с точки зрения этики и морали. В США это вообще запрещено. Как хорошо, что мы не в Америке живём.
— Случайно вырвалось, — произношу я беспечным тоном. — С отчеством слишком длинно получается, а фамилия Гордеев мне никогда не нравилась.
Так, первое правило вруна — ложь должна быть короткой, чтобы не вызывать лишних вопросов. С этим я не справляюсь. Хватило бы первой фразы, но я продолжаю нести полную чушь.
Вероника подозрительно щурится, Руслана выгибает правую бровь, и только Светлана никак не реагирует на мою ложь.
— Да чем этот Гордеев всех цепляет? — Анжела недоумевающе качает головой и хмурится. — Каждая вторая помощница в него влюбляется. Даже Диана, казалось бы, непробиваемая железная леди, которая пришла сюда за карьерным ростом, и та втрескалась в босса. Вот скажи, Илана, что в нём особенного?
— Ты о чём? — я большими глотками допиваю томатный сок, но это не помогает избавиться от чрезмерной сухости во рту.
— Ой, только не притворяйся, — кривится Анжела. — На твоём лице всё написано.
Я смотрю на коллег. Они кивают, дескать, не лги, мы знаем про твои чувства к Дамиру.
— У тебя же парень был, — Вероника хлопает своими длинными ресницами, и под её взглядом я обретаю былую уверенность в себе. Смысл притворяться? Рано или поздно правда всё равно вылезет наружу.
— Мы расстались, — объясняю я. — А Дамир мне действительно нравится. Он… особенный. Словами этого не передать, всё на уровне эмоций и чувств, понимаете?
Светлана кивает, соглашаясь с моими словами, а остальные девчонки смотрят на меня с непонятным выражением. Это что, сочувствие? Серьёзно?
— Илан, он увольняет всех влюблённых в него девушек. Для Гордеева личная жизнь и работа — вещи несовместимые. Даже Диану он выгнал, хотя она была самой толковой помощницей, — понизив голос, произносит Руслана.
— Значит, я стану исключением из правил, — заставляю себя улыбнуться и беспечно пожать плечами. — Спасибо, что составили мне компанию. Я должна идти. Как обычно, много работы накопилось.
Меня раздражают их сочувствующие взгляды, поэтому я раньше времени возвращаюсь в кабинет. Дамир до сих пор не вернулся. Начинаю тосковать по нему. Я продинамила его два раза подряд, вдруг он находит утешение в объятиях другой девушки? Той, которая не будет ему врать? Мы ведь не состоим в официальных отношениях, так что Дамир может спать с другими. Наверное.
Чёрт! Снова ошибки прошлого мешают моему настоящему. Мой бывший однозначно козёл и предатель, но это не значит, что Дамир такой же. Я не стану подозревать его в измене. Надо быть выше этого.
Как же здорово, что беременность не подтвердилась. Назар окончательно ушёл из моей жизни, а будущее вновь окрашивается в оптимистичные яркие цвета. Я, конечно, зря паниковала эти дни, но зато на эмоциях связалась с Ликой и, вполне возможно, однажды мы вновь станем друзьями.
Дамир появляется ближе к вечеру. Я быстро поправляю волосы, освежаю макияж и выбегаю из кабинета. Робко стучусь в дверь, слышу безэмоциональное «Войдите» и только после этого врываюсь к Дамиру.
Он сидит за столом. Рукава привычно закатаны, тёмные волосы взъерошены, а взгляд уставший и вопросительный.
— Что-то срочное? — нетерпеливо спрашивает он.
Я остро чувствую стену, которая выросла между нами вчера. Пора её разрушить. Теперь можно.
— Да. Я хочу объясниться.
Дамир бросает взгляд на телефон, потом задумчиво смотрит на меня. Ведёт себя отчуждённо. Размышляет над чем-то. Я сглатываю тягучий ком, холодом обдаёт конечности. Эйфория, оптимизм, вера в счастливое будущее — всё испаряется за считанные секунды. И предупреждения девчонок уже не кажутся такими уж дурацкими. Мы с Дамиром один раз занялись сексом, после чего я два дня подряд его отшивала, при этом скрывая важную о себе информацию. С чего вообще я решила, что у нас отношения?
— Говори, — произносит Дамир. Кивком указывает на кресло, предлагая мне сесть.
Я набираю в лёгкие побольше воздуха, тараторю так быстро, что проглатываю окончания некоторых слов:
— У меня задержка. Пять дней. Вернее, уже больше. Я очень боялась, что беременна от бывшего, поэтому ничего тебе не рассказывала. Знала, что тогда между нами всё закончится. Мне было очень страшно тебя потерять, и я решила, что сначала узнаю причину задержки, а потом уже поговорю с тобой…. В общем, сегодня пришли результаты — я не беременна.
Дамир барабанит пальцами по столу. Его губ касается хмурая усмешка, черты лица искажаются на долю мгновения. Я не понимаю его эмоций, ещё не научилась их распознавать. Сердце словно царапают изнутри, воздух звенит напряжением. Ёрзаю на кресле в ожидании приговора, зачем-то повторяю слова, которые Дамиру явно не нравятся:
— Прости, что скрыла от тебя правду. Я не могла по-другому.
Он ведь не любит, когда я извиняюсь. Но чувство вины усиливается с каждой секундой.
— Значит, ты за меня всё решила, — хмыкает Дамир. — Откуда тебе знать, как я отреагирую на новость о ребёнке? С чего ты взяла, что я сразу от тебя откажусь?
— Но… А как по-другому? — бормочу я, стыдливо опуская глаза.
— Илана, никогда не принимай решения за других людей. В любой ситуации нужно говорить правду, а не юлить и обманывать, дожидаясь удобного случая. Я ненавижу, когда мне врут, — он играет челюстью, карие глаза сверкают гневом. — В отношениях я стараюсь быть предельно честным и откровенным. И того же требую в ответ. Ты понимаешь, о чём я?
— Д-да…
Неужели он намекает на то, что мы состоим в отношениях? Даже не намекает, а прямо говорит! А я чуть было всё не испортила. Да ещё и сомневалась в нём, в измене подозревала всего пару часов назад. Так стыдно. Надо научиться вновь доверять мужчинам.
— Тогда больше мы к этому разговору возвращаться не станем, — Дамир изучает меня своим фирменным взглядом. — Я рад, что с тобой всё хорошо.
— Ты даже не представляешь, какое облегчение я почувствовала, когда увидела результаты анализов. Восхитительное ощущение, — я робко улыбаюсь, желая растопить лёд между нами.
— Догадываюсь, — Дамир снова смотрит на телефон, а затем, вздохнув, произносит: — Мне должны позвонить с минуту на минуту.
— Да, конечно, поняла. Уже убегаю, — я поднимаюсь, растерянно моргаю,
