меня Соня.
Я встаю из-за стола.
- Прекрати на меня кричать. Это неприемлемо.
Она дышит часто-часто, пытаясь взять себя в руки, но эмоции не желают подчиняться до конца.
- Ты обнимал меня, целовал. Ты сказал, что любишь меня. Это ничего не значит? Это была гребаная игра?
У меня нет сил говорить, поэтому просто иду к спальне, чтобы одеться, оборачиваюсь у двери.
- Завтракай. Через час выезжаем.
– Черт побери, - Соня качает головой. – Не делай этого.
Я уже сделал.
Прикрываю дверь и захожу в ванную. Стою под душем пять минут, одеваюсь. Когда возвращаюсь в гостиную, Соня уже готова. Она сидит на диване и смотрит одну точку, кусая губы. Мы едем в Питер без остановок. Я только заезжаю в МакАвто, чтобы взять нам кофе. Соня не прикасается к своему стакану, который так и стоит до конца поездки в нише между нами. Она смотрит в окно и молчит. Я почти не удивлен, когда в конце пути, уже на парковке около общежития, Соня забирает вещи и говорит мне :
- Я с тобой работать больше не хочу и не буду.
Это было ожидаемо, но все равно адски больно. Понимаю, что сам себя перехитрил и пытаюсь отыграть назад. Хоть как-то.
- Не руби с плеча. Подумай, остынь. Тебе нужна практика.
- Не о чем тут думать, Сережа. Я знать тебя не желаю. Можешь засунуть свою практику в задницу. И все остальное тоже. Игра окончена.
Она забирает сумку и быстрым шагом уходит от меня.
Игра окончена, и я точно проиграл все.
Глава 16. Вдребезги
Соня
Едва я вхожу в комнату, силы оставляют меня, и я плачу. Нет, я реву. Вою в подушку, чтобы не пугать немногих, кто остался в общежитии. Я рыдаю, пока не теряю сознание на мокрой насквозь подушке. Проснувшись, снова чувствую это. Боль, пустоту, обиду.Как он мог так поступить? Как он посмел говорить, что все было игрой после того, как признался мне в любви, после того, как я плакала в его объятиях, разрываясь от нежности, которую он (он САМ, черт подери!!!) мне дарил? В моей голове просто не укладывается, как Сергей может быть таким двуличным мерзавцем. Я была готова принять правила игры. Я принимала наше обоюдовыгодное сексуальное сотрудничество. Но ведь он первый дал мне больше. Он сам нарушил свои же правила, а потом посмел сделать вид, что этого не было. К черту. Эти игры не для меня.Да, я не выдержала. Знала, что не смогу продолжать с ним работать. Не после того, как он сказал, что любит, а потом взял слова обратно. Каждый день иметь дело с лживым куском дерьма я не желаю и не буду. Пусть он хоть тысячу раз Бельский. Пусть хоть тысячу лет я мечтала о стажировке у него.На следующий день я собираю вещи и еду домой. Комнату нужно освободить, да и оставаться в Питере у меня больше нет причин. Надеялась, что отдохну, отвлекусь, но дома еще хуже. Родители, по которым я так скучала, раздражают чрезмерной заботой уже через неделю. Я так привыкла жить одна и заботиться о себе сама, а последнее время и о своём боссе, что просто умираю от безделья.Меня спасает Наташа. Они с Лешкой приехали на выходные к ее родителям поближе познакомиться, сразу утащили меня на дачу. Хоть какое-то разнообразие. Пока мужчины парятся в бане, а ее мама возится в саду, Наташа вынуждает меня рассказать все. Ну как вынуждает... Я быстро сдаюсь под воздействием домашнего вина из голубики и проницательного взгляда подруги.- Выкладывай, - не без угрозы в голосе требует она. - Что у тебя случилось с Бельским? Почему ты сбежала как преступница?
- Я не сбежала. Просто все кончено.Наташа словно сканирует меня своим взглядом-рентгеном на предмет страданий и диагностирует полный зашквар.
Я рассказываю все. Про Бельского, про наши игры, про увольнение. Не углубляюсь в подробности, разумеется. И так тяжело. Словно заново переживаю и хорошее, и плохое. Стоит признать, что Сергей дал мне много. Бесценный опыт юридической практики и сексуальных игр тоже. Пожалуй, я должна была быть благодарна, но пока никак не получается.- Ну и козел, - выдает Наташа, когда я выдыхаюсь. - Это подсудное дело, между прочим.- Нет. Все было по взаимному согласию. Нет тут никаких подсудных дел.- Это как посмотреть. Конечно, ты согласилась на секс. Куда было деваться?- Да куда угодно. Домой пойти. Могла я ему отказать. - Я вздохнула и сама себя поправила. – Нет, не могла. Я в него влюбилась, Наташ. Это еще хуже, чем херассмент. В такое дерьмо вляпаться вообще не ожидала. Думала, я скала. А он...- А он чем думал? Как будто в первый раз трахается, честное слово. Должен был дистанцию держать...- Чего уж теперь. Надо все забыть как страшный сон и продолжать двигаться дальше. У меня ведь был план. И есть. Просто теперь из него нужно вычеркнуть Бельского. Он ведь не единственный адвокат в Питере.- Слава богу, нет.Наташка воздела руки к небу, и я засмеялась. Кажется, впервые за эти две недели. Смех был какой-то каркающий, но я была счастлива, что снова могу над чем-то хохотать.- Леша сказал, что ты уводилась. Я сразу подумала, что дело пахнет керосином. А твоя манера все переживать в одиночестве очень бесит, Сонь. Мы ведь рядом. Могла позвонить, приехать. Предки, наверно, уже тебя залюбили до крапивницы.Я вздыхаю.
Наташа знает меня как никто. Она наливает нам еще вина. Из бани выходят ее отец, брат и Лешка. Они сразу отправляются к мангалу, чтобы снова раскалить угли для шашлыка.Я радуюсь шумной семейной компании. Мне всегда тут уютно и комфортно. Ароматное мясо и душевные беседы лечат мои раны, заставляя забыть о несбыточной любви и разбитых надеждах. Почти.- Сонь, я ведь забыл совсем, - хлопает себя по лбу Лешка. - Бельский просил передать тебе рекомендации.Сердце пропускает удар.- Что? - переспрашиваю я хрипло.Леша снова смотрит на меня тем внимательным понимающим взглядом. Слишком понимающим.
- Рекомендательное письмо. Оно тебе пригодится. Или ты решила завязать с адвокатурой? - Белов
