Тот еще чел тоже. Кстати, – встает на локоть и требовательным взглядом пронизывает меня насквозь, – так что вы тут вчера с Серым делали? Даня мне рассказал кое-что, да так, что я приехал сюда сразу, как смог более или менее протрезветь.
– Не понимаю, о чем ты? Мы весь день рубились с ним в компьютерные игры.
– Ты и Серый? – Рома так удивлен этому факту, что я уже менее уверенно отвечаю:
– Ну да. Хотя нет, еще твой Даня с нами был. Мы втроем играли.
– Всегда? И ни разу наедине не оставались?
Меня коробит его напряжённый взгляд и сыплющиеся вопросы.
– Да, Рома. Мы и обедать вместе ходили. И так вплоть до того момента, когда я пошла спать.
– Вот же интриган хренов! Да блин!
– А что, он тебе что-то сказал? – Что мутит это Даня?
– Да, – отмахивается от вопроса Рома, – не обращай внимания. Я был пьян и все его слова принял за чистую монету, а этот болтун опять меня провел. С ним держи ухо востро, поняла? В прошлый раз он меня чуть не прикончил, а сейчас наплел что-то несуразное про тебя и Серого, что я тут же примчался домой. Позвонил Кощею, сказал чтобы Серого взял и свалил в город, иначе за себя не отвечаю. Остальным придумал занятие, Руслан помог, и выпроводил отсюда, чтобы поговорить с тобой. Блин, как теперь перед матерью Руслана буду оправдываться? – стыдливо прикрывает глаза рукой.
А мне так интересно наблюдать за ним, таким незнакомым для меня и в то же время своим, родным, трогательным, семейным. Одиноким парнем, который всегда полагался только на себя, а теперь приобрел большую семью.
Который очень рано повзрослел и стал принимать важные решения.
– Как ты подружился с Даней? – хочу узнать его получше, когда наконец он стал для меня открываться не как бандит, а как простой человек со своими проблемами, обидами, недопониманием в семье и тяготами жизни.
– Руслан его засунул в тот же универ, куда поступил я, чтобы мы познакомились и начали общаться. Поначалу не знал, кто он, но потом выяснилось. Набили друг другу морды, высказались, но после общение все же не прекратили. Он хороший, надежный парень. Да и брат мой, двоюродный, все же. Даня мог даже за границей учиться, ему все двери были открыты, а он исполнил просьбу Руслана и поступил в наш вуз. Выбрал семью. Пожертвовал своим образованием и учился в обычном институте у нас в области.
– Теперь понятно, а то у меня в голове не укладывалось, ты вроде как не общался со стороной отца, а этот Даня уж слишком близок к тебе. Кстати, – поднимаюсь на локте, прикрываясь одеялом, – выяснили, кто хотел тебя тогда похитить из больницы?
– Да.
И молчит, как будто задумался.
– И? – не выдерживаю, требую ответа.
– Это был брат Заремы, нынешней жены отца. Так как у них две дочки, он рассчитывал получить компанию, стать управляющим. В тот день было заседание акционеров, и они с Русланом должны были предоставить план развития фирмы на ближайшие три года. И тут мы на голову свалились. Прибыли внезапно. Придурок в панике поспешил выкрасть меня, зная, что я в реанимации. Он не хотел меня убивать, надеялся, что сам помру без должного ухода и оборудования, – грустно заключает Рома, а я в ужасе прикрываю рот рукой.
Какой кошмар.
– И что теперь?
– А что… Отец Заремы и этого Рустама скончался недавно. Теперь его никто не сможет спасти от гнева моего отца. – Рома поднимает глаза в потолок и со вздохом сожаления продолжает: – Я устал всюду видеть врагов. Если в моей прошлой жизни все боролись за власть и деньги и на кону стояла твоя собственная жизнь, то сейчас на кону денег и власти еще больше, а значит, и опасность выше. Люба, – поворачивается ко мне, – на улицу ни ногой без охраны. С этого дня надо быть всегда настороже. По крайней мере, до тех пор, пока не выясним, кто заказал меня Македонскому. Приедет стилист, сделает тебе новую причёску и макияж, все это для фото на новый паспорт.
А после сказанных слов прижимает меня к себе сильнее, как будто хочет срастись и быть со мной неделимым, и целует в лоб.
От переизбытка чувств отвечаю так же пылко на его объятия, слезы счастья катятся по щекам.
– А насчет того, что ты услышала в саду, когда я общался с Ильей… Ты пришла лишь под конец фразы, поэтому все неправильно поняла, глупенькая. – Хочу отстраниться от него после его последнего слова, а он еще сильнее прижимает к себе и, смеясь, добавляет: – Но моя глупышка, вся моя.
И хоть вспышка моего гнева была мгновенно подавлена, но неприятный осадочек-то остался, поэтому ничего ему не отвечаю лишь мычу, несогласная с его высказыванием.
– Да, моя! А когда поженимся, даже пикать не смей что-то иное, поняла? – мягко, но в то же время уверенно резюмирует он. – Люб, – отстраняет меня немного, лишь для того, чтобы взглянуть в мои глаза, – я сказал Илье, что хочу все сделать правильно в отношении тебя: забрать твою маму, когда она выйдет из больницы, сделать тебе предложение и жениться как подобает, соблюдая все традиции и обычаи, что приняты у нас в народе. Но отец давил на меня и требовал оставить тебя и посмотреть на девушек его национальности. Вот я и сказал, что придется все ускорить, не особо заботясь о твоих чувствах и желаниях. Без белого платья и всего того, что хотят девочки на свою свадьбу. Просто женюсь на тебе, и все.
Его мысли, его желания, его забота о моих чувствах, о моих мечтах – все это так трогательно и волнительно, что я не сдерживаюсь и тянусь к его губам, требуя немедленного поцелуя, в котором хочу выразить свою благодарность за его чувства ко мне.
Моя прыть и напор, с которым я на него накидываюсь, вызывают в нем ответное желание. Он в мгновенье кладет меня на спину и жадно целует лицо, шею, опускаясь все ниже и ниже, сводя меня с ума своими прикосновениями к самому сокровенному местечку.
Закончили мы в душевой, вернее, повторили и продолжили все по новой. А после нежными, легкими движениями, без двойной подоплеки, смывали мыльную пену с наших обнаженных тел.
Так не хочется возвращаться в мир, где есть другие люди. Мы с Ромой впервые так открыты друг с другом как внешне, так
