поэтому я сажусь прямо на пол. Вспоминаю время, когда мы учились в Америке и он приходил в мастерскую смотреть как я рисую. Ложусь спиной на пол. Не знаю сколько времени проходит, за окном темно.
Я выхожу из мастерской, иду в комнату, которая служила Роме кабинетом. Подхожу к столу, провожу рукой по дереву поверхности. Я усаживабсь в кресло, утопая в приятном удобстве, закрываю блаженно глаза. Когда открываю, замечаю на стене напротив картину. На ней изображён пруд и лилии. Столь знакомое мне полотно, я не спутаю его ни с каким другим. В углу едва заметна голова льва, я безошибочно нахожу этот оттиск собственной "подписи". К глазам снова поступают слезы. Складываю руки на столе, утыкабсь в них лицом, плечи вздрагивают от рыданий. Это был Рома, это он тогда купил мою картину. Как слепа я была столько лет!
Вызываю такси и возвращаюсь в Москву, захожу а квартиру и заваливаюсь на диван. Слез нет. Наверное, есть и у горя граница. Или просто слезы кончились.
Утром звоню на работу, говорю, что отпуск мне не нужен, хочу вернуться в галерею. Ещё день провожу лёжа на диване, тупо пялясь в потолок. Есть совсем не хочется. Я думаю о том, что на работе будет не так плохо, там можно отвлечься. Попрошу, чтобы меня завалили работой. Так будет лучше. С этой спасательной мыслью засыпаю.
Потолок. Та же люстра. Когда звонит будильник, я давно уже не сплю. Беру мобильный и выключаю сигнал. Встаю и иду в ванную. Прохладная вода немного отрезвляет.
Аппетита нет, но я заставляю себя выпить кофе и съесть печенье, ничего больше из еды не нашла. Надо зайти в магазин и купить. Иду в спальню, открываю верхний ящик комода, чтобы взять с собой немного наличных на продукты. Машинально беру купюры, как вдруг понимаю, что пачка должна быть меньше. Перечитываю деньги. Этой суммы хватит, чтобы я могла ещё год жить в Москве. Откуда? Как? Их точно туда положила не я. Тогда кто? И почему?
Оставляю все эти вопросы, выхожу из дома. Когда приезжаю с галерею, там во всю кипит подготовка к открытию выставки. И я вливаюсь в эту работу, стараясь вникнуть во все детали. Так проще. Так я не думаю. Машинально делаю свою работу.
На следующий день открытие выставки. Мы стоим с Кэт, ожидая гостей. Все как всегда - пресса, блоггеры. А вот и Володарский. Он смотрит на меня внимательно, кивает, потом переключает внимание на картины. А мне все равно. Я смотрю на него и будто не вижу.
Выхожу во внутренний двор выпить кофе. А на самом деле, просто кручу стакан в руках, наблюдая как в нем переливается темная жидкость.
- Натали, - зовёт меня мужской голос. Я поворачиваю голову, вижу Олега. Он красив, брючный костюм серого цвета идеально сидит на его фигуре. Равнодушно отсматриваю его фигуру.
- У тебя все хорошо? - спрашивает меня. Он вгоядывается в моё лицо, будто стараясь понять что произошло.
- Да, все нормально, - говорю и понимаю насколько бесцветным звучит мой голос.
- Точно? - Он продолжает всматриватьчя в мои глаза. В его взгляде беспокойство.
- Да, то есть... Ты не сможешь мне помочь... - я опускаю взгляд, разглядывая носки своих туфель.
- Натали, если тебе понадобится помощь, у тебя есть мой номер, - говорит мужчина.
- Спасибо. - отвечаю, - иди, правда, все будет хорошо.
Он еще какое-то время всматривается в мои глаза, потом разворачивается и уходит. А я понимаю, что никакой другой мужчина, кроме Ромы, мне не нужен.
Ну не мог он погибнуть! Не мог! Я в это просто не верю! А что, если он остался бы жив в той аварии? Что бы он тогда стал делать? Конечно, пришёл бы ко мне. Или нет? Быть может, я чего-то не знаю... А вдруг...
Догадка мелькает в голове как вспышка. Я вызываю такси и возвращаюсь в дом. Открываю ворота, прохожу во двор. Иду по тропинка, которые тут положены. Дорога, по которой водил меня Рома. Отгоняю от себя воспоминания, иначе снова разревусь.
Обойдя дом вокруг, ничего необычного не замечаю. Если бы я строила дом, где бы я установила колодец? Рома сказал, что старый дом стоял на месте этого. Значит, колодец должен быть где то в стороне от дома. Только с какой стороне? Ночью выпало много снега, сугробы возвышается то там, то тут. В сумерках плохо видно двор, но я не сдаюсь. Пробирабсь по сугробам, прочесываб участок сначала в одну сторону, потом в другую.
Наконец, сапог натыкается на каменную кладку. По сугробам непонятно, что это колодец. Он пооуразобран, но я загребаю снег прямо руками. Хорошо, что в кармане остались лежать перчатки. Разгребаю снег, вычищаб насколько хватает сил. Теперь колодец можно хорошо рассмотреть. Я обхожу его кругом. Не знаю как найти вход в тайное убежище.
Снимаю перчатки, ощупываю коадку, подсвечивая себе мобильником. В одном месте кирпич немного влавлен внутрь. Ощупываю это место. Поосовываю руку, вдавливаю глубже. Что-то щёлкает у меня под ногами. Смотрю вниз, разгребаю снег. Там металлическая крышка, она приоткрыоась. С трудом удаётся её поднять. Узкий проход и лестница вниз.
Я подсвечивая вниз фонариком мобильного, но ничего не разобрать. Набравшись смелости, спускаюсь вниз. Когда ноги касаются земли, подсвечивая себе фонариком, осматриваюсь. Маленькая комната. Вряд ли тут поместится больше одного человека. Кушетка, чтобы спать. Стол. Углубления, которые должны были служить полками, видимо.
Внимательно отсматриваю помещение. Нет, жить невозможно. Пересидеть день, два - ещё может быть. На полках явно что лежало раньше. Судя по следам от пыли. Но сейчас пусто. Возможно, Рома использовал это место как тайник.
Когда заканчиваю осмотр, вылезают из убежища, прикрывают крышку входа. Иду в дом, разжигаю камин и долго грею озябшие руки возле огня. Увиденное убежище и все последующие размышления открывают меня от мыслей о моем несчастьи. Я все больше думаю о том, что было бы, если бы Рома остался жив. Через пару часов я почти убедила себя в том, что он жив.
Я настолько поверила в эту мысль, что решила остаться в доме и ждать возвращения мужчины. Устроившись удобнее на диване возле камина, я смотрю на огонь и прислушиваюсь к каждому шороху, поглядывая на входную дверь.
Когда Открываю глаза, на улице светло. Мобильный разрывается трелью будильника. Выключаю сигнал, протираю глаза и осматриваюсь. Вспоминаю о вчерашнем дне и о том, что уснула в доме
