стал теневым, этот момент может наступить скорее рано, чем поздно.
С другого конца оперного зала Лиза наконец поворачивается в мою сторону, и, черт возьми, она практически плюется огнем из своих глаз. Если бы взгляды могли убивать и все такое.
После минуты смертельных взглядов она намеренно отворачивается. Несмотря на то, что она сосредоточена на сцене, я чувствую ее энергию, направленную на меня, как безмолвный шторм через пропасть.
Я почти смеюсь про себя. Она чертовски очаровательна, когда злится. Но ей незачем быть такой, и при первой же возможности я выложу все начистоту.
Рядом со мной Катерина слегка хихикает, когда ее рука скользит по моему бедру и оседает на промежности. Ее наманикюренные когти нежно пробегают по ткани моих брюк, пытаясь заставить меня возбудиться. Будто я вообще могу для нее что-то сделать.
Я отдергиваю руку и бросаю на нее предупреждающий взгляд.
— Как я уже говорил, этого не будет.
Она надувается — этот прием, вероятно, срабатывал со многими до меня. Я нахожу его чертовски несносным.
— Мы можем найти какую-нибудь заднюю комнату. — Ее дыхание проносится над моим ухом, ее тошнотворно сильный парфюм врывается в мой нос. — Или я могу отсосать тебе прямо здесь. Мы достаточно высоко, чтобы никто не видел.
Она говорит это только для моего блага. Катерина хочет, чтобы люди нас видели. Она хочет, чтобы все знали, что именно она сегодня висит на моей руке.
— Пас. — Я шиплю от досады.
Она не понимает намеков. Это не было свиданием; я пришел к ней с деловым предложением, не более того. То, что нас увидят вместе сегодня вечером, было частью ее условий — она хочет, чтобы весь мир думал, что она заполучила высокопоставленного члена Синдиката Белова. Это далеко от истины, но я должен выполнить свою часть сделки.
Я поднимаю глаза, когда Анатолий что-то шепчет Лизе на ухо, а затем встает и уходит с балкона. Когда Лиза остается одна, ее взгляд снова обращается ко мне. Она хмурится, и я улыбаюсь. Другие, возможно, не восприняли бы ее враждебность как приглашение, но, полагаю, именно этим я и отличаюсь.
— У меня дело, — говорю я Катерине, затем встаю и застегиваю пиджак.
Она хмурится.
— Это не может подождать до антракта?
— Может, но я не хочу.
Ее дружелюбная маска спадает, и перед нами предстает настоящая Катерина. Та, что известна своей мелочностью и стервозностью.
— Неважно. Меня больше не волнует это дерьмо. Я собираюсь найти своих друзей в баре. — Она уходит, покачиваясь на каблуках, и ее дизайнерское малиновое платье резко развевается при каждом шаге.
Не знаю, кто сказал, что ей идет красный цвет, но, должно быть, они были дальтониками.
Лиза не слышит, как я вхожу на ее балкон. Она не замечает, когда я закрываю занавеску и делаю несколько шагов ближе, звук моего приближения заглушается крещендо оркестра.
Но она замечает, когда моя рука тянется и закрывает ей рот. Ее тело напрягается, и она пытается отвернуться, но я не даю ей этого сделать.
— Ш-ш-ш, — уговариваю я ее на ухо, приседая за ее сиденьем.
Запустив руку в волосы, я заставляю ее оставаться на месте, пользуясь случаем, чтобы вдохнуть этот запах. Ее тонкий аромат — как глоток свежего воздуха.
Она визжит от досады.
Я хихикаю.
— Я знаю, milaya, ты злишься на меня. Должен сказать, что мне льстит твоя реакция. Ты ясно дала понять, что тебе это неинтересно, но я не знаю… Возможно, тебе стоит пересмотреть свой выбор, если я вызываю у тебя столько эмоций.
Она пытается что-то ответить, но вместо этого получается приглушенный звук недовольства.
Ее гнев только разжигает мой голод. Может быть, я не буду прояснять свою связь с Катериной, а использую ее в своих интересах. Есть тонкая грань между любовью и ненавистью.
— Вот что произойдет, — говорю я ей. — Ты будешь хорошей чертовой девочкой, откинешься на спинку кресла и будешь наблюдать за шоу, пока я буду заставлять тебя кончать по всем моим пальцам. Понятно?
Это не входило в мои планы, когда я шел сюда, но знание того, что она презирает меня так же сильно, как и хочет, вдохновило меня на новый подход.
Она качает головой и пытается закричать, но это бесполезно, поскольку моя рука все еще закрывает ей рот. Другой рукой я сжимаю в кулак ее волосы и поворачиваю ее лицо так, чтобы она видела, насколько я серьезен.
— Если ты ослушаешься или будешь шуметь, все посмотрят вверх и увидят мою руку на твоем платье. Ты этого хочешь?
Она замирает, ее глаза впиваются в меня убийственным взглядом.
— Я так не думаю. Анатолий сейчас курит сигары со своими приятелями и ведет себя как несносная задница, так что не беспокойся о нем. — Я вылизываю длинную горячую дорожку по ее шее, от основания ключицы до ушка, а затем обхватываю губами мочку уха и втягиваю ее в рот, наслаждаясь контактом.
Черт, я был одержим желанием снова попробовать ее на вкус, и она такая же восхитительная, как я помню.
Она резко вдыхает через нос, но вместо того, чтобы отстраниться, закрывает глаза, наслаждаясь ощущением моего горячего языка на ее гладкой коже.
— Ты ведь знаешь, что я сделаю так, чтобы тебе было хорошо?
Широко раскрыв глаза, она энергично кивает.
— Ты будешь хорошей девочкой и будешь молчать, если я уберу руку с твоего рта?
Лиза на мгновение задумывается, прежде чем снова кивнуть. Затем она делает нечто удивительное.
Ее язык просовывается между моими пальцами, кончик скользит по коже, а затем она обхватывает губами один из пальцев и полностью втягивает его в рот. Ощущения просто райские, и я выкрикиваю проклятие, а в мозгу происходит короткое замыкание.
Это происходит до тех пор, пока я не чувствую острое жало зубов, вонзающихся в мою плоть.
— Ох, — резко шепчу я.
Она выплевывает мой палец, как будто это яд. Следы ее зубов видны на моей коже.
Черт. Она не сдержалась.
— Как ты смеешь пытаться подкатывать ко мне, когда ты здесь с другой женщиной! — шипит она, повернувшись на своем месте лицом ко мне. — С женщиной, от которой ты не мог оторваться секунду назад. — Она стреляет в меня кинжалами, толкает в грудь, пытаясь отстраниться от меня как можно дальше.
Мои губы подрагивают. Мне приятно, что я вызываю в ней такой огонь. Я ей не так безразличен, как ей хотелось бы думать.
Я встаю и спокойно занимаю место, которое ранее освободил Анатолий. Теперь мы похожи на двух людей, просто
