— Но поэтому телохранители меняются. — Ретт сказал это и что-то тревожное коснулось его сердца. Какая-то страшная мысль, которую он неосознанно всегда гнал прочь. — Почему ты так долго служишь матери? Уже тридцать лет.
— Потому что для меня нет иной службы.
— Но ты мог бы… Тебе что не хотелось семью, детей?
Адар прямо смотрел на Ретта и несколько секунд молчал.
— Хотелось. — сказал он негромко. — Но так уж вышло…
Дверь открылась и вошел лучисто улыбающийся Жан. Ретт поморщился. От него несло Джайей и Ретта это бесило.
— Ридаш! — Жан поставил на столик блюдо с дыней. — Попробуйте это нечто.
Ретт вздохнул и, преодолевая себя, взял кусок дыни. Ароматный, сочащийся соком. Попробовал. Слишком приторно и сладко на его вкус.
— М… Восторг. — сказал он Жану и выдавил из себя улыбку. Посмотрел на Адара, но тот уже стоял в темном углу как обычно уставившись в пространство безразличным взглядом. Как и положено телохранителю.
* * *
Сумерки в Маркии были короткими. Как только солнце село и жизнь на улицах замерла, они собрались в путь. Джая, Халид, две волчицы-телохранительницы старшей дочери, Ретт и Адар. Жан в заварушке со штурмом заставы по понятным причинам не годился.
Застава была в стороне от города, как и все форпосты Маркии прижатая к очередной горе. Нужно было добираться туда пешком, то есть в обороте.
Их небольшая процессия вышла из гостиницы и пошла к окраине города.
Шли молча, недружелюбно поглядывая друг на друга. Джая была против присутствия Шефердов. Подозревала что-то. Ретт отдал должное ее уму — он и правда шел в этот поход со своими целями.
Ему нужна была сыворотка для Тесс. Но не для Джаи или Жана. Обойдутся. В пекло их безумные идеи вылечить оборотней от оборотничества.
На окраине города остановились под навесом темного дома. Стали раздеваться. Ретт мельком бросил взгляд на женщин: телохранительницы Джаи тащили с нее богатое платье. Ретт поскорее отвел глаза и рванут прочь сюртук. И что этим девицам Рабах не сидится дома? Воюют они, посмотрите только.
Он разделся, осторожно укладывая одежду в стопочку. Поставил рядом сапоги. Последние его сапоги и плевать как в них было жарко в Маркии, он не собирался ходить как босоногий голодранец в этих их шлепках.
Взглянул на Адара и обернулся.
Творец, как же хорошо…
Ретт потряс головой, попробовал когтями землю. Рядом оборачивались Рабахи. Адар подошел к нему, мягко перебирая лапами. Размером их волки были почти равны и имели приметный шефердовский черный окрас. Рабахи были серо-желтые, куда мельче, но жилистые и нервные. Быстрые — понял Ретт, глядя на их лапы.
Они побежали по степи. Ретт дал волю лапам и сперва заметно оторвался. Не потому, что хотел покрасоваться, а потому, что волчья шкура разом очистила его мысли и от ревности и от тоски. Он был сильным волком и он был свободен. Несся в ночи, ощущая дурманящие запахи. Волки рядом, трава, сухая земля, человеческое жилье. Ночь дышала для него, в едином ритме с ним. Из пасти неслось громкое звериное дыхание, лапы впивались когтями в сухую землю и взрывали ее пылью. Ретт перемахнул канаву, спугнул зайца. Погнался за ним, нагнал в три прыжка и разорвал. Просто так, потому что мог и хотел почувствовать себя волком.
Оглянулся. Его стая перепрыгивала овраг. Быстро, тихо, слаженно.
«Нет… это не моя стая» — напомнил он себе, и от этого снова стало грустно.
Ретт, выпустив пар, побежал со всеми вместе. Но все же впереди. Джая сверкая ярко-желтыми глазами, высунулась было вперед и он рыкнул на нее. Она на него.
Ретта затрясло от желания схватиться с ней и показать кто тут главный. В волчьей шкуре это было очевидно — она посягала на его главенство. Или он на ее?.. Не важно! Эту девчонку нужно было поставить на место. Но он не мог, не время сейчас. У него была совсем другая задача.
Застава показалась минут через тридцать. Притихшая, темная, как будто пустая. Ретт потянул носом. Нет, не пустая. И люди и оборотни. Полно людей, просто не жгут огни, чтобы не светиться маяком в темной степи.
Они разделились.
Адар с Халидом пошли вправо. Ретт и девушки слева. Джая ни за что бы не оставила его без присмотра.
«И я должен нянчиться с этими девками» — злился Ретт. Ночные нападения для него были не впервой. Но обычно они несли задачу внезапно ударить, убив как можно больше людей и волков, и быстро отойти, пока не опомнились и не дали отпор. Тут же им нужно было проникнуть в крепость, прокрасться внутрь и выйти незамеченными. Задача скорее для человека, чем для волка.
Крадучись они подходили все ближе к стене заставы. Ретт прижался к самой земле, поводя носом. Его в темноте было почти не видно, а вот Рабах были светлее. Ретт услышал, как по стене идет часовой. Телохранительницы Джаи спрятались за камень, третьей там было некуда деться. Ретт бесшумно прыгнул и накрыл старшую дочь собой, скрывая ее светлую шерсть.
Прижатая им к земле, Джая еле слышно зарычала. Ретт ткнул ее мордой.
«Да заткнись ты, идиотка!»
Часовой насвистывая прошел мимо, даже не потрудившись посмотреть со стены вниз. Прошел караулку и поплелся дальше.
Ретт с волчицами побежал вплотную к каменной стене. Метров десять, волку не перепрыгнуть. Он только задумался о том как преодолеет ее, как рядом вместо волчиц оказались три нагие женщины. В волчьей шкуре Ретт был абсолютно равнодушен к наготе людей. Две волчицы сцепили руки, Джая быстро запрыгнула на них ногами. Они в пару секунд раскачали ее и старшая дочь стрелой взлетела вверх, ухватилась за край стены и перемахнула ее.
Для него они вряд ли стали бы утруждаться, так что Ретт обернулся, трансформировал руки и полез, клацая когтями и кроша камень. Чертовы девицы Рабах, как он их ненавидел. И почему с ним нет Хела? Адара? Других волков Шефердов?
Пока лез, мимо уже пролетела веревка. Джая сбросила ее и снова трансформировалась, поводя носом и ушами. Все было тихо. Но если хоть один местный оборотень трансформируется, то их почуют. Оставалось наедятся, что на здешней заставе, как и на той развалине, не было ни порядка, ни дисциплины. Как и дозорных в обороте.
Через минуту они были на стене. Тихо пробежали по ней, выискивая удобное место, чтобы спрыгнуть внутрь двора.
Джая сунула морду в ведро, стоящее рядом с лестницей и громко фыркнула от отвращения. Ретту снова захотелось отправить этих проклятых нежных барышень домой к папочке. Не женское это дело война!
Пахло людьми и волками, но и тех и других тут было вдоволь. Запахи были старыми, несвежими. Ретт не чуял никого рядом.
Он выбрал место и прыгнул во двор. Мягко приземлился и замер. Уши его нервно дергались, выслушивая возможные проблемы: испуганный людской вздох, взводимый курок, шорох стали, вынимаемой из ножен. Тихо… Слишком тихо.
И тут он услышал что-то. Шорох ткани.
Он повернулся, но чтобы сказать что-то волчицам нужно было трансформировать голову. Он не успел. Они уже летели к нему со стены. Как только приземлились, звук стал резким — ткань дернули с силой, открывая. Ретт успел прыгнуть в сторону, потому что понял на мгновение раньше и знал чего ждать. Доля секунды решила все.
Залп оглушительно грянул во внутреннем дворе.
Джая взвизгнула, получив несколько пуль. Ее волчицы, бросились ее прикрывать. Ретт рванул к стрелкам, но тут распахнулись двери и на него бросился первый оборотень. Они сцепились и покатились по земле. Клацая зубами и пытаясь достать друг друга лапами.
Загремел колокол тревоги, разом зажглись алхимические огни, освещая стены и двор.
Плохо дело! Плохо! Их ждали!
Ретт толкнул оборотня, тот откатился и отпрыгнул еще дальше. За спиной Ретт слышал других, но они не нападали, а значит… Он резко взвился вверх в неистовом прыжке.
Залп!
Пуля обожгла лапу, но от остальных он ушел. Волчицы сшиблись с оборотнями. На Ретта навалились сразу трое, не подделки какие-то, лютые волки. Он неистово дрался, но это была глухая оборона. Наконец, подоспел Адар и Халид. Рабах полетел на выручку своим волчицам, а Ретт с Адаром занялись волками. Клацали зубы, летела во все стороны шерсть. Их теснили в одну сторону двора, дальше от стрелков.
