с моей груди. А она у меня подросла. После первых родов была крепкая двоечка, а сейчас уже тройка, не меньше.
– Прости, мне надо домой, – поясняю я. – Тем более меня ждут.
Но он идет за мной, как привязанный!
Из магазина мы выходим вместе. Кирилл до этого что-то купил.
– Кать, в любом случае, дай номер телефона. Чтобы я мог пригласить тебя на следующую встречу выпускников, – поясняет он с улыбкой.
– Уговорил, – вздыхаю и достаю телефон. – Может, в следующем году смогу.
Все-таки хочется посмотреть, как изменились наши.
Я диктую свой номер, Кирилл тут же перезванивает мне.
Смотрю на него и в голову закрадываются крамольные мысли. Если бы все сложилось по-другому. Если бы Илья не болел, если бы я не стала суррогатной матерью...
Ох, воспоминания детства такие милые и наивные. Он ведь мне действительно нравился. Встреться мы год назад… все могло быть иначе.
На улице прохладно, и я кутаюсь в куртку.
– Давай все-таки провожу тебя? – настаивает Кирилл. – Время сейчас неспокойное.
– Не надо, все в порядке, – отказываюсь я. – Ладно, очень рада была тебя встретить.
Кирилл внезапно подается ко мне и обнимает. От неожиданности я не успеваю ничего сообразить. Его пах упирается мне в живот.
Неловкая ситуация…
Кирилл замирает. На его лице изумление медленно сменяется пониманием.
– Катя, – слышится голос Вовы совсем рядом с нами. – Ты с кем?
Кирилл отпускает меня и делает шаг назад. На его лице выражение полнейшего шока. Ну да. Живот ведь не видно под верхней одеждой. Зато он отлично прощупывается через куртку.
Мужчины обмениваются оценивающими взглядами.
– Ой, это Кирилл, – спешу объяснить. – Кирилл, это мой…
Договорить не успеваю. Вова по-хозяйски притягивает меня к себе и говорит:
– Близкий друг.
Причем не сводит с лица Кирилла напряженного взгляда. Будто вот-вот кинется на него.
Потом оборачивается ко мне:
– Мы уходим. Все купила?
Кирилл несколько рассеянно улыбается:
– Ладно, Кать. Если что – звони, – говорит он и отходит от нас.
Мою талию еще крепче сжимают, потом вовсе тянут куда подальше.
– Близкий друг? – недоумеваю я. – Когда это мы подружиться успели?
– Ну, ты же сама сказала своей подруге, что я тебе не муж. Надо было как-то спасать ситуацию.
– Она мне не подруга! – ворчу. – И вы мне не друг!
– Так что мешает нам подружиться? – Вова смотрит на меня с хитринкой в глазах.
– Подружиться телами? – ехидничаю я. – Извини, я сейчас не в той форме.
– Злюка ты. Правильно твоя мама сказала. Кстати, кто этот парень? – вкрадчиво спрашивает Вова.
– Одноклассник бывший, – поясняю со вздохом. – А можно меня так не держать?
Пытаюсь выпутаться из объятий, но Вова только крепче прижимает меня к своему боку.
– Да тебя ни на минуту нельзя оставить. То пьяницы пристают, то одноклассники обнимают.
– Мы давно не виделись, что такого? – не понимаю, почему должна оправдываться перед ним? – И вообще, он действительно мой близкий друг, одноклассник, в отличие от вас, Владимир Данилович!
Хватаю его за руку и стараюсь отодрать от себя, но она словно прилипла.
– А то, что у тебя договор, – цедит Вова пугающим тоном.
– И что? – в моем голосе звенит возмущение. – В нем нет ни строчки о том, что я не могу общаться с людьми или обниматься с ними!
– Так впишем! Сколько тебе заплатить за дополнительный пункт?
Я обмираю.
– В смысле?
– В прямом. Я не знаю этого парня, не знаю кто он такой. Может журналист, ищущий горячий сюжет, а может просто носитель какой-то заразы.
– Вы серьезно?!
– Вполне.
Я замолкаю. С ним бесполезно спорить.
– Так все. Возвращаемся домой, – продолжает Вова.
– Вот только не надо лезть в мою личную жизнь, – я не прекращаю попытки хоть как-то избавиться от его рук. – Я не ваша собственность.
– Ошибаешься, – тихо произносит он.
– Что?!
– Пока ты носишь моего племянника, ты собственность семьи Барковских.
От его слов у меня внутри будто что-то взрывается.
– И все равно! – с силой отталкиваю его. – Это мое право! С кем хочу – с тем общаюсь. Куда хочу – туда и хожу. И так в доме покоя нет!
– Что значит “нет”? – внезапно спрашивает он.
Мой запал сразу стихает. А вот Вова, похоже, разозлен не на шутку. Брови напряжены. Взгляд такой страшный.
– Что случилось дома? – надвигается на меня.
– Да ничего такого, – отодвигаюсь от него, а по спине – холодок.
Вспоминаю, как меня Виктор лапал. Мой страх отражается в глазах Вовы.
– Что случилось? Мне сколько раз повторять вопрос? – опять уточняет он.
А я не хочу говорить. Боль и отвращение все еще скользят внутри меня. Скручиваются неприятным жгутом. Ощущение липких рук на моем теле еще слишком свежо.
– Просто мне там некомфортно находится, – с трудом подбираю нужные слова.
Мой голос звучит еле слышно.
До дома мы буквально долетаем. Вова хмурый. Задело его, что Кирилл обнимал меня, и мой отказ. Только я-то в чем виновата? Сама не ожидала такого.
Но свое решение насчет отношения с Вовой я точно менять не буду. Не надо мне лишних проблем, их и так достаточно. Прекрасно понимаю, что интрижка с ним не приведет ни к чему хорошему и никогда не перерастет во что-то большее. Лучше вообще не думать об этом.
Так твердит мне рассудок. А глупое сердце каждый раз бьется сильнее при виде него. И все мысли в голове только о том, как могут сложиться наши отношения.
Он хмурится, глядя на меня, а я почему-то представляю, как мы сидим на диване в обнимку. Счастливые, улыбающиеся.
Глупость какая.
Отгоняю эту картинку. Она слишком хороша, чтобы стать реальностью.
В моей реальности девушки в китайских пуховиках, купленных на рынке, не встречаются с нефтемагнатами. В моей реальности такие девушки могут разве что мыть полы в кабинете у нефтемагната.
Отворачиваюсь, чтобы он не прочитал по лицу мои чувства.
Вова разговаривает по телефону. Подслушивать не особо хочется, но там то и дело проскакивают какие-то задержки с товаром, проблемы и так далее. Вова теперь
