— У вас настоящее столпотворение, — одобрительно заметила Бев. — И танцы.
— Да, — сказал Билли и снова посмотрел на Кэйт.
— Мы изобразим немножко хоки-поки.
— Разве у тебя сегодня не свободный вечер? — спросила Бев.
— Да, обычно по субботам. Но один из парней позвонил, что заболел. К счастью, я был здесь и смог встретить вас, мои красавицы, — ответил Билли.
Покрывая обычный шум, Пит, пузатый бармен постарше, крикнул:
— Эй, Билли! Это не театр одного актера. Где Джоди?
Билли не обернулся. Банни, заметно расстроенная, схватила его за руку.
— Это моя подруга Бина, — сказала она. — Вам двоим нужно обязательно познакомиться.
Билли на некоторое время задержал на Бине безучастный взгляд.
— Да. Рад видеть вас, — и он опять повернулся к Кэйт, которая сама уже была в отчаянии.
— Не хотите с Биной и со мной сыграть в боулинг в следующую пятницу? — спросила она.
Он моргнул, потом улыбнулся:
— Я ни за что б не догадался, что вы созданы для боулинга, — сказал он.
Барби, всегда наготове, всучила ему в руку кусок бумаги с нацарапанным на нем номером телефона Бины.
— Вот, — сказала она, — позвони Бине, и вы договоритесь. Она отвечает за все походы в боулинг вместе с Кэйт.
Раздался еще один окрик со стороны стойки, и на этот раз Билли обернулся.
— Иду, — сказал он, одарив всех ослепительной улыбкой, прежде чем раствориться в толпе.
— Бог мой! — сказал Брайс. — Он прекрасен. Могу я тоже пойти?
Эллиот удостоил его выразительным взглядом, затем повернулся к Кэйт и посмотрел на нее еще выразительнее. Однако не успел он что-либо сказать, как Бев принялась обмениваться шлепками пятерней со всеми за столом. «Дальше, — подумалось Кэйт, — они начнут изображать волну».
— Классная работа, — сказала Барби, шлепнув по ладони Кэйт.
— Хороший ход, — согласилась Банни.
— Полагаю, что он подумал, будто идет с тобой, Кэйт, — заметил Брайс.
— Ну, — сказала она для всех, — он подумает иначе, когда увидит Майкла. К тому же у него есть телефон Бины.
— Спасибо, Кэти, — сказала Бина, выглядевшая совсем изможденной. Кэйт ответила улыбкой, хотя размышляла о том, как сказать Майклу о перспективе поиграть в боулинг в следующую пятницу.
Нажимая на звонок, Кэйт чувствовала себя виноватой, потом вспомнила о ключах, что ей дал Майкл. Она тихо проклинала себя, а взглянув на часы, еще сильнее расстроилась, так как было уже без четверти час. Кэйт была уверена, что Майкл уже спит, как и в том, что ей не хотелось бы, чтобы он почувствовал запах пива, исходивший от нее. Тем не менее вполне нормально сходить в бар и выполнить свой долг перед друзьями, ведь речь не шла о развлечении.
Когда Майкл подошел к двери, еще одетый, но уже протирая слипавшиеся глаза, она отблагодарила его крепкими объятиями и прошла в узкую прихожую.
— Тебе не следовало ждать, — сказала она. Что она подумала в действительности? Что ей нужно было идти домой, в свою квартиру, или, еще лучше, и вовсе не отправляться в Бруклин.
Но Майкл просто зевнул и потянулся.
— Пора идти спать, — сказал он.
Кэйт кивнула, но направилась в ванную.
— Мне надо пописать, — сообщила она.
Закрыв дверь, Кэйт вымыла лицо, почистила зубы, прополоскала горло и еще раз почистила зубы. Она поймала взглядом свое отражение в зеркале, потянувшись за полотенцем. Она выглядела так… воровато. С минуту Кэйт рассматривала скулы, форму глаз, линию волос, находя поразительное сходство с отцом. Дрожь пробежала по телу. Затем ей показалось, что еще сильнее физического сходства был виноватый, вкрадчивый язык тела и выражение лица, вызывавшие в памяти его образ. Она неподвижно стояла в свете голой лампочки холостяцкой ванной Майкла и смотрела сама себе в глаза. Ей не за что чувствовать себя виноватой, сказала она себе. У нее нет причины чувствовать вину, если Майкл так зациклен на своем расписании. Выпила с подругами — здесь не за что винить себя.
Но Кэйт знала, что все не совсем так. Ее мысли о Билли Нолане были из ряда вон. Она не хотела думать, как думала, и чувствовать то, что чувствовала, флиртуя с ним. И пусть даже она делала это ради Бины, пусть даже обманывала Билли, но фактически действовала так, как если бы встречалась с другим мужчиной, и этот мужчина поверил в это. Обманывала ли она этим Майкла? Воспитывавшаяся при жизни матери в католичестве, Кэйт никогда до конца не преступала заповедей, страшась грехов вольных или невольных. Была ли она виновата в совершении последних?
Она вернулась сюда, чтобы спать со своим любовником, и испытывала неприятное чувство, словно была потаскухой. И вовсе не пивные пары в ее дыхании и не запах сигарет от одежды смущали ее. Нет — то были ее собственные чувства.
Кэйт быстро помылась и вышла из ванной в трусах и бюстгальтере. Проходя в спальню Майкла, она с ужасом заметила, что он зажег свечу на ночном столике и лежал под простыней полностью раздетым. Обычно Майкл спал в пижамных брюках и футболке. Их отсутствие и горевшая свеча посылали ясный сигнал.
— Могу я занять твою рубашку? — кротко спросила Кэйт.
Майкл кивнул и рукой указал на комод. Она вынула простую белую рубашку «Фрут оф зе Лум» и, надев ее, скользнула к нему в постель.
— Было весело? — спросил Майкл, закидывая руку вокруг нее.
— Совсем нет, — ответила Кэйт. — И я так устала, — она умолкла. Майкл был знаток в таких сексуальных нюансах. Она выждала минуту. — Можем мы просто полежать вместе? — спросила она и повернулась спиной к нему, ощущая его грудь своими лопатками.
— Конечно, — ответил Майкл, и Кэйт почувствовала облегчение, не уловив разочарования в его голосе. Он, отвернувшись на секунду, задул свечу, потом прижался к ней своим телом. Кэйт вздохнула и от стыда, и от утомления, и, возможно, от пива, закрыла глаза и уснула через несколько минут.
Воскресным утром они с Майклом выполняли свой обычный ритуал. Он покупал «Нью-Йорк таймс» и багет, и они проводили пару часов, читая выдержки из газеты друг другу и поедая маленькими кусочками сливочный сыр. Кэйт развернула раздел «Стили», чтобы прочесть продолжение статьи о салонах красоты в Афганистане, и случайно наткнулась на страницу «Свадьбы/Поздравления». Это было то, чего она старалась избегать, нечто неприятное, — похожее ощущение испытываешь, проходя мимо мертвого голубя, лежащего на тротуаре.
Затем она стала читать этот раздел, как обычно делала, если не забывала пропустить его. Это было жестокой ошибкой. Колонка за колонкой перечислялись счастливые союзы, списки родственников женихов, невест, цитировались поздравления их братьев и сестер, описывались празднества, и это всегда вгоняло Кэйт в депрессию и наводило на мысль, что она не как все. Если она выйдет замуж за Майкла, что сможет написать об этом «Таймс»? «Невеста, почти тридцати двух лет и сирота, выбрала скромную свадьбу. „Я не могу себе позволить большой праздник, и у меня мало родственников и друзей, которые могли бы присутствовать на нем, — говорит Кэтрин Джеймсон-Этвуд. — По правде говоря, я не уверена, что сделала правильно, но тогда — кто поступает правильно?“» Тайком она всматривалась в Майкла поверх газеты и представляла себе, как он мог бы выглядеть на одной из серых зернистых фотографий, склонив голову к ее голове. Она свернула газету и отложила ее.
