жестоким пренебрежением Анатолия к моему отцу, но меня до костей пробирает мысль о том, что человек, который хочет на мне жениться, ничуть не заботится о безопасности моей семьи. Одно это должно насторожить моего отца, если он представит свою дочь замужем за таким человеком, но это явно не первый его инстинкт.
Тем не менее, я знаю, что этой свадьбе не бывать. Либо мне придется оплачивать долги отца своими инвестиционными деньгами, либо просить о помощи.
В моем сознании материализуется лицо Романа, и со спокойной уверенностью я понимаю, что именно ему я позвоню, чтобы он защитил моего отца. Чтобы защитить меня.
От осознания этого у меня по коже бегут мурашки. Никто не заставляет меня чувствовать себя так, как он, — тепло, безопасно и абсолютно защищенно. Даже если я оттолкнула его, я знаю, что он будет рядом, если он мне понадобится.
Я делаю глубокий, дрожащий вдох, потому что сейчас мне нужно сосредоточиться на том, что происходит по ту сторону двери.
— Но ведь свадьба так скоро… — В голосе отца звучит отчаяние, от которого у меня сжимается сердце. Даже если он глубоко порочен и эгоистичен, в конце концов, я не хочу, чтобы он пострадал.
— Пока это не будет официально оформлено, у нас нет обязательного соглашения. Если только… ты не найдешь способ подсластить мне сделку.
— Я сделаю все, что нужно, все, что ты захочешь.
У меня в животе заурчало от отвращения при виде того, как низко опустился мой отец, готовый преподнести Анатолию на блюдечке все, что он пожелает. От намека на "все, что угодно" меня бросает в дрожь.
В комнате раздается шорох, как будто Анатолий поднимается со стула. Его голос падает так низко, что я не могу расслышать ни слова, как бы сильно я ни прижимала ухо к двери.
Черт. О чем они могли говорить?
Через несколько минут их голоса становятся нормальными.
Мой отец предлагает выпить рюмку водки в честь праздника.
— Ты что, не усвоил урок, идиот? — Анатолий смеется, и смех этот жестокий.
Это мой сигнал отступить.
Я тихо шаркаю по направлению к лестнице, как будто только что спустилась. Когда дверь в кабинет отца распахивается, я схожу с последней ступеньки и притворяюсь удивленной, обнаружив в коридоре своего жениха.
— Я не знала, что ты здесь, — говорю я Анатолию.
— Я пришел раньше. Воспользовался возможностью повидаться с твоим отцом.
Мой отец и Анатолий обмениваются взглядами, которые я не могу разобрать.
— Очень хорошо. Я готова идти. — Я стараюсь скрыть дрожь в голосе после всего, что я услышала.
Его глаза буравят меня, острые и расчетливые, с затаенным жаром, который заставляет мою кожу гореть. Он смотрит на меня так, будто я красивая вещь, которую он рад приобрести, и, по правде говоря, именно такой я для него и являюсь.
— Ты выглядишь потрясающе. — Он дарит мне жесткий, собственнический поцелуй, от которого мне хочется блевать. Он, наверное, думает, что я нарядилась для него, но это определенно не так.
На мне гладкое облегающее платье огненно-красного цвета и туфли на каблуках, которые добавляют сантиметры к моей и без того высокой фигуре. Несмотря на оскорбление, Катерина не единственная, кому идет красный цвет. Мои волосы собраны в шикарный хвост, подчеркивая дымчатый макияж глаз, который мне удалось сделать с третьей попытки.
— Спасибо. — Я стараюсь сдержать свой тон.
Отец подходит и чмокает меня в щеку.
— Развлекайся, дорогая. — Его опущенные глаза и холодный тон намекают на то, что он подписал договор с дьяволом, от которого ему не уйти.
О, папа, что ты наделал?
Лиза
Анатолий ведет меня в фойе Большого театра, его рука властно лежит на моей пояснице, как будто я для него самое дорогое на свете. Какая же это ложь. Для него я всего лишь блестящий аксессуар, то, чем можно похвастаться.
Сегодня вечером состоится премьера Кармен, и в зале соберется множество людей из числа московской элиты.
Мне бы очень хотелось, чтобы Кира была здесь для моральной поддержки, но Максим увез ее в какой-то тропический рай. Она намекнула, что это как-то связано с мафиозными делами и тем, что Максим слишком осторожен. Надеюсь, ничего серьезного, но Кира не выглядела обеспокоенной.
С напыщенной улыбкой на лице Анатолий ведет меня сквозь толпу, впитывая поздравления и волнение по поводу нашей предстоящей свадьбы. Это единственное время, когда он, кажется, счастлив быть со мной — когда у него есть зрители.
Я только что освободилась от разговора с женой мэра, когда Анатолий подкрался ко мне и схватил за руку.
— Моя сестра здесь с Романом Васильевым. — Он наклоняет голову в сторону фонтана с шампанским, перед которым они стоят.
— Я вижу, — говорю я, изо всех сил стараясь сохранить самообладание.
Они выглядят как идеальная пара. Роман как всегда красив, одет в приталенный темный костюм, а его густые волосы зачесаны назад. Рядом с ним сияет Катерина. Я знала, что увидеть их вместе сегодня будет тяжело, но не ожидала, какой всплеск сырых, убийственных эмоций я испытаю. Особенно когда Катерина прижимается к Роману, пока они вежливо беседуют с небольшой группой людей.
Переглянувшись, я с удивлением замечаю хмурое лицо Анатолия. С тех пор как я вернулась домой, он ни разу не упомянул о том, что мы с Романом остались в Лондоне одни, за что я ему очень благодарна.
— Я думала, ты будешь рад, если Катерина будет встречаться с твоим деловым партнером, — говорю я, пробуя воду.
Ноздри Анатолия раздуваются, и в его взгляде мелькает что-то жесткое.
— Я бы не выбрал его в качестве шурина. Васильев всегда будет предан синдикату Белова, а не моей семье.
У меня морщится лоб. Я не знаю, как интерпретировать это замечание.
Анатолий замечает в толпе приближающегося бизнесмена и устремляется за ним.
Меня втягивают в очередной разговор, где я притворяюсь, что взволнована тем, как стать невестой, и радостями подготовки к свадьбе. Тем временем по моей шее разливается тепло. Мой взгляд проносится мимо женщины, с которой я разговариваю, и упирается в знакомый набор глубоких карих глаз.
Мой желудок слегка подпрыгивает, бабочки взлетают в воздух. Время замедляется, толпа исчезает, и на мгновение я вспоминаю, каково это — греться в лучах внимания Романа.
Перед ним появляется фигура, и чары разрушаются. Все, что я вижу, — это светлые волосы и красное платье, очень похожее на мое собственное, прежде чем его внимание переключается на Катерину. Она берет его лицо в свои руки и приникает губами
