— Я думаю, — добавила Стиви, — ты снова начнешь сниматься в кино, когда поправишься, и напишешь книгу, которую задумала. Ты говорила: это должен быть роман, художественное произведение, но я не сомневаюсь, что в нем будет достаточно много личного — твоих собственных переживаний, твоих мыслей — словом, сюжета твоей жизни, который знаешь только ты. Может быть, именно поэтому тебе было так непросто начать писать свою книгу.
— И это все? Больше не было никаких причин, которые мешали мне работать как прежде? — Взгляд Кэрол был невинным, как у младенца, и Стиви, на мгновение заподозрившая, что подруга знает больше, чем говорит, отогнала от себя эту мысль. И все равно ответить на этот вопрос ей было нелегко. Стиви долго мол чала, не зная, как поступить, но потом решила сказан, правду.
— Ты права. Была еще одна причина. — Она вздохнула. Ей все так же не хотелось рассказывать Кэрол о Шоне, но рано или поздно кто-нибудь все равно бы проговорился. Так пусть лучше это будет она, чем та же Хлоя.
— Ты снова вышла замуж, Кэрол. Твой второй мул был замечательным человеком.
— Был? Неужели мы снова развелись?! — воскликнула Кэрол с несчастным видом. Видимо, она посчитала, что два развода чересчур для одной женщины. Даже для очень знаменитой. Ей, к примеру, хватило того, что она узнала о своей жизни с Джейсоном.
— Нет, Кэрол, вы не развелись, — поспешно сказала Стиви. — Вы… — Она не знала, что говорить дальше. Как сообщить Кэрол, что она потеряла любимого человека и стала вдовой. — Вы не развелись, — повторила она. — Его звали Шон Кларк, и вы были женаты восемь лет — восемь прекрасных лет, — уточнила она, не зная, утешит ли это Кэрол или, наоборот, огорчит. — Ты вышла за него, когда тебе было сорок, а ему — тридцать пять. Шон был известным продюсером, но так уж сложилось, что вы никогда не работали вместе на одной картине. Своих детей у него не было, но он полюбил Энтони и Хлою, а они были без ума от него. Вы были счастливы вместе, но, к сожалению, три года назад Шон тяжело заболел, у него был рак печени. Больше года он лечился, но, к сожалению, безуспешно. Впрочем, мне кажется, Шон с самого начала знал, что обречен; как бы там ни было, он относился к своей болезни философски. «Чему быть, того не миновать», — он часто повторял эти слова, в которых были и смирение перед неизбежным, и достоинство, и мужество. Ему было очень тяжело, но он держался. Ты… — У Стиви вдруг перехватило горло, и она несколько раз сглотнула. — …Ты ухаживала за ним до самого конца. Два года назад он умер у тебя на руках. — Она снова сделала небольшую паузу, чтобы перевести дух. — Смерть Шона многое изменила. Ты начала путешествовать, часто навещала детей, задумала писать книгу. Тебе по-прежнему предлагали главные роли в фильмах лучших режиссеров, но ты отказывалась — говорила, что вернешься в кино только после того, как закончишь свой роман. И я уверена, что так и будет: ты напишешь книгу и снова начнешь сниматься. За последние два года ты стала взрослее, мудрее и… сильнее. — Так, во всяком случае, было до того как Кэрол оказалась в том злосчастном тоннеле. Она выжила, но никто пока не знал, каковы будут последствия психической и психологической травмы, которую перенесла Кэрол, очнувшись в незнакомом месте среди совершенно незнакомых людей и обнаружив, что потеряла самое главное: себя и свою прожитую жизнь.
— Прости, Кэрол, — сказала Стиви, увидев, как по щекам подруги катятся крупные слезы. — Прости меня. Я не хотела рассказывать тебе все это. Он был очень хорошим человеком.
— Я рада, что ты все мне рассказала, — ответила Кэрол, и ее голос, как ни странно, прозвучал твердо. — Страшно, что я лишилась близкого человека. Но еще страшнее, что я ничего об этом не помню. Я как будто потеряла все, что когда-то было мне дорого: мужа, друзей, детей. Всего за несколько дней я лишилась прошлого — я не помню лиц, событий, ощущений. Как мы жили с Джейсоном, как выглядел Шон, когда родились мои дети… Ничего этого я не знаю, и это, наверное, худшее из всего, что может случиться с человеком.
Для Кэрол это действительно было настоящим несчастьем, по сравнению с которым взрыв в тоннеле казался несчастьем меньшим. Об этом и предупреждал и врачи. Все, что Кэрол узнала от Стиви и остальных, казалось ей чем-то нереальным, случившимся не с ней, а с кем-то другим.
— Ты потеряла только Шона, — возразила Стиви, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно убедительнее. — Все другие твои близкие по-прежнему живы п здоровы и любят тебя. Джейсон, дети, я… Да и твоя жизнь никуда не делась, хотя ты ее и не помнишь. Ничто на свете не исчезает бесследно. Когда-нибудь ты все вспомнишь, я в этом уверена, потому что целы нити, соединяющие тебя с самой жизнью. Твои родные…
— А я ведь даже не помнила, кем была для них, — перебила Кэрол с горечью. — И кем они были для меня… — Она уткнулась в поданный сиделкой платок. — Мой пароход пошел ко дну вместе со всем, что у меня было, и у меня не осталось ровным счетом ничего.
— Он не пошел ко дну! — горячо возразила Стиви. — Он просто заблудился в тумане, но, когда туман рассеется, ты увидишь, что твой пароход цел, и его груз — тоже. А если нет — не беда. Путешествовать без багажа всегда легче, чем таскать за собой сундуки и коробки со старым барахлом.
— А кто я для тебя? — спросила Кэрол, пристально глядя на Стиви. — Хозяйка, работодатель или… Что нас связывает? Как я к тебе отношусь? Нравится тебе у меня работать? Чем ты занимаешься, когда не работаешь на меня? Какая ты?
На самом деле Кэрол хотелось узнать, какой Стиви человек, а не просто выяснить, как ей следует держаться со своей секретаршей. Это действительно интересовало ее. Даже потеряв память, Кэрол осталась человеком тонко чувствующим, деликатным, небезразличным к малейшим нюансам отношений между собой и окружающими. Эта черта всегда нравилась Стиви, и сейчас она ответила на вопрос с полной откровенностью — тик, как было и всегда.
— Мне нравится моя работа, нравится работать именно у тебя. Честно говоря, я бы не променяла свою работу ни на какую другую, и не только из-за зарплаты ими возможности быть рядом со знаменитостью. Я разделяю взгляды, которых ты придерживаешься, поэтому мне очень приятно помогать тебе отстаивать твою точку зрения, писать для тебя речи и организовывать поездки в бедные страны. Кроме того, Кэрол, ты очень хороший человек — честный, цельный, сильный. И ты прекрасная мать, что бы ни говорила Хлоя. Не позволяй ей убедить тебя в обратном, потому что это будет неправильно. Я всегда любила твоих детей как своих, но я не могу не сказать: именно Хлоя доставляла тебе больше всего хлопот… — И Стиви сокрушенно покачала головой. Она и в самом деле очень переживала из-за того, что Хлоя не щадила мать, часто бывала с ней жестока, намеренно груба и осыпала упреками, которых Кэрол ни в коей мере не заслуживала. С точки зрения Стиви, Хлое следовало раз и навсегда похоронить прошлое, но, увы, это было выше ее сил. Во всяком случае — пока.
