Последняя реплика заставила его напрячься еще больше. Мужчина лег на спину, вперив взгляд в потолок. Разговор ему категорически не нравился. А она проворно залезла на него, окутывая своим сладким запахом. Рая практически ничего не весила, и Рома не чувствовал тяжести, рука же механически оказалась на линии её лопаток, поглаживая нежную и слегка влажную после интенсивного секса кожу.
— Так вот, — девушка наклонилась и оставила развратно-мокрый поцелуй на его губах, после чего прошлась по ним языком, смакуя. — Её единственный минус состоит…в глупости. Которая в столь юном возрасте именуется гордостью. И из-за этого она не видит, какой джекпот сорвала, выйдя за тебя замуж. И если бы обладала хотя бы толикой женской хитрости, ваш фиктивный брак давно стал бы самым что ни на есть настоящим.
Его ладонь, спустившаяся вниз и лениво сминающая бесстыдно выпяченные и жаждущие ласки упругие полушария, замерла.
Рома утробно хмыкнул и резко вскинул голову, поймав зубами миниатюрный подбородок:
— Может, это всё-таки плюс, а не минус? И надо не корить, а восхищаться тем, что Элиза желает всего добиться сама и не нуждается в мужчине?
— Вот и подтверждение глупости! Любая женщина нуждается в мужчине в той или иной степени. И твоя Элиза — ни разу не исключение. А восхищаться надо тобой, мой дорогой. Знаменитой Разумовской выдержкой…ведь никто другой не продержался бы три месяца рядом с такой темпераментной красотой. Да и с твоими дипломатическими способностями и опытом можно было соблазнить даже самую неприступную неприступность. Но ты у нас благородный и совсем не падкий. Не знала бы тебя — сказала бы, что импотент…
Но проведенная с ним ночь лишний раз доказывала обратное.
Чтобы переодеться и освежиться, Рома вернулся домой под самое утро. И не удивился, застав Элизу спящей у окна перед уже погасшим экраном ноутбука. Платье почему-то лежало на рояле, алея на черной поверхности и негласно напоминая о прошедшем вечере.
Мужчина присел на корточки, прикидывая, с какой стороны её лучше ухватить, чтобы не разбудить, когда перенесет на диван.
Но внезапно завис на чертах девушки.
Нарисованная.
Никак иначе.
От кончиков волос до пальцев ног. Ни единого изъяна.
Во сне лицо Элизы было расслаблено, позволяя любоваться им без лишней мимики. И Рома любовался. Разлетом густых бровей, которым чуть ниже вторили темные ресницы, изогнутым веером отбрасывающие тени на щеки. Ровным тонким носом идеальной формы. Крупными очерченными губами, не обладающими припухлостью и мягкостью, свойственной девичьим губам. Этот рот, пусть и имел совершенные линии, был напоминанием о жёстком характере его обладательницы. Такие — чаще встречаются у мужчин. Но в ней и это было безупречным.
А волосы… Будто кто-то умелой рукой вплел в них саму ночь. Жгучую и прекрасную в своем проявлении. К ним хотелось прикасаться, пропускать пряди через пальцы…и погружать их всё глубже и глубже. Дикое первобытное желание намотать копну на кулак и…
Рома усмехнулся себе под нос.
Пожалуй, да. Стоит признать правоту слов Раи. Рядом с Элизой не каждый смог бы держать себя в оговоренных рамках. И не сказать, что сам Разумовский святой… Далеко нет. Вспоминая свой порыв, когда она танцевала в день рождения Евы…где впервые его взору предстал завораживающий полет взметнувшихся ввысь эбонитовых прядей, он как раз уверялся в противоположном. Или неожиданную реакцию на её тело, когда она заупрямилась и сняла с себя одежду, оставшись в одном белье… Разве ему раньше не доводилось видеть красивую женскую фигуру? И тем не менее глаза скользили по изгибам, впитывали сияние кожи и отправляли в мозг соответствующие импульсы. А когда пару дней назад прильнула к нему, застав врасплох? А сегодня при соприкосновении их губ? А сейчас, испытвая жжение в кончиках пальцев?..
Отрицать очевидное не имеет смысла. Эта девушка Рому привлекала. Волновала. Интересовала. Он не стал исключением, не мог бы заявить с гордостью, что на него не производит впечатления её красота. Хотя внешность была не главным, что ему в ней нравилось. Быть может, как и у всех мужчин, его плоть слаба…но при этом воля настолько несгибаема, что он ни на секунду не позволит себе забыть, кто перед ним. И на каких условиях.
К Элизе у него особое отношение. Их связывают семейные узы. И это настолько значимо, что не хочется усложнять и без того непростую ситуацию, омрачая хрупкую связь. Койка именно к этому и приведет, если оба плюнут на здравый смысл. Задумка такова, что она останется нетронутой, как у них принято. Абсурд? Да. Но не стоит забывать, что всё это временно, и после того, как они разойдутся, девушка со спокойной совестью сможет выйти замуж за «своего», сохранив чистоту, которая важна многим её соотечественникам до сих пор… Пусть сейчас Элиза отрицает такую возможность, уверяя, что брак не для неё, но придет время, и ей обязательно захочется иметь детей и собственный очаг. После того, как госпожа адвокат построит свою карьеру.
К счастью, у Ромы получилось переместить девушку на постель и заметить, как недовольно она морщится оттого, что прижата к пропахшей духами Раи рубашке. Он непроизвольно улыбался этой бессознательной реакции даже через сон. И, укрыв её, поспешил в ванную.
* * *
Брак с Элизой определенно имел преимущества. Созданная иллюзия счастья между молодоженами работала. Их заочно называли королевской парой, Рому поздравляли с таким удачным выбором, и все лишние поползновения в его сторону сошли на нет. Оля предсказуемо уволилась спустя какое-то время, якобы давая понять, что находилась в компании не ради него. Не суть. Главное — отдел вздохнул с облегчением, а сам Разумовский зарекся больше никогда не подвергать себя такому риску, принимая сотрудников по блату.
Бабушка — демонстративно не общалась с ним. И те несколько раз, что они пересекались на различных мероприятиях, сохраняла дистанцию, перекидываясь односложными репликами, чтобы не разводить сплетен по поводу раздора в семье. Отец — был чуть мягче, даже делал его жене комплименты, но это всё тоже можно было отнести к показательным выступлениям.
Вот с родителями девушки было чуть сложнее. Поскольку с ними связь не была такой тонкой, то есть, они и виделись чаще, и общались теснее, провести их оказалось той еще задачкой. Рома и Элиза подвергались тщательному изучению, будто все до сих пор имели сомнения по поводу этого странного союза.
А что касается самой Элизы… Упрямая и своенравная, она так и не приняла карту. Но исправно надевала то, что мужчина ей посылал перед каждым выходом в свет. И этот пинг-понг продолжался больше месяца. Если платье было откровенным, она зажималась и злилась, но отныне не высказывалась. Если приемлемым — была сдержанной и выполняла свою роль прилежной супруги. При этом, когда они были наедине, могла позволить себе довольно резкие смелые фразы.
— Вот эти бл*ди чем отличаются от бл*дей на улице? Ценой и умениями? — спросила на одном из вечеров, заметив компанию мужчин в возрасте, которых сопровождали юные нимфы.
И Рома не находился с ответом, безмолвно наблюдая за тем, как открыто она испепеляет их взглядами.
— Жена твоего друга намекнула, что спала с каким-то толстопузом, чтобы помочь делам мужа, — как-то поделилась шокирующей её откровенностью. — Мне бы теперь выпить, но алкоголь не берет. Есть, что курнуть?..
И снова Разумовский молчал, не понимая, что может ей сказать. Он, в принципе, с трудом верил, что ей в таком возрасте неведомы правила, по которым играют во взрослом мире на всех уровнях — независимо от содержимого кошелька. Пусть она и выросла в другой среде, но ведь не могла совсем не сталкиваться с грязью вокруг? Не могла быть столь наивной? Достаточно вспомнить её собственные истории о домогательствах… Так почему здесь немного деформированная и подогнанная под ситуацию пошлость возмущала девушку?..
И приходил к выводу, что причина в абсолютном непринятии. В отличие от неё — остальных устраивало такое положение дел. Люди реально так жили: строя козни, подставляя, изменяя, обманывая, получая от этого удовольствие и поднимаясь на боли других.
