сожалению, обстоятельства складываются так, что теперь мы все вынуждены жить здесь. Какое-то время, - говорю, а сама медленно оглядываю каждого из присутствующих. Многих из них я знаю в лицо. И некоторые из них были там, когда я бросала вызов Заславскому. - Однако, это не значит, что мы сдадимся и позволим тем, кто пришел в наш дом, праздновать победу.
Мой голос едва заметно дрожит. Мне страшно. За себя. За ребенка под сердцем. За мужа, которого я все еще считаю живым.
- И что? Теперь мы под девкой будем ходить? - нагло спрашивает один из парней. - Мы давай слово верности Заславскому. Не его подстилке.
На принятие решения у меня всего доли секунды. И я даже не раздумываю - быстро достаю пистолет и, едва прицелившись, стреляю. Пуля попадает совсем рядом с хамом, который позволил себе подобное.
- Еще есть недовольные? - мрачно уточняю. - Кто следующий? - Тишина стоит гробовая. Авдей молчит. Рустам тоже. Оба дали слово вмешаться только в самом крайней случае.
- Кто-то хочет оспорить мое право на принятие решений?
- И что же мы будем делать? - спрашивает другой парнишка. Молодой еще совсем. Но взгляд, как у дикого волчонка.
- Мстить, - тихо отвечаю. - Для начала мы отомстим тем, кто нас предал и кто устроил взрыв.
- А Заславский? Он жив?
Этот вопрос мучает и меня. Я все еще верю в чудо. Верю. И буду верить до последнего.
- Пока тела не нашли, я считаю, что муж жив. И вам рекомендую делать то же самое.
- И как же ты пойдешь мстить? - насмешливо спрашивает тот самый мужик, которому я уже едва не подстрелила ногу. - Заколешь пилочкой для ногтей? Или, может, у тебя есть какие-то другие сверхспособности?
- Я буду не одна, - просто отвечаю. - Со мной будут те, для кого верность Богдану - не пустой звук. И кто готов отомстить за то, что случилось.
Повисает нехорошая такая тишина. Парни переглядываются между собой. Они давно вместе. Наверняка понимают друг друга без слов. Я осознаю, что заслужить их доверие будет непросто. Именно поэтому Рустам посоветовал начать с ответки. Но причина не только в этом - во мне живет иррациональная злость за то, что кто-то отнял у меня мужа. А у нашего ребенка - отца. Не знаю хотел бы Богдан малыша, но ему не дали шанса узнать это. И за это я мечтаю лично придушить тварей.
- Если вы не готовы участвовать, если не верите в меня - дверь позади вас. Валите. Все, кто готов дать сдачи - добро пожаловать на борт.
Нестройный гул голосов дает надежду, что я выбрала верное направление.
- Я с тобой, - неожиданно говорит один из парней.
- И я.
- Да, и я.
Кошусь на Ремисова, тот ободряюще кивает, едва заметно.
- Авдей составит график дежурств, а так же озвучит остальные детали, как только станет понятно с чего мы начнем.
В целом проходит все довольно неплохо. Еще минут пятнадцать решаем кое-какие организационные моменты. Никто так и не уходит, хлопнув дверью. И это внушает надежду, что я все сделала правильно.
Рустам уезжает, а я возвращаюсь в спальню, закрываю дверь и выдыхаю. Напряжение за этот час достигло такого уровня, что меня трясет. Как я выдержу все это? Смогу ли удержать эту стаю, как называл их муж?
Закрываю глаза и мысленно зову Богдана - где бы он ни был, он мне нужен.
Как никогда.
- Ты же обещал, - срывается с моих губ тихий всхлип. - Обещал, что я буду в безопасности…
Естественно, мне никто не отвечает. В груди пусто. Холодно. Мне так не хватает мужа. Боже, как же мне не хватает его сейчас. Пусть бы поругался, пусть бы насмехался. Но был бы рядом. Живой.
Пусть бы защитил. Помог. Направил.
Только бы он оказался жив...
Оля
На следующий день мы с Авдеем едем на завод, который Богдан выкупил у моего отца. Рустам сказал, что он - камень преткновения. И тот, кто пытался отжать его, скорее всего, и стоит за взрывом.
Сложность заключается в том, что желающих захватить такой кусок, много. А воевать со всеми сразу - не выйдет.
Чтобы удержать позиции, мы едем прямо туда, проверить контакты, бумаги. Да и в целом навести порядок. Потому что управляющий еще вчера звонил и блеял что-то невнятное.
Но я не успеваю даже как следует расположиться, как вдруг со мной связывается секретарь и едва не заикается:
- Ольга Валентиновна, тут к вам посетитель.
- Кто?
- Сказал, это очень важно…
Я не успеваю ответить - дверь открывается, и на пороге появляется импозантный мужчина лет шестидесяти. За его спиной маячат пара амбалов. А Авдей, как назло, как раз вышел.
- Чем обязана? - довольно резко спрашиваю, прикидывая, успею ли достать пистолет из ящика.
Гость расплывается в приветливой улыбке, хотя скорее она похожа на оскал.
- Здравствуй, Оля. Рад наконец-то познакомиться.
Настороженно смотрю и пытаюсь понять, кто из претендентов на завод стоит передо мной.
- Меня зовут Григорий Николаевич. Твоя мама была моей племянницей.
- Мама? - ошарашенно выдыхаю. - То есть вы…
- Двоюродный дед, выходит.
Растерянно смотрю, как мужчина усаживается в кресло напротив и внимательно разглядывает меня.
- Но отец говорил, у мамы нет родни…
- Потому что он так решил.
Удивило ли меня это? Не особенно. Отец был в чем-то деспотичным. А еще он одержимо любил мою маму. А потом так же одержимо запрещал говорить про нее. Алевтина злилась, что несмотря на это, портрет мамы так и висел в гостиной.
- И зачем вы здесь? - спрашиваю, а у самой мысли одна хуже другой.
-
