Невольно вспоминается Аверин, лучший комплимент в арсенале которого просипеть" бл. дь, кис, ты охеренная". Ну, у каждого свои недостатки.
— Значит мне придется всё время ходить с закрытыми глазами, чтобы вас не смущать, — отвечаю вслух своему кавалеру после секундной заминки.
— О, не лишайте меня удовольствия. Я в них утонуть готов, — льёт елей Кристоф мне в уши.
— Смотри и правда не захлебнись, — громко произносит до боли знакомый голос с заметным русским акцентом, а на плечо Кристофа тут же падает тяжелая рука.
— Я украду сотрудницу. Не против? — Никита улыбается одними губами, сверля тяжелым взглядом моего кавалера, и мы замираем в нерешительности.
Чем Аверин нагло пользуется и уже тянет меня на себя. Кристоф растеряно наблюдает за его маневром. Если он меня сейчас не отпустит, выйдет наиглупейшая ситуация, в которой я сыграю роль перетягиваемого каната. Но Никиту похоже это ничуть не заботит, а вот француз отступает на шаг и слабо улыбается.
— Да, конечно…Не против…
Кристоф кидает на меня последний взгляд, полный сожаления, и скрывается в толпе.
— Никит… — осуждающе тяну я, вскидывая бровь, но позволяю ему обнять меня и повести в танце.
— Вот просто ничего не говори, — раздраженно пыхтит Аверин, — утонуть он готов. Нашелся утопленник…
Я тихо прыскаю от смеха. Внутри растекается тягучая горячая патока от того, что Ник так близко, что по-хозяйски прижимает к себе. Мозг плавится окончательно. Я кладу голову ему на грудь и даже несмотря на громкую музыку улавливаю биение его сердца. В душе трепещет что-то в такт. Глаза сами собой закрываются в попытке обострить ощущения. Его запах, тепло его тела, руки, обнимающие меня, его дыхание, щекочущее макушку. Никита замолкает и наклоняется, целует едва уловимо в волосы. Но вдоль позвоночника все равно тут же послушно пробегает электрический разряд. Пальцы Ника сильнее впиваются в мою поясницу, сминают ткань.
— Знаешь, думаю, уже можно уйти, — хрипло шепчет Аверин.
— Хорошо, — я послушно киваю, так и не открывая глаз. Внутри всё звенит, скручивает от волнения и прошивающей насквозь покорности. Мы оба знаем, что означает моё согласие.
— Пойдём, — Ник тут же останавливается и тащит меня наверх попрощаться с французами. И я следую за ним.
* * *
В такси мы оба садимся сзади, и Ник уверенным движением притягивает меня к себе. Не целует, нет. В его объятии, кажется, вообще нет сексуального подтекста. Тяжелая рука опускается мне на плечи, перемещается на талию, огладив спину. Мужская ладонь ложится на мой живот и там остаётся. Обжигающая даже сквозь ткань. Мы молчим, каждый задумавшись о чём-то своём.
Не знаю, о чём размышляет Никита, уставившись в окно рассеянным взглядом, а я лихорадочно прикидываю, как бы вновь заговорить о его девушке, о моём статусе, и о том, что дальше будет, чёрт возьми!
Хочу и не могу задать все эти истязающие меня вопросы. А вдруг он скажет что-то вроде " ой, точно", а потом " извини, я так не могу". Я вот тоже как-то так не могу, но ещё больше не могу услышать это от Аверина. Да и…
Поднимаю глаза и разглядываю его профиль, закусываю губу. Я наверно завтра не смогу. Завтра, если Никита не скажет ничего, начну этот разговор сама. А сегодня пусть будет только сегодня…
— Что? — поворачивается Никита, почувствовав на себе мой пристальный взгляд. Его губы растягиваются в ленивой улыбке.
— Ничего, — я качаю головой и робко улыбаюсь в ответ.
Он медленно наклоняется ко мне, ладонь на животе сползает ниже. Я замираю в ожидании, испытывая неуместные уже смущение и растерянность. Он меня поцелует сейчас…
И такси останавливается, будто спасая.
— Приехали- зачем-то сообщаю очевидное осипшим голосом и выскакиваю из салона автомобиля.
Никита, сощурившись, медленно выходит следом. Молча следует за мной в гостиницу. Идёт сзади, когда я поднимаюсь по лестнице на наш второй этаж, не пытаясь поравняться. А у меня даже ноги подгибаются от нарастающей с каждым шагом паники. Я будто сама его веду. Приглашаю. И взгляд его тяжелый больно бьёт по лопаткам. Идя по коридору, я уже готова упасть от накатившего нервного напряжения прямо на пол.
Мой номер первый на этаже.
Я застываю у двери и тупо смотрю на полотно, даже не порываясь достать ключ-карту. Никита все также молча опирается плечом о дверной косяк и пристально смотрит на меня. Я сглатываю и встречаюсь с ним глазами. И не могу ни слова выдавить. Ну а что я должна говорить? Ему особое приглашение нужно? Почему он, чёрт возьми, молчит и не делает ничего??? Идиотская ситуация.
— Лин, если ты передумала, так и скажи. Я пойму, — Ник наконец размыкает губы после пары мучительных секунд, — Но не надо смотреть на меня, как сын на Авраама. Я тебя в жертву приносить не собираюсь.
Я мучительно краснею. Неужели у меня и правда такой затравленный вид? А Никита отталкивается от дверного косяка и похоже решает просто уйти.
— Спокойной ночи, Лина, — он дотрагивается до моей щеки и легко целует в лоб.
Внутри что-то взрывается в глухом протесте. Нет, не уходи только. Но Ник уже убирает руку с моего лица, делает шаг назад.
— Не уходи, — слетает горячий шепот с губ.
Я перехватываю его ладонь, ловлю пальцы, зависшие в воздухе. Он заглядывает мне в глаза и, кажется, видит что-то важное для себя.
Секунда, и я уже прижата спиной к двери. Мужские руки сгребают меня в жестком захвате, в приоткрытые губы грубо толкается язык. По вене будто наркотик запустили. Ноги подкашиваются от подступающей слабости, сердце с бешеной скоростью нагнетает кровь. Влажный горячечный поцелуй отравой растекается по телу. Я жадно отвечаю, чувствуя его вкус на языке. Хочется откусить, украсть, оставить себе хоть кусочек, а не только воспоминания. И я и правда прикусываю Нику нижнюю губу сильно. Он дергается, а потом я получаю в отместку чувствительный шлепок по заднице.
— И где бл…ключ твой? — шипит Ник раздраженным глухим тоном, — Открывай, Лин. У меня на сегодня уже годовой запас благоразумия израсходован. Так что если не хочешь коридоре…
Я фыркаю, толкая его в
