— Ты мой ученик…
— А мне восемнадцать. Что такое несколько нарушенных правил между взрослыми по обоюдному согласию?
— Я не имел в виду… — Он резко останавливается, щеки пылают.
Мне вдруг приходит в голову, что у него, возможно, нет никакой практики в этой конкретной области его пристрастий. Может быть, друг по колледжу. Однажды поздно вечером за конспектами и кофе, маленькая озорная возня на книжных полках. Глядя на жизнь, навечно прикованную к одной и той же киске, и не в силах удержаться, чтобы не узнать, что значит получить ее в задницу всего один раз. Затем они неловко расстаются и больше никогда не разговаривают.
— Все хорошо, — говорю я ему, чтобы развеять его страхи. — Я думаю, вы были бы удивлены, узнав, как много людей здесь живут двойной жизнью.
Подавленные сексуальные аппетиты Джека Гудвина вряд ли попали бы в раздел сплетен школьной газеты.
— Я думаю, мистер Кент, вам следует уйти.
— Конечно. Если вы больше ничего не хотели бы обсудить. — Я откусываю еще кусочек яблока, наблюдая, как он с трудом сглатывает. — Однако у меня есть один вопрос. Гвен все еще на тебя обижается?
Если его оскорбляет вопрос, он не выражает его словами. Может быть, ошеломленно молчит. Или заинтригован.
Его разум, вероятно, занят собственными запретными фантазиями. Интересно, когда он проснется весь в поту, все еще в постели, сжимая в кулаке собственный член и представляя, что он трахает мой рот.
— Ты все еще наслаждаешься периодом медового месяца, или она перестала позволять тебе прикасаться к ней? Говорит, что у нее болит голова, но ты можешь слышать, как она каждый вечер крутит вибратор в ванной. Дай мне знать, если я прав.
Кажется, он наконец берет себя в руки, стискивает челюсть и кладет локти на стол.
— У вас есть время до пятницы, чтобы сдать свои пропущенные задания или получить ноль. Мой совет? Ваша энергия лучше расходуется на домашнюю работу.
— Я буду иметь это в виду. — Я достаю из сумки ручку и клочок бумаги и, вставая, записываю свой номер телефона. — Это мой номер. Должен ли я оставить его здесь с вами на случай, если есть какие-либо возможности для, э-э, дополнительных баллов?
Его взгляд блуждает по мне, прежде чем он спохватывается и облизывает нервную сухость с губ.
— Сэр? — Подсказываю я, борясь с усмешкой. Я машу перед ним газетой.
— Что мне с этим делать?
Он колеблется.
Дилеммы, дилеммы. Отвергает ли он меня и продолжает свое правдоподобное отрицание, в конечном итоге заявляя о сексуальных домогательствах с моей стороны, если кто-нибудь когда-нибудь вызовет его за флирт в классе?
Или он это сделает…
— Оставь это мне, — выдавливает он, протягивая руку за бумагой.
Я кладу яблоко на стол с запиской под ним и подмигиваю мистеру Гудвину, уходя.
Когда я прохожу через приемную, Петра поворачивается на стуле, чтобы внимательно проследить за моим уходом.
— Хорошо поболтали?
Я выдаю еще одно подмигивание, энергично кивая.
— Очень продуктивно.
ГЛАВА 31
ЭРДЖЕЙ
Если говорить о близких встречах, то эта была на волосок от гибели. Думаю, я все еще нахожусь в состоянии похмелья от эмоционального взрыва, которым стала прошлая ночь. Я не знаю, как это выглядело для Слоан, но это был один из самых неприятных разговоров, которые я когда-либо вел, как будто я резал свое сердце наждачной бумагой. Я никогда раньше ни с кем не говорил о своем отце, даже с мамой.
Странно, но я чувствую себя лучше.
Мне удалось удержать Слоан на кончиках пальцев, да. Но мне кажется, что теперь мы стали ближе. Как будто мы лучше понимаем друг друга. Это было грязно, и никто из нас не пострадал, но теперь между нами есть связь, которую, я не уверен, что мы бы достигли другим путем. Черт, это звучит банально и сентиментально, но… неважно. Похоже, эта девушка меня достала.
И я не совсем против этого.
СЛОАН: К твоему сведению, я сменила все пароли на имена своих собак.
Я: Забавно.
В четверг вечером мы с Фенном лежим на диване в нашем общежитии и играем в видеоигры. Я позволил своему парню умереть и теперь наблюдаю, как Фенн бегает вокруг, пытаясь спасти уровень, одновременно переписываясь со Слоан.
Она стала подшучивать надо мной из-за моей не такой уж незначительной неосторожности. Я знаю, что заслужил это. Просто нужно вытерпеть, пока она не выдохнется. С точки зрения наказаний, это не самый худший исход.
СЛОАН: Ты ведь не сохранял мои обнаженные фотографии, верно?
Я: Какие из них были твоими? Дай мне посмотреть, и я скажу тебе, если узнаю какую-нибудь.
По крайней мере, у нее есть чувство юмора по этому поводу.
СЛОАН: Кейси предложила мне дать тебе уроки по макияжу.
Я: Правда? Зачем?
СЛОАН: Как ты отнесешься к тому, чтобы провести неделю в костюме талисмана?
Я: Ты думаешь, это самый неловкий вид, в котором я когда-либо появлялся в классе? Старайся усерднее.
СЛОАН: Так что мы делаем в эти выходные?
Я: Мы, да? Я думал, ты сказала, что тебе нужно написать работу по истории.
СЛОАН: Ты интереснее.
Как бы ни нравилось моему эго слышать это, кое-что не дает мне покоя с момента нашей ссоры в лесу. Тот момент, когда Слоан призналась, что нарушила свое обещание сосредоточиться на школе в этом году. Она выглядела такой пристыженной, и я не могу отрицать, что это вызвало во мне чувство вины. Лично мне, может, и плевать на домашние задания, но Слоан пытается получить стипендию. Мне бы не хотелось быть причиной ее проигрыша.
Я: Вот что я тебе скажу. Встретимся завтра после школы на нашем месте и принесешь свою работу. Если я увижу, что ты закончила хотя бы черновой вариант, я разрешу тебе провести со мной субботний вечер.
СЛОАН: Позволишь мне? Ну и дела! Спасибо тебе огромное!
Я усмехаюсь в трубку, вызывая вздох Фенна.
— Твои любовные переписки отвратительны, — сообщает он мне, не отрываясь от телевизора.
Я: Ты поблагодаришь меня, когда станешь старше.
СЛОАН: Хаха.
СЛОАН: Ладно. Завтра после уроков. Не опаздывай.
Я: Даже не мечтай об этом.
СЛОАН: И не забудь написать мне спокойной ночи.
Я: Об этом я бы тоже не мечтал.
Раздается стук в нашу дверь, и Фенн бросает контроллер, чтобы открыть. Ему все равно надрали задницу.
— Это тебя, — говорит он. — Какой-то второкурсник.
Фенн оставляет дверь открытой и садится обратно на диван, а я беру флешку из ящика стола.
— Что ты нашел? — Нетерпеливый второкурсник протягивает руку, чтобы выхватить флешку у меня из рук, но я не позволяю ему взять ее своими липкими ручонками.
— Оплата вперед, — напоминаю я ему.
Он насмехается.
— Но я даже не знаю, что на нем.
— И это будет стоить тебе пятьсот долларов, чтобы узнать. — Я не веду переговоры с тощими девственниками, которые все еще просят Санту о первом щенке.
Он бросает вызывающий взгляд. Затем, словно решив, что информация стоит риска, и правильно рассчитав, что я не тот, с кем стоит возиться, он раздувает ноздри и достает свой телефон. С шумом он переводит деньги. Я проверяю свой телефон, чтобы увидеть оповещение о том, что транзакция прошла.
— Приятно иметь с тобой дело. — Я передаю ему флешку и закрываю дверь перед его носом.
С дивана раздается громкое хихиканье.
— Этот тупица действительно дал тебе пятьсот долларов, чтобы ты нашел что-нибудь постыдное на парня, который украл его девушку? — говорит Фенн, перезапуская уровень.
— Ага. Дела сердечные. — Я беру содовую из холодильника для себя и бросаю другую ему. — Что ты хочешь сделать?
— Мне нужно освоить некоторые из этих компьютерных штучек.
Мы оба смотрим друг на друга, когда в нашу дверь снова стучат.
— Недовольный клиент? — спрашивает Фенн со вздохом.
— Хватай биту.
Я отдал парню то, за что он заплатил- то, что есть на диске, более чем удовлетворяет его просьбу. Я не занимаюсь обманом своих клиентов. Но время от времени кто-то появляется с угрызениями совести покупателя, и мне приходится проводить строгую политику окончательной продажи.
