— Если это Дюк, — говорит он с металлической битой через плечо, — это нам не поможет.
Я открываю дверь. К счастью, это не недовольный покупатель. Просто какой-то парень с коробкой и планшетом.
— Шоу или Бишоп? — кричит он.
— Да?
— Распишитесь здесь. — Он сует мне свой планшет с ручкой, и я нацарапываю свою подпись. Затем он отдает мне коробку и спешит прочь.
— Что это? — Фенн прячет биту и подходит, чтобы прочитать этикетку на коробке. — Черт. Это от моего отца. Должно быть, для нас обоих.
Внутри мы находим два одинаковых смартфона в замысловатой упаковке, словно что-то из фильма «Миссия: Невыполнима.»
Я смотрю на них в замешательстве.
— У меня уже есть телефон.
Фенн бросает свой на стол и возвращается к дивану.
— Он делает это. Возможно, это какая-то эксклюзивная игрушка, которую никто не может заполучить. Но он это сделал. И он хочет, чтобы мы знали, какая это важная вещь.
— Что мне с ним делать? — Мой старый телефон работает нормально. Мой первый инстинкт — продать новый, хотя я полагаю, что Дэвид рано или поздно заметит это.
— Оставь его себе. Продай его. Неважно. — Фенн нажимает кнопки на контроллере, сердито бормоча на экране, в то время как его тон становится все более разочарованным. — Он пытается подкупить тебя, чтобы ты его полюбил. Это его почерк. Легче потратить деньги, чем усилия.
— Пока он хорошо заботится о моей маме, я в принципе равнодушен к этому человеку. — Я пожимаю плечами. — Я имею в виду, он выглядит на шаг вперед по сравнению с вычурным капиталистом с хвостиком. Но не так крут, как генеральный директор Tech Start-Up — тот парень был полным придурком, но он позволил мне бета-тестировать несколько новых классных приложений.
— Подожди, это парни, с которыми встречалась твоя мама? — Фенн кажется забавным. — У них нет имен?
— Через некоторое время я перестал учить имена. Так проще.
— То есть ты хочешь сказать, что моя новая мачеха — шлюха?
— Эй. — Мое лицо застывает с предупреждением. — Скажешь это еще раз, и я сотру твое существование из цифрового мира. А также опустошу твой трастовый фонд.
У него хватает порядочности выглядеть раскаивающимся.
— Прости.
— Лучше бы ты это и имел ввиду. Никто не говорит о маме гадости. Она может быть самовлюбленной временами, но она все равно моя мама.
На журнальном столике начинает вибрировать старый телефон Фенна. Он наклоняется вперед, чтобы взглянуть на экран, затем морщится.
— Черт. Ну вот, началось. — Он включает громкую связь и закатывает глаза на меня. — Да?
— Рад, что застал тебя, — говорит Дэвид. — ЭрДжей там с тобой?
Фенн протягивает мне телефон.
— Да, привет, Дэвид, — говорю я неловко.
— Отлично. Со мной твоя мама. У тебя была возможность открыть посылку, которую я доставил курьером? — Должно быть, он только что получил уведомление о доставке. Довольно нетерпеливый бобер.
Я опускаюсь рядом с Фенном.
— Привет, мам.
— Привет, приятель. Привет, Фенн.
— Довольно круто, правда? — Дэвид говорит о новом устройстве с гораздо большим энтузиазмом, чем любой из нас. — Предполагается, что он станет первым смартфоном на Луне. Я не знаю, как это работает, но ты, наверное, разбираешься в технике лучше меня.
— Отлично, папа. — Фенн показывает средний палец на телефоне. — Я могу заказать пиццу из NASA, но будет ли она работать в лифте?
— ЭрДжей, мне сказали, что в нем самый быстрый процессор из когда-либо созданных в смартфонах. В два раза быстрее, чем все, что есть на рынке.
— Круто, да. Спасибо, Дэвид.
Странно даже принимать это. Подарки от мамы обычно сводились к подарочным картам или наличным. На что я не жалуюсь.
— Я уверен, что ты знаешь, как их настроить, — говорит Дэвид. — Дай мне знать, что ты думаешь.
— Ага. Хорошо, — говорит Фенн, торопясь повесить трубку. — Пока.
— О, приятель, прежде чем ты отключишься. — Моя мама вклинивается прежде, чем Фенн успевает закончить звонок. — Мы подумали, что было бы здорово взять семейный отпуск на праздники. Мы не так много времени проводили вместе, вчетвером, пока вы двое не уехали в школу. Что вы думаете?
Фенн прикладывает два пальца к голове, предпочитая быструю, безболезненную смерть медленной, мучительной пытке семейного общения. Я соглашаюсь с ним.
— Да, отлично, мам.
Я лгу, потому что что еще я должен был сказать? Пусть она сама себя вырубает. До зимних каникул еще несколько месяцев. К тому времени я смогу придумать, как выпутаться из этого.
После того, как Фенн повесил трубку, мы решаем проявить великодушие и открыть телефоны, чтобы проверить их. Несмотря на всю шумиху, они выглядят как обычные телефоны.
— Я никогда не был в семейном отпуске, — признаюсь я, прокручивая процесс настройки моего нового космического телефона. — Мамина работа была связана с путешествиями, поэтому, когда ей удавалось побыть дома какое-то время, последнее, что она хотела сделать, это сесть на другой самолет или провести несколько часов в машине.
— Мы часто куда-то ездили, — говорит он мне. — Когда мама была рядом. Мы проводили каникулы на Винограднике.
— Конечно, ты это делал. — Шикарный маленький засранец.
— Это были хорошие воспоминания. — Фенн отбрасывает телефон в сторону, чтобы прикусить щеку. Он смотрит в телевизор, но я не думаю, что он осознает это.
Внутри я съеживаюсь, потому что чувствую, как полное эмоциональное признание прорывается на поверхность. Учитывая прошлую ночь со Слоан, я не уверен, что у меня есть свободное время, чтобы втягиваться в еще один разговор по душам. Но я бы чувствовал себя придурком, если бы ушел отлить, пока Фенн погружен в воспоминания, так что у меня нет другого выбора, кроме как ухмыляться и терпеть это.
— Мой отец тогда был другим, — признается он. — Всегда хотел, чтобы мероприятия планировались вместе с нами. Мы ходили на рыбалку или просто катались на парусной лодке. Он часами учил меня узлам, которые я никогда не мог запомнить.
Трудно представить семейную динамику, которую он описывает между этими двумя. Я знавал семьи, которые не ладили друг с другом. Дети, которые ненавидели своих родителей. Родители, которые были злыми, как дерьмо, и не могли быть обеспокоены. То, что есть у Фенна и Дэвида, едва ли не хуже. У них нет веских причин заботиться о мире, кроме какой-то глубокой скрытой враждебности, из-за которой Фенну хочется заткнуть уши палочками для еды при звуке голоса своего отца.
— Так что же произошло? — спрашиваю я. — Похоже, независимо от того, как часто ты говоришь ему отвалить, он продолжает пытаться завоевать твое доверие.
Какая бы сентиментальность ни овладела на короткое время кислым настроением Фенна, она растворяется в кислоте его негодования.
— После смерти мамы он решил не иметь с этим дела. Моей мамы не стало, и мой отец исчез. Все, что он делал, это работал, а когда был дома, делал все возможное, чтобы избегать меня. Годами притворяться, что меня не существует. И вдруг он появляется с новой женой и ребенком… — Фенн пронзает взглядом мой череп. — Это не любовь, не доброта и не его великодушная щедрость, чувак. Он пытается отвлечь всех от того факта, что он дерьмовый человек, которому наплевать на всех остальных. Когда это пройдет, поверь мне. Он снова превратится в эгоистичного придурка.
На этом Фенн выключает игровую приставку и включает футбольный матч, увеличивая громкость. Как бы мне не хотелось втягиваться в сеанс психотерапии по поводу детских травм, я действительно сочувствую этому парню. Отсутствие отца оказывает на ребенка большое влияние.
— По крайней мере, твоего отца ФБР никогда не вытаскивало голым из номера мотеля.
Его голова резко поворачивается.
— Что за черт?
— О, да. Первый арест отца был дерьмовым шоу. Они были там, чтобы арестовать его по обвинению в мошенничестве. Застали его загорающим, потому что он должен был убедить какую-то фирму, что последние полгода был в Панаме, заключая какую-то крупную сделку по развитию.
