— Спасибо. Вы правы, — сказала Валери. Его слова взволновали ее, Валери были близки взгляды Джека, его жизненная философия. Он живой, азартный, увлекающийся человек, именно поэтому он и не жалуется ни на простреленную ногу, ни на свой неудачный брак. Он все еще надеется на лучшее будущее, готов к общению, не прочь обзавестись новыми друзьями. Его позиция вызвала у нее понимание и симпатию. В некотором роде Джек превращался для нее в источник вдохновения.
Джек посмотрел на часы и щелкнул пультом. На экране появилось изображение толпы на Таймс-сквер, собравшейся там в ожидании Нового года. Он начал отсчет. Десять… девять… восемь… семь… Он улыбнулся Валери, и она улыбнулась ему в ответ.
— Один! — Джек заглянул ей в глаза. — С Новым годом, Валери! Надеюсь, он станет для вас во всех отношениях счастливым! — С этими словами он быстро поцеловал ее в губы и обнял.
— Желаю вам того же, Джек! — ответила она, обнимая его в ответ. Оба подумали в это мгновение об одном и том же: в прошлом году им улыбнулась удача — они остались живы!
Сразу после наступления нового года Валери и Эйприл увиделись в ресторане. Первого января Валери послала Джеку бутылку шампанского «Кристалл» и записку, в которой поблагодарила за прекрасный вечер. Она написала следующее: «Это был лучший Новый год в моей жизни! Спасибо! Валери». За обедом они говорили о Джеке. Валери рассказала дочери, какой чудесный предновогодний вечер она провела с ним. Джек Адамс понравился им обеим, это впечатление не могла испортить даже его репутация сердцееда и ловеласа. Как заметила Эйприл, все девушки, которых он приводил в ее ресторан, были типичными «золотоискательницами», охотницами на богатых «папиков», но Джеку, похоже, это было до лампочки.
Валери призналась, что Джек пригласил ее съездить вместе с ним на Суперкубок.
— Мам, ты же терпеть не можешь спорт и знаешь о футболе даже меньше, чем я, а мои познания почти нулевые, — удивилась дочь.
— Все верно. Но в канун Нового года Джек словно открыл мне глаза. Он говорил о том, что нужно быть открытым для жизни, делать что-то новое, встречаться с новыми людьми, открывать для себя новые горизонты. Мне кажется, это главное лекарство против старости. Да, я терпеть не могу спорт, но почему бы не попытаться найти в нем что-то интересное для себя? Почему бы не попробовать? Джек пригласил меня как друг, а не как любовник. Он закажет для меня отдельный номер в отеле. Так почему бы ради разнообразия не сделать что-то необычное? Сколько можно следовать избитой колеей?
Эйприл была поражена новым отношением матери к жизни. После того как ей повезло остаться в живых после нападения террористов, Валери стала более открытой, ее переполняли радость жизни и благодарность судьбе за то, что эта жизнь продолжается. Она могла погибнуть, но вместо этого получила в жизни новый шанс. Как бы странно это ни звучало, но случившееся во многом раскрепостило ее. Жизнь словно сделала ей великий подарок, открыв новую страницу. У нее появился новый друг Джек Адамс, возможность отправиться на матч Суперкубка с бывшим футболистом. А почему бы и нет? Может, у нее начался новый период, нет, не старость, а золотая осень, сказала она дочери. Может, и вправду нужно чаще задавать себе этот вопрос — «а почему бы и нет?». Эйприл, например, скоро станет матерью ребенка, обзаводиться которым она вообще не планировала. Жизнь как раз и состоит в возможности перемен, а не боязни сделать лишнее движение, выбрать иной путь. Жить — это значит, во многом разочаровавшись, найти в себе силы сделать что-то новое. К такому выводу пришла Валери. Эйприл приняла мужественное решение. И пусть будущее дочери внушает ей беспокойство, Валери восхищалась ею, хотя пока не могла осознать себя бабушкой. К такому повороту событий она еще не готова, в чем не постеснялась признаться дочери.
— Малышу придется называть меня тетя Валери или миссис Уайатт, сказала она, и обе рассмеялись. — Пусть только попробует называть меня бабушкой! Я ни за что не признаюсь и буду вести себя так, будто и тебя тоже не знаю. Я еще не готова стать бабушкой, мое тщеславие этого не позволяет. — Валери, хотя и произнесла эти слова с улыбкой, но настроена была решительно. — Кстати, дочь, как ты себя чувствуешь?
Эйприл выглядела прекрасно, но от внимательного взгляда матери не ускользнула грусть в ее глазах. Похоже, на самом деле все оказалось сложнее, чем думала сама Эйприл. Воспитывать ребенка в одиночку тяжело, а у Эйприл, судя по всему, нет надежды на поддержку отца будущего ребенка. Конечно, это тревожит дочь. Хотя в наши дни такое отнюдь не редкость: матерей-одиночек можно встретить на каждом шагу. Когда-то для них с Пэтом те месяцы, когда она была беременна Эйприл, были самым радостным и приятным временем их брака. Валери было грустно, что рядом с дочерью не будет мужчины, который бы любил ее и заботился о ней. У нее остаются лишь дела, связанные с любимым рестораном, — вылазки на рыбный рынок рано по утрам, споры о ценах с оптовыми поставщиками, работа в ресторане, и никого рядом, кто мог бы приласкать ее, сказать нежные слова. Даже материнская любовь и забота не могли заменить Эйприл внимания близкого мужчины, отца ее малыша.
— Несколько дней назад я почувствовала, как ребенок шевелится. Это было как трепетание бабочки. Сначала я даже не поняла, что это. Теперь этот маленький разбойник не дает мне покоя. — Хотя Эйприл пыталась шутить, но вид у нее был невеселый. Валери слишком хорошо знала дочь, чтобы купиться на эту внешнюю веселость.
— А как Майк? Давно его видела? — поинтересовалась Валери. Майк ей понравился. Кто знает, вдруг между ним и Эйприл еще возникнет чувство, несмотря на такое безнадежное начало. Случаются же в жизни невероятные вещи. Эйприл покачала головой:
— Давно. Он просто исчез. Наверное, я сделала глупость. Мы прекрасно провели вечер в китайском ресторане, и я спросила его, не пойдет ли он со мной к врачу, чтобы во время УЗИ посмотреть на будущего ребенка. Сначала он согласился, а потом странно себя повел, можно сказать, сбежал из врачебного кабинета. А позже прислал мне сообщение, что не может со мной общаться. Может быть, дело в его семье, в трудном детстве. Во всяком случае, сам он именно так объясняет нежелание обзаводиться детьми. Несколько месяцев назад он расстался со своей подругой, которая хотела иметь нормальную семью, — сказала Эйприл.
— Можно всю жизнь оплакивать свое несчастливое детство, — резко оборвала дочь Валери. — Но твой ребенок уже существует, и с этим необходимо считаться. Ты ведь не специально его заманила в постель, ты полагала, что проявляешь осторожность. Дело не в тебе одной, дело в вас обоих. Он просто оставил тебя, посчитав ваши отношения для себя обременительными. А как же ты?! Ты занимаешься рестораном, ты беременна и не имеешь мужа, у тебя скоро родится ребенок, которого ты не планировала заводить в ближайшем будущем. Так для кого такая ситуация более обременительна? Конечно, для тебя. Он в лучшем положении. — Голос Валери, обычно сдержанный, зазвенел.
