Доктор Энгус Макфардл смотрел из окна своего кабинета в клинике Бетти Форд и докуривал первую утреннюю сигарету. Желая сделать последнюю затяжку, он поднес сигарету к губам. Но увы, вместо того чтобы вставить ее в рот, воткнул в ноздрю.
Горькая истина заключалась в том, что, несмотря на все свои ученые степени и долгие годы практики, доктор Энгус страдал от ослабляющих организм спазматических судорог левой половины тела. Когда они начинались, левые нога, рука и одна сторона лица дергались, словно в некоем хаотическом танце. И больше всего напоминал он при этом марионетку во время землетрясения силой в семь баллов. За несколько лет одному очень хорошему физиотерапевту удалось немного успокоить эти приступы — с помощью самого современного средства, а именно валиума, а также понимания того, что вызваны судороги стрессом и волнением. К сожалению, последние два фактора в полной мере проявились сегодня, с самого утра.
Энгус предупреждал администрацию о том, что нельзя класть Конни Траватано и Эмбер Лайэнс в одну палату. После короткой, но бурной стычки по поводу того, кто первой должен пользоваться ванной, Эмбер отселили в отдельную палату. Она удалилась туда молча и во время сеансов групповой терапии не произносила ни слова. Конни подыскала себе новую соседку, по имени Магда Берк, увядающую старлетку, пристрастившуюся к перкодану, чьи притязания на славу сводились к воспоминаниям о том, как ей однажды довелось участвовать в оргии с Элвисом Пресли, незадолго до смерти последнего. Полная безвестность этой несчастной вполне импонировала Конни, которая не далее как вчера вдруг сломалась и признала, что просто ненавидит себя за то, как безобразно разговаривала с людьми. Особенно с тем молодым полисменом, арестовавшим ее в универмаге «Барниз».
Но люди, желающие излечиться, прежде всего должны смириться с тем ежечасным и ежедневным давлением, которое оказывал на них персонал клиники. Ибо полумеры были не в чести у сотрудников означенного заведения. До вручения «Оскара» оставалось всего две с половиной недели, и Энгус чувствовал: для Конни и Эмбер настала пора посмотреть правде в глаза, понять наконец, что их объединяет и как получилось, что обе они оказались в клинике. Однако это будет нелегко, думал он, и левая половина лица у него снова задергалась.
Затушив окурок, Энгус поднялся и направился в кабинет групповой терапии.
— Почему это мы вечно должны слушать, что говорит Конни? — возмущенно пропищал Джил, комик, некогда имевший бешеный успех у публики и заставлявший всех граждан США просыпаться с ощущением, что они перенеслись в другое тысячелетие. В данный момент он поедал сдобную плюшку с вишнями, уже третью за утро. За время пребывания в клинике распрощавшийся с амфетаминами Джил прибавил в весе целых сорок фунтов. — Только потому, что она звезда? Но это вовсе не означает, что все случившееся с ней столь уж важно, — добавил он, слизывая с губ сладкие крошки.
— Нельзя ненавидеть человека за то, что он звезда, — укорила его Магда. — Именно это говорил мне Элвис, когда мы были вместе. «Есть приходится то, что подают», — вот как он говорил.
— И поэтому откинул копыта! — заметила Софи. — Да этот твой Элвис только и делал, что жрал! Жрал, жрал!.. И еще мне рассказывали, будто он думал, что майонез — это овощ. — Бабушка четверых внуков, Софи, питавшая особое пристрастие к мартини, вышла, что называется, из-под контроля, когда однажды утром в чем мать родила встретила телефониста, вызванного чинить какую-то неисправность.
— Жаль, не успела трахнуться с ним до того, как его достали все эти дешевки, — вздохнула Магда.
— А ты что думаешь, Эмбер? — спросил доктор Энгус. Перед началом занятий он принял две таблетки валиума и теперь чувствовал себя гораздо лучше. Но Эмбер, забившись в уголок, разглядывала свои покрытые аквамариновым лаком ногти. — Эмбер! — повторил он. — Как ты считаешь, Джил прав или нет?
— Э-э… вообще-то я не слушала, — ответила она, по-прежнему не поднимая глаз.
— Позволь спросить почему?
— Да потому, что она извела весь мой шампунь с кондиционером из папайи, вот почему!
— Я тебе все возместила, и ты это прекрасно знаешь! — тут же отреагировала Конни.
— Ага, как же! Дешевой бутылочкой «Хед энд шулдерз»! — Эмбер сердито отбросила волосы, спадающие на лоб.
— Не будем ссориться из-за мелочей, — перебил их Энгус, чувствуя, как левая рука начинает легонько дрожать. — Скажи, Конни, и ты, Эмбер, вы ведь никогда не ладили, верно?
— Да просто мы принадлежим к разным поколениям, вот и все, — пожала плечами Эмбер.
— Это так, — кивнул Энгус. — Но все же у вас есть нечто общее… — На несколько мгновений воцарилась тишина. — Я прав или нет, а, Конни?
— Что именно? — рассеянно спросила та. — Может, нас объединяет то, что мы моем голову по два раза на дню?
— Вы обе номинированы на звание лучшей актрисы года! — торжественно произнес Энгус.
— Всю жизнь мечтала, чтоб меня выдвинули на «Оскара»! — сказала Магда и зарыдала. Последний раз она изображала труп женщины в фильме «Мэтлок».
— А я всегда мечтала трахнуться с Кларком Гейблом, — пожала плечами Софи. — Ну и что с того?
— Конни, — мягко начал Энгус, — ты ощущаешь свое родство с Эмбер?
Конни глубоко вздохнула и уставилась в потолок. Нет, сейчас не время заводиться, сказала она себе. Ведь она попала сюда именно из-за того, что завелась.
— Пусть победит лучшая, — сквозь зубы выдавила она наконец.
— Может, она и победит, — фыркнула Эмбер. — Еще бы! Завоевала симпатии публики, когда нажралась как свинья!
— А ты-то сама хороша! — взорвалась Конни. — Блевала прямо со сцены в телекамеры! Весь мир видел твою блевотину!
— Подумаешь! Это был вызов, брошенный этому обществу!
— Дура ты, и больше ничего!
— А ты старуха!
— Достаточно молода, чтоб выцарапать твои поганые глазенки! Наркоманка!
— Только попробуй, бабулька!
— Дамы, дамы! — воскликнул Энгус. Левое плечо у него судорожно задергалось. — Мы не для этого здесь собрались.
— Именно такие наркоманки, как ты, позорят и разрушают шоу-бизнес! — выпалила Конни.
— Когда это последний раз ты выступала, а? — ехидно спросила Эмбер.
— А тебя вышибли с Бродвея! — огрызнулась Конни. — Очухалась немножко и на коленях приползла в Голливуд. Только ты забыла, милочка, что в Голливуде нет места алкоголичкам и наркоманкам!
— Да прекратите же вы наконец! — взмолился Энгус. Он чувствовал, что просто не в силах укротить двух разъяренных женщин. Левая рука дергалась и подскакивала то вверх, то вниз. Он пытался придержать ее правой, но бесполезно. Вот она снова взлетела вверх и ударила по подбородку Софи, отчего у той сорвалась и отлетела в сторону верхняя вставная челюсть.
