Он фыркнул от смеха. — Ты думаешь, что сможешь сделать из него бойца за месяц, нокаутируй себя. Я не буду волноваться, если ты возьмешь шестерых. Но дерзай.
В этом вопросе я, пожалуй, буду на стороне Дюка. Я не слишком горжусь, признавая, что на днях я был полностью выбит из колеи, и я не вижу, как несколько недель могут это изменить. Видимо, я планировал положиться на стойкость и немного удачи.
Однако большая часть меня начинает склоняться к этой идее. Это звучит освобождающе: сбросить Дюка с его пьедестала эго мании и вырвать школу из его авторитарных лап. Все, что угодно, лишь бы он отстал от меня, и я начал наслаждаться этой чертовой свободой.
— Значит, все решено, — говорит Фенн. С осторожным облегчением.
— При одном условии. — Дюк смотрит на меня, глаза сверкают. — Ты должен дать мне что-нибудь взамен.
— Что, блядь, это значит? — требую я.
— Это значит, что, если я даю тебе месяц, ты должен мне что-то дать. Так что, если ты проиграешь, ты уйдешь из школы. Навсегда.
— Это не совсем от меня зависит. Наши родители никогда бы на это не пошли. — Я закатываю глаза. — Как же я смогу провернуть что-то подобное?
— Придумай. Или я пойду к директору и скажу ему, что ты пристаешь к его дочери.
— Уффф, — говорит мне Фенн. Он показывает пальцем на Дюка, а потом оттаскивает меня за уха. — Это не блеф, — пробормочет он. — Если он скажет Тресскотту, что ты встречался со Слоан за его спиной, он исключит тебя на месте. Этого не избежать. Этот парень не в силах защитить этих девушек.
— Тогда мне лучше не проигрывать, — пробормотал я в ответ.
Фенн вздыхает.
Я шагаю обратно к Дюку, протягивая руку.
— По рукам.
Удовлетворенный и практически истекающий слюной Дюк пожимает мне руку и уходит. Без сомнения, он выбирает место, где повесить мой череп на стену.
— Итак… да. — Фенн почесывает ладонью затылок, оценивая только что произошедшее. — У нас есть месяц, чтобы убедиться, что ты не умрешь.
На следующий день Слоан разоблачает мой блеф и появляется со своим учебником истории и папкой, полной заметок. У меня пересыхает во рту в тот момент, когда она появляется на дорожке в этой короткой юбке и белой рубашке… которую она сразу же расстегивает, как только кладет свои вещи.
— Что ты делаешь? — рычу я.
— Расслабься, — отвечает она, закатывая глаза. — На мне майка под рубашкой. Мне жарко.
Да, да, это так. Такая горячая, что я не могу смотреть на нее без желания снять с нее остальную одежду.
— Подними глаза, — отчитывает она. — Нам нужно многое обсудить.
Я отвожу взгляд от ее сисек. Что сложно, потому что они выглядят потрясающе в этом обтягивающем топе.
— Нам есть, что обсудить?
Слоан недоверчиво качает головой. — Ты согласен снова драться с Дюком и думаешь, что тут нечего обсуждать.
— Ах, это. — Я пожимаю плечами. — Я работаю над этим.
— Работаешь над тем, чтобы тебя убили? — сухо говорит она.
— Над планом Б. — Я колеблюсь. — Я знаю, что мое хакерство — щекотливая тема, но я полагаю, ты не против, что я пытаюсь найти компроматы на Дюка? — спрашиваю я, изучая выражение ее лица.
— Дерзай. Я сомневаюсь, что ты что-нибудь найдешь. С Дюком это в значительной степени то, что ты видишь, это то, что ты получишь.
Дерьмо. Вот чего я боюсь.
— Может быть, ты сможешь придумать забавную схему, чтобы избежать всего этого, — предлагает Слоан притворно услужливым тоном. — Заманить его в ящик и отправить в Сибирь, как какого-ни будь Багза Банни.
Я энергично киваю. — Отличный план.
— ЭрДжей.
— Да, кексик?
— Ты не можешь снова драться с ним. — Она вздыхает. — Ты не можешь конкурировать с уровнем кровожадности Дюка.
— Я что-нибудь придумаю, — обещаю я ей. — Поверь мне. Я всегда так делаю.
Она, кажется, не убеждена, но закрывает этот вопрос.
— Отлично. Ты уже собираешься подойти и поцеловать меня?
Когда она делает шаг ко мне, я делаю шаг назад.
— Нет, — сообщаю я ей. Вчера я дал себе обещание помочь ей сдержать свое обещание, и будь я проклят, если позволю нам обоим отвлечься. — Мы здесь, чтобы поработать. О чем твоя работа?
Она прищуривает глаза. — Ты серьезно.
— Как сердечный приступ. — Я тянусь к своей сумке, чтобы достать ноутбук. — Так, о чем работа?
Через секунду ее плечи опускаются в знак поражения. — История Европы. Я должна обсудить методы, которые испанцы использовали для распространения католицизма в Новом Свете.
Христос. Я почти сожалею, что вынуждаю ее сделать это.
Вслух я лгу и говорю: — Звучит интересно.
— Прекрати лгать мне, ЭрДжей. — Но в ее голосе слышится юмор.
Мы устраиваемся по разные стороны скамейки с нашими соответствующими ноутбуками и продолжаем проводить следующее некоторое время в полной тишине. Я работаю над новым сценарием, который надеюсь раскрыть в финансовом мире Дьюка. На данный момент у меня заканчиваются идеи о том, что еще искать.
Я только что закончил набирать несколько строк, когда чувствую на себе пристальный взгляд Слоан. Я поворачиваюсь и замечаю, что она смотрит на меня со знакомым блеском.
— Нет, — говорю я строго.
Она хмурится. — Что, нет?
— Нет, мы не будем отвлекаться.
Ее рот приоткрывается. — Кто-то высокого мнения о себе. Я не думала о том, чтобы отвлечься.
— Чушь собачья. — Я провожу языком по нижней губе, которая всегда пересыхает, когда Слоан смотрит на меня глазами «поцелуй меня». — Ты точно думала. И ты не получишь ни кусочка этого, пока не закончишь свою работу.
Мой твердый тон, должно быть, позабавил ее, потому что ее губы слегка изогнулись.
— Ты что, мой отец?
Я краснею.
— Боже, никогда больше так не говори. Хотя, думаю, я был бы не против, если бы ты иногда называла меня папочкой.
Это заставляет ее запрокинуть голову и рассмеяться.
— Как пожелаешь. — Затем, прищурив глаза, она очень осторожно поправляет подол юбки, демонстрируя намек на верхнюю часть бедра. Блядь. Эта девушка будет моей смертью. — Ты действительно не хочешь сделать перерыв?
— Нет. — Вру я. Я ничего так не хочу, как просунуть руку под эту юбку и ласкать ее пальцами, пока она не начнет стонать мое имя. Но я этого не сделаю.
— Ты всегда можешь продать мне один из своих онлайн проектов, — говорит она, приподнимая бровь. — Фенн сказал Кейси, что у тебя есть прибыльный побочный бизнес.
Клянусь Богом, Фенн не знает значения слова «секрет». Болтун, вот он кто.
— Да, — соглашаюсь я, поскольку нет смысла скрывать это от Слоан. Она не скажет своему отцу.
— Тогда почему ты не предложил мне свою помощь? Если бы мы это сделали, мое эссе было бы готово, и мы могли бы лучше использовать наше время… — Она заманчиво замолкает.
Как бы мне ни хотелось посадить ее к себе на колени и засунуть язык ей в глотку, я качаю головой.
— Я не предлагал, потому что ты не такой человек, — просто говорю я.
Это пугает ее. Она на мгновение прикусывает губу.
— Ты прав. Я не такой человек, — признается она. — Я не могу обманывать.
— Вот именно. И поскольку ты так много говорила о том, что хочешь улучшить свои оценки, ты не получишь этого, — с грубой ухмылкой я сжимаю косяк, — пока не закончишь это. — Я киваю в сторону ее ноутбука.
— Ты жесток, — обвиняет она, но я не упускаю проблеск удовольствия в ее глазах. Ей нравится, что я прижимаю ее ноги к огню, заставляя ее достичь цели. У меня такое чувство, что ее отец вообще не давит на нее, когда дело доходит до этого дерьма. Он просто предполагает, что она делает все, что ей нужно.
Черт, а я ведь только что сравнил себя с ее отцом. На этот раз добровольно.
Но, полагаю, я не против время от времени брать на себя роль авторитета, если это поможет Слоан достичь ее мечты.
Позже вечером Фенн созвал «мозговой штурм» в нашу комнату для обсуждения стратегии. Оказалось, что я ничего не знаю о тренировках и подготовке к бою. Я думал, что буду поднимать тяжести и, возможно, смотреть боксерские матчи, но Фенн пришел в ужас от этой идеи.
