?
Потихоньку затихаю в его объятиях. Он все еще гладит меня то по голове, то по спине, вероятно, думая, что именно это меня и успокоило. Мне, безусловно, приятна эта ласка, но именно недавнее признание разливается в душе живительным теплом, даря истинное умиротворение.
– Ну? – требует ответа, а я, не
