— Для меня это нежданный подарок судьбы, — вздохнула Эйприл. — Прошу вас пока никому не говорить. Вот уж не думала, что это так заметно. Но пока я не хочу никому ничего сообщать. Изменить уже ничего не изменишь, но все равно не стоит зря волновать людей. Не хочу, чтобы подумали, что я теперь не смогу заниматься делами ресторана так, как раньше. Потому что это не так. — Эйприл пыталась успокоить его, но во взгляде Жан-Пьера читалось сочувствие. Ее сомелье — хороший человек и прекрасный работник, но ни в каком другом качестве он ее не интересует. Она не поддерживала отношений с персоналом на личном уровне, да и не собиралась этого делать. Впрочем, от нее не ускользнуло, что сомелье оказывает ей знаки внимания, что не слишком ее обрадовало.
— А кто будет заботиться о вас, а не о ресторане? — многозначительно спросил Жан-Пьер.
— Я сама могу о себе позаботиться, — улыбнулась Эйприл. — Как всегда.
— С ребенком это будет нелегко. Особенно сейчас.
Эйприл кивнула, не зная, что ответить. Разговор получался неловким.
— А что говорит отец ребенка? — спросил француз.
— Он не будет в этом участвовать, — пожала плечами Эйприл.
— Я так и думал. — Жан-Пьер давно догадался, что это Майк. От его зорких глаз не скрылось, как хозяйка смотрела на журналиста, когда тот пришел на рождественский ужин. Заметил он и то, что журналист с тех пор больше не появлялся в ресторане, что было плохим признаком. Печаль в глазах Эйприл рассказала обо всем остальном. Жан-Пьер понял: хозяйка осталась одна, и искренне сочувствовал ей.
— Если я что-то могу сделать для вас, можете на меня рассчитывать, — сказал Жан-Пьер. — Эйприл, вы прекрасный человек, вы ко всем относитесь по-доброму. Мы очень вас любим. — Он сказал не только от себя, но от имени своих товарищей. Он и сам готов был сделать такое признание, но не осмелился. Эйприл не хотела вселять в Жан-Пьера напрасные надежды. Француз не интересовал ее. Ей было известно про его развод, может, этим и объяснялось его повышенное внимание к женщинам. Наверное, он очень скучал по бывшей жене и ребенку.
— Спасибо, — коротко поблагодарила она. — У меня все хорошо. — Ей хотелось поскорее сменить тему разговора.
— Я буду здесь на тот случай, если вдруг понадоблюсь, — сообщил Жан-Пьер и скрылся в винном погребе. Он и так сказал достаточно — дал понять, что она ему небезразлична и что он не против серьезных отношений, если она этого захочет. В любом случае он не терял надежды. Может быть, после того, как родится ребенок. Он ни на что не рассчитывал, но его тронуло то, что хозяйка одинока и беременна. У Жан-Пьера было доброе сердце, но для Эйприл он был просто коллегой. В ее ситуации ей был нужен Майк, и никто другой. Пока носит под сердцем ребенка Майка, ни о каких близких отношениях с другим мужчиной не может быть и речи. Все и без того слишком запутано, чтобы впускать в свою жизнь постороннего человека. Сейчас ей лучше было остаться одной. У нее и так полно и забот, и проблем.
Джек позвонил днем Валери на работу. Она была очень занята и ответила, что, мол, сейчас не может говорить с ним. У нее важный разговор, и она перезвонит ему попозже. Джек предположил, что это как-то связано с телепередачей, но он ошибся. Валери, попрощавшись, продолжила беседу с сидящей напротив нее молодой женщиной, которую направило к ней Бюро трудовых ресурсов. Это была претендентка на место погибшей Мэрилин. Валери не знала, что ей делать — то ли смеяться, то ли плакать. Ее собеседницу звали Дон. При этом Дон являла собой оригинальное зрелище. В носу колечко, над верхней губой — крошечный бриллиантик. Волосы выкрашены в иссиня-черный цвет с голубым мелированием, намазаны гелем и торчат колечками во все стороны. На обеих руках красовались цветные татуировки — персонажи мультфильмов, а на ладонях алые розы. Одета она была в обтягивающие джинсы, туфли на шпильках и черную водолазку с короткими рукавами. Впрочем, речь у девушки была грамотная и даже интеллигентная. Из резюме следовало, что ей двадцать пять, а за плечами у нее Стэнфордский университет. В общем, ничего общего с предшественницей, любимой помощницей Валери, проработавшей у нее несколько лет. И продолжала бы работать, если бы не тот роковой день.
Дон сообщила, что по окончании университета работала в Лондоне, сначала в британском «Воге», затем в одном журнале, специализировавшемся по дизайну интерьеров, но жизнь в Англии оказалась ей не по карману, и она вернулась обратно в Нью-Йорк. Опыта работы на телевидении у нее нет. Ее мать — дизайнер интерьеров в Гринвиче, штат Коннектикут, и Дон, учась в колледже, в летние каникулы подрабатывала, помогая ей. Так что она имеет представление о мире стильных интерьеров. Из британского «Вога» она перешла в журнал «Мир интерьеров». В колледже специализировалась на журналистике.
Из разговора с Дон Валери сделала вывод, что ее собеседница весьма неглупая и способная девушка. Она попыталась не обращать внимания на ее странную внешность, хотя не смотреть на пирсинг с бриллиантом над верхней губой было невозможно. Дон никак не походила на девушку из провинциального Гринвича. Тем не менее она безо всяких затруднений отвечала на каждый вопрос Валери. Когда собеседование закончилось, Валери тщетно пыталась подыскать повод вежливо отказать претендентке. Увы, отвергнуть девушку только по причине ее экзотической внешности — неполиткорректно. Тем не менее Валери поймала себя на том, что все сильнее тоскует о Мэрилин.
— Мне очень жаль вашу помощницу, — тихо произнесла Дон, вставая. У нее были хорошие манеры, она явно умна и хорошо владеет собой. Валери, возможно, и привыкла бы к ней со временем, если бы не ее пирсинги, татуировки и несусветная прическа. — Должно быть, вам будет нелегко работать с другим человеком после того, как вы столько лет трудились вместе с ней.
— Да, вы правы, — согласилась со вздохом Валери. — Все так ужасно и так печально. Тогда погибли одиннадцать человек.
Дон понимающе кивнула и, собираясь уходить, пожала Валери руку, — свидетельство того, что она уверена в себе, но не агрессивна. Валери понравились эта спокойная уверенность и вежливость. Она задумалась. Может, не стоит обращать внимание на внешность Дон? Она воспитана и умна, хотя ее стиль может отпугнуть кого угодно.
— Кстати, я не против ненормированного рабочего дня, — сообщила Дон. — У меня нет мужчины, я живу в городе и люблю работать. Готова трудиться даже в выходные.
Это признание говорило в пользу соискательницы. Несмотря на свой жутковатый вид, Дон была вежлива и приятна в общении. «Интересно, — подумала Валери, — что подумала бы Эйприл о такой помощнице?» Скорее всего, Дон понравилась бы ее дочери, решила она. Эйприл наверняка без лишних раздумий взяла бы человека с такой внешностью для работы на кухне. Она сделала бы это, не терзаясь сомнениями, как ее мать, которая с ужасом думала о том, как такая оригинальная особа станет встречать гостей ее телевизионного шоу. Но если Дон понравится ей, то, возможно, понравится и другим людям. Валери сделала над собой усилие, пытаясь побороть в себе предубежденность по отношению к претендентке. Дон она сказала, что ей перезвонят из Бюро трудовых ресурсов и сообщат об окончательном решении. Сама Валери воздержалась обещать ей что-то конкретное. Ей нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.
