Я посмотрела на Энцо и Анджело, которые сидели впереди, и на Нудла свернувшегося калачиком у моих ног, прежде чем слегка кивнула мужу.
— М-м-м.
Он обхватил мою киску через платье.
— Жаль, что мы уже приехали.
Я выглянула в окно. Мы остановились перед огромным особняком. Я повернула голову к мужу.
— Но…
Анджело и Энцо вышли из машины, оставив нас одних.
Маттео ухмыльнулся и нежно поцеловал меня.
— Думаю, тебе придется быть хорошей девочкой и подождать, пока мы вернемся домой.
— Нет, — заныла я.
Он схватил меня за подбородок.
— Если ты будешь себя хорошо вести, я съем эту сладкую киску, когда мы вернемся. Я заставлю тебя кончить на мой язык, пальцы и член. Но, — он провел пальцами по моим волосам, а затем сильно оттянул меня за них, запрокинув мою голову, чтобы встретиться с его горячим взглядом, — если ты будешь непослушной девочкой, я отшлепаю тебя и трахну, получая удовольствие от твоего тела, не дав тебе кончить.
Я извивалась на сиденье, прижимая бедра друг к другу, а промокшее нижнее белье плотно прилегало к телу.
— Вот именно такое выражение мне нравится видеть на лице моей жены. Нуждающаяся и умоляющая, знающая, что ей нужно быть хорошей девочкой и подчиниться.
Я резко вдохнула.
— Ты жестокий.
Он потянул меня за волосы, заставив мои губы приоткрыться.
— Правильно, tesoro. Подлый, жестокий и опасный. Не забывай об этом.
Он страстно и требовательно поцеловал меня, а затем вышел из машины и обогнул ее, чтобы открыть мою дверь.
Энцо уже вытащил мою инвалидную коляску, но Маттео смотрел на ступеньки, ведущие в особняк, как будто собирался их разрушить.
— Я смогу пройти, если ты мне поможешь, — предложила я.
Маттео раздраженно провел рукой по волосам.
— Нет, ты не пойдешь. Я отнесу тебя, а потом поговорю с Ломбарди.
— Miliy, ты не можешь злиться из-за того, что у твоих Капо дома не оборудованы пандусом.
Его глаза вспыхнули при нежном обращении. Я не хотела этого говорить, но оно мне показалось таким правильным, когда соскользнуло с моих губ. Это слово я никогда не слышала в реальной жизни — моя мать определенно не собиралась называть Пахана милым — но я прочитала его в одном из немногих русских любовных романов, к которым у меня был доступ. Мне нравилось, что только мне разрешалось использовать это слово для обращения к моему мужу. Это заставило меня почувствовать, что он действительно принадлежал мне.
Руки Маттео обрамляли проем двери машины, его тело удерживало меня в клетке.
— Сегодня ты очень свободна в своих требованиях, жена.
Я пожала плечами.
— Это потому, что я гениальна, и ты всегда должен меня слушать.
Он провел рукой по подбородку, и я знала, что он пытается не улыбаться. Я воспользовалась возможностью, чтобы пробежаться глазами по его телу. Маттео был высоким и сильным в своем черном костюме, от него исходила чистая сила.
Он поймал мой блуждающий взгляд и вопросительно вскинул брови.
— Просто восхищаюсь своим мужем, — сказала я. — Или решаю, стоит ли убить его за то, что оставил меня неудовлетворенной.
— Я мог бы поверить в твою угрозу, если бы ты не говорила, как свирепый маленький котенок.
Я закатила глаза.
— Я хочу тебе напомнить, что я отличный стрелок. Я, вероятно, могла бы легко уничтожить всех твоих людей в перестрелке.
Маттео наклонился, убирая прядь волос с моего лица.
— Как скажешь, tesoro. А теперь давай покончим с этой утомительной вечеринкой. Когда мы вернемся домой, нас ждет долгая ночь.
Мои щеки вспыхнули, когда Энцо слегка кашлянул, очевидно, услышав слова моего мужа.
— Давай, — сказал Маттео.
Он вытащил меня из машины и заключил в свои объятия. Я передала поводок Нудла Анджело.
— Может, мне стоит держать тебя на руках всю ночь.
— Твои руки устанут.
Он встряхнул меня в своих объятиях, заставляя смеяться.
— Как бы не так.
Я улыбнулась, прижимаясь губами к его шее. Он пах так хорошо, как кожа, дым и дождь.
— Я уже говорила, что мне нравится твоя борода?
Я провела пальцами по его колючей небритой челюсти.
— Возможно.
Маттео легко поднялся по ступенькам к дому.
По бокам тяжелой входной двери стояли четверо охранников, которые склонили головы, увидев Маттео, бормочущее «Босс». Маттео коротко кивнул им, и затем дворецкий открыл нам дверь, обнажая фойе, настолько роскошное, что у меня заболели глаза. Каждая поверхность была покрыта золотом, а массивные масляные картины висели на стенах.
— М-м-м… Им определенно нравится золото, — сказала я.
Маттео фыркнул.
— Вдохновляет переделать нашу квартиру?
— Я всегда говорила, если можно смотреть на комнату без солнечных очков, значит, что-то не так. Что думаешь, Анджело? У тебя в квартире явно не хватает золота.
Анджело спрятал смех под притворным кашлем, когда к нам подошел невысокий мужчина в черном смокинге.
— Дон Росси! Добро пожаловать в мой дом. Для нас большая честь видеть вас здесь. Все собираются в саду.
Мужчина — которым, как я предполагал, был Риккардо Ломбарди, один из Капо «Пяти семей» — посмотрел на то, как Маттео держал меня, а затем на мою инвалидную коляску перед Энцо.
— В ваш дом нельзя въехать на инвалидной коляске, — сказал Маттео в качестве приветствия. — Исправьте это недоразумение.
Он прошел мимо Ломбарди через гостиную и вышел через открытые французские двери, ведущие во двор. Обстановка здесь была столь же богатой, как и интерьер: золотые подсвечники на столах, покрытых льняной скатертью, цветочные композиции, которые, должно быть, стоили тысячи, и толпа элегантно одетых членов Семьи.
Мои щеки загорелись, когда все обернулись, чтобы посмотреть кто пришел.
— Ты можешь меня опустить? — прошептала я.
Мне было очень неловко, когда меня видели в инвалидной коляске, но когда меня нес на руках Маттео, было намного хуже. В его объятиях я была слишком заметной. Сидя в коляске, я бы стала невидимкой.
Маттео, должно быть, услышал отчаяние в моем голосе, потому что помог мне пересесть в кресло без возражений. Тем не менее, на его лице было написано недовольство — теперь я понимала, что это выражение означало его разочарование от того, что он больше не держит меня на руках, а не злость на меня.
— Пойдем, — сказал он, крепко сжимая мою руку. — Мне нужно поговорить с людьми.
— У тебя такой тон, как будто ты предпочел бы пытки, — сказала я с улыбкой.
— Возможно, так и есть, — добавил Анджело.
Я фыркнула и забрала у него собачий поводок. Нудл оставался рядом со мной, пока Маттео вел меня дальше во двор.
Собравшиеся мужчины почти сражались друг с другом, пытаясь первыми добраться до Маттео, выглядя как павлины и выпячивая грудь, пытаясь произвести впечатление. Все они встретили меня довольно любезно, но их внимание тут же вернулось к своему Дону.
После тридцати минут утомительных разговоров о судоходных маршрутах, производстве оружия и торговле наркотиками я была в равной степени ошеломлена и мне стало скучно. Из-за шума, суеты и страха быть осужденной я не могла сосредоточиться на разговорах. Нудл положил голову мне на ногу, и стало спокойней, но я все равно достигла своего предела.
Я потянула Маттео за руку. Он тут же поднял руку, чтобы остановить мужчину перед ним на полуслове, и обратил свое внимание на меня.
— Что тебе нужно, tesoro?
Он наклонился и обхватил мое лицо ладонями.
— Я пойду с Анджело за напитками. Тебе что-нибудь взять?
— Черт, — пробормотал он. — Я должен был принести тебе что-нибудь, как только мы сюда приехали.
— У тебя важные дела.
Он нахмурился.
— Нет ничего важнее, чем забота о тебе.
Я улыбнулась и провела большим пальцем по его нахмуренной брови.
— Ты и так заботишься обо мне, miliy. Так тебе принести что-нибудь выпить?
— Возьми только себе. Я скоро присоединюсь.
