злой не только из-за меня, но и из-за работы.
– Собирайся, мы возвращаемся, – говорит Вова после очередного разговора по телефону.
– Так быстро? – хмурюсь я. – А как же баня?
Ехать нет никакого желания. Хочу остаться здесь, с мамой и дочкой.
– Дела в городе, – кидает Вова.
– Ну так ты можешь ехать, я не держу, – пожимаю плечами. – Спасибо, что дров нарубил. Мы с мамой сами затопим, это не трудно.
– Катя! – он смотрит на меня с раздражением. – Не спорь. Я тебя сюда привез, я и заберу обратно. Собирайся.
Ну вот еще. Нашел кота в переноске. Туда привезли, сюда привезли. У меня вообще-то ребенок с температурой!
– Я сегодня не поеду, останусь и переночую, а утром позвоню Стасу. Подожду, пока он меня заберет.
В ответ Вова с силой сжимает челюсти.
Ловлю на себе такой темный взгляд, что пальцы на ногах поджимаются.
– Кать, ты чего? – а это уже мать. – Поезжай с Владимиром. Лекарства привезла – и отлично. А за Настей я послежу, не беспокойся.
– Мама! – возмущенно смотрю на нее.
– А что “мама”? Поезжай, мы тут сами справимся, – она пожимает плечами. – Все с нами будет хорошо, не переживай.
Вова молчит. Только взгляд такой тяжелый. Давящий. И лицо мрачнее тучи.
Я тяжело выдыхаю.
– Катя, давай быстрее, – торопит Вова.
– Хорошо, еду, – тут же сдаюсь я. – Только с Настей попрощаюсь.
Иду в комнату к дочке. Настя лежит на кровати с телефоном в руках.
– Мам! – вскакивает при виде меня.
– Лежи, лежи.
Я сажусь рядом, глажу ее по голове и заглядываю в экран.
– С Ильей переписываешься?
– Да, он сказал что звонил тебе, а ты не брала трубку.
Мысленно даю себе подзатыльник: забыла звук на телефоне включить! Я же когда выхожу в парк “поболтать”, то всегда звук отключаю. Чтобы никто не услышал случайный звонок и не лишил меня последней связи с родными!
– Он спрашивал, почему ты сегодня не приехала, – говорит Настя.
– И что ты ему сказала?
– Что ты приехала ко мне.
Моей дочке всего четыре года, она не умеет писать. Но буквально за пару дней научилась отправлять голосовые сообщения. То же самое делает и Илья. Эх, лучше б они с таким рвением буквы учили!
– Мамочка, а ты уезжаешь? – Настя заглядывает мне в глаза.
– Да, милая, – глажу ее по голове.
– Опять?
– Так надо. Но это не надолго. А ты спать ложись.
– Не хочу спать, и не хочу чтобы ты уезжала, – она начинает хныкать.
– Давай, я с тобой полежу? Расскажу тебе сказку.
Приходится искать компромисс.
После недолгих уговоров, Настя соглашается. Я нахожу на телефоне книгу сказок и начинаю негромко читать.
Дверь немного приоткрывается.
– Катя…
Вова, хмурый и злой, стоит на пороге.Но при виде Насти его лицо неуловимо меняется.
– А мама мне сказку читает! – заявляет та с детской ревностью.
– Вижу, – он улыбается ей.
Улыбка такая светлая, что даже все морщины разглаживает и на секунду словно стирает с лица выражение озабоченности.
– Интересная сказка? – Вова делает вид, что ему любопытно.
– Ага, очень! Хочешь послушать? Садись!
О да, моя дочь в своей непосредственности ничуть его не боится. Хлопает ладошкой по кровати рядом со мной. Мне ничего не остается, как только подвинуться под ироничным взглядом Владимира.
Барковский садится рядом со мной. Я продолжаю читать чуть севшим голосом.
Он так близко, что его бедро касается моего. И в том месте моя кожа горит сквозь ткань юбки. Не могу сосредоточиться, буквы прыгают перед глазами.
Внезапно большая и теплая ладонь Вовы накрывает мою, вместе с телефоном. Он мягко забирает гаджет из моих пальцев и, в ответ на недоуменный взгляд, говорит:
– Давай я, а то ты уже охрипла от чтения.
Знал бы он от чего я охрипла!
В конце концов сказка заканчивается и Настя нас отпускает. Но сначала требует от Вовы обещания, что он скоро меня привезет.
Я молчу, не желая накалять обстановку. Вова злится, хоть и скрывает это, а еще он почему-то спешит. Хотя, надо отдать ему честь, читал он так, будто никуда не торопится. Неужели для него было важно, чтобы моя дочка услышала сказку?
Мы садимся в машину. За рулем – один из охранников, следом едет второй автомобиль. Значит, Вова их вызвал. Мыслей в голове нет. Хотя должно быть полно. Вова сидит рядом на заднем сидении и что-то печатает в телефоне.
Разговаривать с ним не хочется.
Смотрю в окно на мелькающие поля и лесополосы. Меня убаюкивает мягкое гудение и шорох шин. Глаза потихоньку закрываются. И я не нахожу ничего лучшего, как откинуть голову на сидение.
Мне становится так тепло, будто я плыву по облакам, а не еду в машине. И подушка даже появляется в какой-то момент. Правда твердая. Так и хочется ее взбить. Что я и делаю. Вот только лучше не становится. Да и ладно. Мне и так хорошо...
– Катя, – слышится тихий голос прямо над ухом.
Вовин голос. Низкий. Хриплый. Горячее дыхание касается кожи и заставляет ее покрыться мурашками.
Медленно открываю глаза. Пытаюсь понять, что происходит. А когда понимаю, мое сердце пропускает удар.
Я лежу на заднем сидении иномарки, накрытая пледом. Ноги поджаты, а голова лежит на мужских коленях. Огромная ладонь пристроилась на моей талии, от нее так и веет жаром.
– Ой, – вырывается у меня.
Пытаюсь встать, но Барковский мягко удерживает меня и улыбается:
– Как спалось?
Затем проводит ладонью по моему лицу.
Я смущенно отвожу взгляд.
Что это с ним? То злился непонятно на что, а теперь вдруг таким заботливым стал.
– Извини, – все-таки поднимаюсь.
– Хорошо. Но взбивать меня было необязательно, – усмехается он.
Я отодвигаюсь к окну. Щеки горят от близости Вовы.
– Прости, – потираю лицо.
– Ничего. Мне даже приятно, – усмехается Вова, вновь вызывая заставляя меня краснеть.
– Я…– начинаю, не зная, что сказать.
– Мы приехали, – перебивает меня Вова и первым выходит из машины.
Я не задерживаюсь и выхожу следом.
Дом кажется холодным и неприветливым. Нет никакого желания идти внутрь, так что я задерживаюсь снаружи. Пока доехали, совсем стемнело.
