– Я его обидела… Отказала… А у него Костя… маленький мальчик, детдомовский… Он сказал, что я пахну мамой… И я испугалась, сбежала, наговорив Глебу такого… Он меня не простит…
Каждое движение ладони по моим волосам возвращает покой душе, очищает ауру.
– Простит, куда он денется. Он же тебя любит.
Сокрушено машу головой.
– Я уехала. Бросила их обоих. Но я вернулась, вернулась в больницу! Не сразу, но вернулась, а меня не пустили. Сказали, что часы приема закончились и посторонних не пускают. Звонила Глебу, он трубку не берет, – поднимаю голову, встречаюсь с теплотой во взгляде, – я так боюсь, что он больше не придет, не позвонит…
– Придет, позвонит, – наша приемная бабушка поддерживает меня, вселяет надежду, что так и будет.
Вдруг мой телефон, как по заказу, звонит, и я бросаюсь к нему, ожидая увидеть на дисплее те самые четыре буквы его имени. Буквы есть. Четыре. Но имя другое.
– Да, Дина, что-то срочное?
– Катерина Санна, – Дина тушуется. – Посмотрите наш сайт, там такое…
Что там может быть такого? Очередной отзыв, благодарность или вдруг первое недовольство заказом или обслуживанием?
Нажимаю на кнопку спящего ноута, жду когда загрузится.
– Где? Не вижу.
– В заказах… от Романа.
Одной рукой прижимаю к уху телефон, другая орудует мышкой – открываю указанную вкладку.
– Что это?
Десятки, сотни фотографий! Дети, дети, дети на каждой…
Тыкаю на первую, вторую, далее. Девочки, мальчики, разного возраста, роста, белокурые, черные, шатены, русоголовые. Держат в руках куски тортов, пирожные… Наши пирожные! Кусают их, жуют, смеются… Дети, счастливые дети!
На одной из фотографий узнаю Костю. С именинным бумажным колпаком на затылке. На заднем фоне знакомая мужская фигура. Глеб стоит спиной к объективу, но я знаю, что это он. Не спутать его. В груди опять щемит. Я же только что успокоилась. Почти.
– А мы думали, Роман продает налево наши тортики, – восхищается помощница в трубку. – А он в детский дом их отвозит!
Это не только Роман, это еще и Глеб и несколько его друзей. Теперь я это знаю.
– Спасибо, Дина, что позвонила, – прощаюсь с девушкой.
Продолжаю рассматривать фотографии. Маргарита Павловна тоже подходит, пристраивается сбоку.
– Вот мальчик, которого хочет усыновить Глеб, – показываю Костю.
– Я совсем не против стать дважды бабушкой, – хмыкает Маргарита Павловна после нескольких минут разглядывания фотографии.
– А я знаю, что надо сделать, чтобы Глеб вернулся! – вдруг рядом раздался звонкий голос Янки.
Мы с нашей бабушкой повернулись к малышке. Дочь стоит с мега решительным видом, и я не сомневаюсь – Яна знает.
Кажется, моя дочь намного умнее своей матери.
Вместо того, чтобы укорить ее, что подслушивать и подглядывать нехорошо, мы уставились на нашу русалочку с немым вопросом.
– Нам надо забрать себе этого мальчика, тогда Глеб вернется!
– Яночка, детей просто так не дают, к тому же мы его совсем не знаем.
– Значит, надо познакомиться, – упрямо стоит на своем моя малышка.
От звонка в дверь мы вздрагивает все. Переглядываемся.
– Это Глеб! Ура, ура! Мама, открывай скорее!
Я тороплюсь к входной двери. На секунду задерживаюсь у зеркала, поправляю волосы. Нос припухший и лицо бледновато, но не критично. Щипаю скулы, покусываю губы, чтобы вернуть им немного яркости. Главное, чтобы это был Глеб! Я скажу ему, что погорячилась, что была неправа, и…
Распахиваю дверь, не додумав что "и", но заранее согласная на все его предложения.
34. Катя. Умный в гостях у неумных
От досады, что это не Глеб, хочется закрыть дверь обратно и притвориться, что никого нет дома.
– Паша? – растеряно хлопаю глазами.
Градов нагрянул в гости снова без звонка и не вовремя.
– Привет, Морозова! – в своей бесподобно–бесцеремонной манере здоровается Градов. – Привет, э–э… – переводит вопрошающий взгляд с Яны на меня, прося помощи.
– Яна, – подсказываю.
– Яна, – как ни в чем не бывало подхватывает гость.
– Здрас-сте, – расстроено хмурит бровки малышка. Сейчас она мало чем отличается выражением лица от мордочки Бориса, что тоже прибежал посмотреть, кто пришел к нам в гости.
С Маргаритой Павловной Пашка просто обменивается кивками.
– Чаем напоишь? – играет бровями, попутно взмахивает синей папкой в руках.
– Да, конечно, – отступаю назад, приглашая. – Со дня рождения еще торт остался, будешь?
– Обязательно!
Проходим на кухню. Пашка садится на то место, где еще утром завтракал Глеб. Рокировочка так себе.
Маргарита Павловна чаевничать отказывается, уходит в гостевую комнату. Слышу звук телевизора. Яна остается с нами.
Пока греется чайник, достаю из холодильника и отрезаю кусок торта Павлу.
– Слушайте, торт превосходный! – жуя, комментирует Павел. – Мама пекла, да, Яна?
– Нет, дядя Вася, – Яна не особо хочет разговаривать с Градовым. Не отвечает ему на широченную улыбку улыбкой. – Мама еще вкуснее печет.
Разливаю чай по кружкам, присаживаюсь тоже.
– О как! Катюха, видит Бог, не захочешь сотрудничать, переманю твоего кондитера к себе.
– Дядя Вася не пойдет, – бурчит дочь. – Ему уже предлагали, он отказался.
– М–м. Наверное мало предлагали. Ян, а ты че такая бука?
– Мне лысые не нравятся! – выдает.
Зажмуриваюсь. Хочется провалиться сквозь землю от стыда.
– А зря, – добродушно улыбается Паша. Как будто не обиделся. – Лысые, между прочим, умные очень.
– Зачем тогда умный к неумным пришел?
– Не понял? – хлопает ресницами Градов. Ложка с кусочком торта виснет на пол пути до рта.
– У мамы волос много, у меня тоже, – подумав, добавляет: – и у бабули тоже. Значит, мы неумные. Вам с нами будет неинтересно!
На несколько секунд между нами воцаряется гробовая тишина. А потом ее разрезает громкий хохот Градова.
Только нам с Янкой не смешно. Мне стыдно, а дочка смотрит на Павла неприязненно. Не нравится он ей.
– Неправда, Яна. Мне с вами уже интересно. А противоположности, как известно, притягиваются.
Чувствую, как напрягаются извилины у моей малышки. Ей же надо сообразить, что за слово такое – противоположности.
– Вы заблуждаетесь, с нами скучно, – наконец выдает дочь и, кинув на меня обвинительный взгляд, ярко говорящий, что не того мужика я в дом к нам пригласила, удаляется к себе в комнату, прихватив с собой кота.
– Дети, – пожимаю плечами, когда Паша, проводив восхищенным взглядом Яну, с улыбкой качает головой. – Извини ее.
– У тебя очаровательная дочь, Катерина. Я впечатлен.
– Ты знаешь, я сама иногда от нее в шоке. Каждый день что–то новенькое.
– Есть в кого, – подмигивает мужчина.
Отодвигает в сторону пустую тарелку. Щурясь, пьет мелкими глотками чай из кружки.
– Кстати, это тебе, – подталкивает в мою сторону ту самую папку, что принес, – ознакомься.
– Что это?
– Открой.
Бросив на Павла сомнительный взгляд, открываю папку и с каждым новым фото, что я вижу, в глазах сильнее темнеет.
– Это что – фотошоп?
– Увы. Можем скататься, сама все увидишь.
Дом бывшей свекрови я узнаю сразу. Она присылала мне фотографии, когда покупала его. Возле дома стоит белоснежный представительный автомобиль. Следующее фото – сама Наталья Геннадьевна за рулем этой махины. Она хорошо и моложаво выглядит. Еще одна машина – такая же большая, только черная. За рулем, не может быть! Игорь с какой–то девицей. Перепутать бывших родственников невозможно.
Это какой–то сюр!
– Она же говорила, он неходячий…
– А ты ей верила? – ухмыляется Пашка. – Как видишь, твой бывший жив, здоров и в меру упитан. Вместе со своей маманей и любовницей прекрасно устроились на деньги, что периодически перечисляет им бывшая жена и невестка. Не работают, живут в свое удовольствие. Вербина–мать сделала две пластических операции, имеет любовника, кстати, тоже содержит его на твои деньги. Вербин–сын – прожигатель жизни… Он, между прочим, в койке повалялся месяца три всего после аварии. Мамаша подсуетилась, оформила ему инвалидность, обеспечила будущее. А потом нашли дойную корову в твоем лице.
