девочке.
Я использовал ее против него. И теперь он собирается отплатить за услугу.
— Он всегда стремился к славе, к злорадству. Он не уйдет, пока не повернет тот клинок, который вонзил в наши сердца много лет назад.
Я изо всех сил пытаюсь втянуть воздух, который мне нужен, поскольку смысл ее слов поражает меня прямо в грудь.
— Если он причинит ей боль—
— Мы найдем его, Тоби. И мы убьем его, прежде чем у него появится шанс.
— Что, если мы этого не найдем? — Спрашиваю я, мой голос слабый и испуганный.
— Мы это сделаем, — говорит Стелла, подходя ко мне и обнимая меня за талию, когда Гален подходит и встает рядом с мамой.
— Мы все поддерживаем тебя, Сынок, — говорит он, не снимая неослабевающей боли у меня в груди. — Теперь он нас не победит, — обещает он мне.
Мои кулаки сжимаются по бокам. Едва сдерживаемый гнев захлестывает меня, сковывая мышцы, когда движение за маминым плечом привлекает мое внимание.
— Это мило и все такое, но Тоби нужно пойти со мной, — заявляет Нико, способный видеть то, чего не видят другие.
— Куда ты идешь? — спрашивает Стелла, совершенно оскорбленная.
— Не переживай из-за этого, принцесса. Я позабочусь о его безопасности. Позвоните нам, если что-нибудь случится, и мы сразу же вернемся, — говорит он с улыбкой. — Иди переоденься, — говорит он мне, прежде чем вытащить телефон из кармана.
В комнате воцаряется тишина, и это все, что мне нужно знать, что я не могу оставаться здесь с этим гнетущим напряжением, давящим на меня.
Делая шаг вперед, я обнимаю маму, вдыхая ее аромат и молясь, чтобы слова, которые она только что сказала мне, были правдой, и мы выясним его следующий шаг, пока не стало слишком поздно.
Через несколько минут на мне пара спортивных штанов и майка, и я бегу трусцой вниз по лестнице в наш подвальный спортзал прямо за Нико, в то время как остальные продолжают разбираться с дерьмом в моей квартире.
Дэмиен и Харон отправились на встречу с Эваном и Стефаносом, чтобы рассказать им о том, что происходит. Стефанос совместно с итальянцами собирал разведданные с тех пор, как они попытались вторгнуться на нашу территорию на их стороне города перед Рождеством. Так что, если они оставили какую-то ниточку с этим, то он должен быть в состоянии потянуть за нее и посмотреть, как она распутывается.
Неудивительно, что они за одно с Джонасом. Именно они устроили пожар в ту ночь боя, утверждая, что это был прямой приказ от нас. Или какую бы чушь они ни пытались извергнуть. В ту ночь они пытались предупредить нас, что в нашей семье завелась змея — мы и не подозревали, каким чертовски скользким он окажется.
В ту секунду, когда мы входим в двери спортзала, Нико выбирает плейлист на своем телефоне и выскакивает на ринг, вытянув руки по бокам.
— Давай, детка, — насмехается он, заставляя меня покраснеть всего от этих четырех слов.
С громким ревом, которым, я уверен, гордилось бы любое дикое животное, я бросаюсь на него, нанося удары кулаками по любой части его тела, которую он оставляет незащищенной. Его ответные удары столь же жестоки, но я использую боль, которую он мне причиняет, чтобы подпитывать свои движения. Действовать инстинктивно, используя навыки, которым меня учили с такого юного возраста, что теперь они почти так же естественны, как дыхание, позволяет мне опустошить свой разум, на короткое время вытеснить гнев и отчаяние.
Я понятия не имею, как долго мы сражаемся, но когда мелодия звонка Нико заполняет пространство вокруг нас, по моему телу струится пот, а с кулаков капает кровь, я уверен, покрывающая почти каждый дюйм моего тела.
— Перерыв, — рявкает Нико, вытирая лоб руками и ныряя под веревки, чтобы ответить на звонок.
— Да. Да. Подвал. Да. Да.
Я смотрю на него, когда он вешает трубку и идет к холодильнику, не секундой позже бросая мне бутылку воды.
— Кто это был? — спрашиваю я, откручивая крышку и сразу же выпивая половину.
— Не тот, у кого есть ответы.
Я только что опрокинул бутылку над головой, когда дверь в спортзал открывается и врывается Брианна с обезумевшим видом.
— Ты гребаная пизда, — рявкает она, бросаясь к Нико и замахиваясь на него сумочкой.
Мои глаза расширяются от ее дикости, когда то, что у нее там есть, с болезненным стуком ударяется о голову Нико.
— Какого хрена, Сирена? — лает он.
— Ты, блядь, пишешь мне смс, чтобы сообщить, что моя лучшая подруга, блядь, пропала, ты, огромная гребаная пизда.
— Ты бы предпочла не знать?
— Ты гребаный придурок. Я не знаю, почему я когда-либо думала, что проводить время с тобой было хорошей идеей.
Она отмахивается от него и поворачивается ко мне.
— Господи, ты выглядишь ужасно.
Я приподнимаю бровь, глядя на нее.
— Что происходит? Ты нашел ее? У кого она?
Мои глаза поднимаются от Бри к Нико, который только раздраженно пожимает плечами.
— Ты ей ничего не сказал? — спрашиваю я.
— Нет, он сказал мне, что Джо-Джо пропала. Это было все. Никаких других гребаных подробностей. Где она, Тоби? С ней все в порядке?
— Черт возьми, — шиплю я, запуская окровавленные пальцы в свои мокрые волосы, с которых капает. — Мы не знаем, где она, Бри. Она у Джонаса.
— Дж-Джонас? — заикается она, глубокие морщины омрачают ее лоб.
— Начинаешь понимать, почему я не выложил все это в гребаном текстовом сообщении прямо сейчас? — Нико ворчит у нее за спиной.
— Пошел ты, — бросает она через плечо, прежде чем повернуться ко мне. — Пожалуйста, продолжай.
— Джонас не мертв. Наш босс инсценировал его смерть. Мы держали его запертым в камере последние несколько месяцев.
Ее рот открывается и закрывается, как у золотой рыбки, пока она пытается осмыслить пересказ всей этой дурацкой ситуации.
— Он сбежал. Мы не можем найти ее или Джоан.
— Черт, Тоби. Это чертово безумие, — говорит она, раздраженно вскидывая руки.
— Добро пожаловать в наш мир, Сирена, — говорит Нико.
— Ты все еще, блядь, здесь? — рявкает она на него.
— Черт возьми, да, ты знаешь, я люблю, когда ты становишься такой дерзкой.
— Моя лучшая подруга, моя кузина, пропала, черт возьми. Может быть, ты перестанешь шутить?
Я качаю головой, глядя на них двоих, когда беру полотенце с вершины стопки в углу и протираю им голову и лицо. Когда я снимаю его, ярко-белый хлопок приобретает красный оттенок.
— Все наверху, в моей квартире. Пошли, — говорю я, проходя мимо Бри, более чем готовый принять душ и услышать, были ли какие-нибудь прорывы.
Все оборачиваются, чтобы посмотреть на нас, когда мы врываемся в мою квартиру. Мама ахает от ужаса при виде нас двоих, но я не уверен, почему она так удивлена. Это не первый раз, когда она помогает
