— Какое печенье лучше купить — «Орео» или «Наттер-Баттер»?
— Почему бы не оба сорта?
— А о проклятых семи килограммах в подарок от телекамеры уже забыл? Впрочем, пропадай моя фигура. Гулять так гулять! Покупаем и то и другое. — Кари энергично зачеркала карандашом по бумаге. — Надеюсь, Пинки определит меня в центр для похудания за счет телестанции. Итак, что еще?
— Томатный соус, сухие приправы из трав, лук, сладкий перец… — раздалось монотонно сзади.
Хантер смотрел через ее плечо, чтобы удостовериться, что она в точности запишет все, что он ей сказал.
Кари неловко обернулась, практически зажатая между кухонной стойкой и его огромным телом.
— А это зачем?
— Для спагетти, которые я собираюсь приготовить тебе на ужин.
— Ты умеешь готовить?
— Спагетти. А ты?
— И я — спагетти, — рассмеялась она.
Он хладнокровно пожал плечами.
— Что ж, в таком случае перед нами только два пути: либо съесть массу спагетти, либо пойти в какой-нибудь ресторанчик. Впрочем, есть еще один: объесться до смерти печеньем «Орео» и «Наттер-Баттер».
На сей раз рассмеялись оба. Список необходимых покупок был завершен. Хантер настоял, чтобы в магазин они отправились в его автомобиле.
— Я и сама неплохо езжу по горным дорогам, — неуверенно попробовала возразить она, когда он уже распахнул перед ней дверцу.
— А я — сторонник домостроя. Так что, будь добра, молчи и залезай в машину.
— Деспот.
Хантер вел машину с той же аккуратностью и тщательностью, которая была присуща ему буквально во всем. Кари нравилось смотреть на его руки, уверенно лежащие на кожаной оплетке руля. С такой же уверенностью эти руки могли бы ласкать ее обнаженное тело… Нескромная мысль, как искра на ветру, вспыхнула и тут же угасла в ее мозгу. Двигатель обтекаемого спортивного автомобиля спокойно урчал, тихо сотрясая сиденье. Кари тоже тихо дрожала — от предвкушения необычного.
— О чем задумалась? — поинтересовался он, поймав на себе ее взгляд.
— Просто подумала, что ты очень похож на свою машину.
Хантер поднял бровь, демонстрируя удивление.
— Может, объяснишь, чем именно?
Она продолжала внимательно рассматривать своего спутника, его мускулистое, удивительно пропорциональное тело, таившее взрывной темперамент. Каждая клеточка его существа была наполнена неуемной энергией.
— Нет, я, пожалуй, воздержусь от комментариев, — подумав, решительно отрезала Кари.
— Да будет тебе…
— Я сказала «нет»!
— В таком случае я не скажу тебе, как сногсшибательно выглядишь ты. Я не скажу, что до сегодняшнего утра только догадывался, насколько прекрасны твои бедра, а теперь знаю это наверняка. И еще не скажу о том, что твоя попка в джинсах выглядит даже очаровательнее, чем в юбке. А также о том, как приятно смотреть на твою грудь, когда ее обтягивает майка, или чувствовать ее прикосновение к своей груди, И еще о том, насколько красивы твои волосы, освещенные солнцем, — почти так же, как и при свете свечи. А твое лицо — просто само совершенство. Но главное — то, что на нем отчетливо написаны все твои чувства и мысли, совсем как у первоклашки. Правда, это с моей стороны, наверное, уже лишнее. Такой пары колдовских глаз, как у тебя, я еще ни у кого не видел, но и об. этом ты не услышишь от меня. Что же еще? Ах да, твой рот! Думаю, достаточно будет упомянуть, что уже несколько месяцев он видится мне в грезах. Кажется, ничего не пропустил.
Хантер быстро въехал на парковку и резко нажал на педаль тормоза. Вытащив ключ из замка зажигания, он вопросительно взглянул на Кари.
— Ну что скажешь?
Она с трудом сглотнула.
— Да уж, постарался на славу — перечислил все, о чем тебе вовсе не следовало говорить. Придраться не к чему.
— Нет, одну вещь все-таки забыл. — Хантер взял Кари за руку и заглянул ей в глаза. — Еще я очень рад быть рядом с тобой — вот так, как сейчас. — Он улыбнулся той неотразимой улыбкой, которая лучше всякого аргумента действовала на судей, переубеждала присяжных и покорила великое множество женских сердец, точное число которых было известно одному только всевышнему.
Теперь к этой славной когорте принадлежала и Кари, а потому ее ответная улыбка была не менее лучезарной.
— Я тоже рада…
Он задорно подмигнул.
— Список не забыла? Тогда пойдем.
Хантер привез ее в Диллон — крохотный городишко, почти целиком состоявший из домиков, которые сдавались лыжникам в пик сезона. Цены здесь, как и в любом курортном местечке, были заоблачными, но все же чуть более умеренными, чем в Брекенридже.
Бродить по длинным рядам продуктового магазина в сопровождении мужчины было для нее непривычно, даже немного неловко. Когда Кари была замужем за Томасом, все необходимые закупки делала домоправительница. Ни до замужества, ни после гибели Томаса она не ходила в магазин с мужчиной. Обычно ее экспедиции в супермаркет носили молниеносный характер: заскочила, схватила первое, что попалось под руку, и выскочила.
Хантер, судя по всему, тоже не обладал в этом деле достаточным опытом, а потому действовал, в основном полагаясь на интуицию.
— Ты эту штуку пробовала когда-нибудь? — неуверенно поинтересовался он.
— А что это?
Хантер попытался разобрать надпись на банке, но та была выполнена на каком-то непонятном языке.
— Сам не знаю. — Тем не менее он бросил банку в их тележку.
Пока Кари выбирала кочан салата, он взял апельсин, очистил его и аккуратно выбросил корки в бачок для мусора. Потом сунул дольку в рот Кари, а две съел сам.
— Надеюсь, ты заплатишь за него? — прошепелявила она, стараясь, чтобы сок не вытек у нее изо рта.
— Ясное дело, — ответил он с еще более набитым ртом. И тихо добавил, наклонясь к ее уху: — Если застукают.
Кари закашлялась.
— А я-то думала, ты всегда на стороне закона. Сажаешь в тюрьму за малейшую провинность…
— Сейчас я в отпуске, — наставительно произнес Хантер, притронувшись указательным пальцем к ее носу.
— И почему только ты предпочел прокурорскую карьеру адвокатуре? С твоим-то умом можно было заработать гораздо больше в качестве защитника. Разве не так?
— Благодарю за комплимент. — Повертев в руках пакет с суфле, он положил его обратно на полку. — Конечно, ты права. Наверное, мне вообще стоило бы уйти в бизнес, расставшись с карьерой госслужащего. Тогда мои финансовые дела точно пошли бы в гору.
— Так в чем же дело? — продолжила допытываться Кари. У нее было предчувствие, что, если сейчас ей удастся докопаться до сути, многие неясности, касающиеся Хантера, отпадут сами собой.
— Должно быть, меня испортили своей честностью мои родители. С молоком матери я впитал убеждение в том, что между плохим и хорошим есть четкая граница и каждый должен отвечать за свои поступки. Так что не уверен, что мог бы защищать в суде кого-нибудь, наверняка зная, что этот человек виновен в преступлении. Ты только пойми меня правильно. Я вполне уважаю адвокатов и их работу. Я знаю: без них не обойтись, они — часть системы, которая работает, и, слава богу, работает не так уж плохо. И все же эта отрасль юриспруденции — не для меня.
