начинает ими двигать. Языком обводит другой сосок и захватывает его в рот. Зажмуриваюсь от удовольствия. Говорю что-то невнятное, сумбурное. Мысли оставляют меня.
– Черт, Навицкий, быстрее.
– Быстрее?
Он находит еще один квадратик у меня в тумбочке. Хорошо, что еще не задал вопрос, откуда они там, и надевает защиту. От картинки перед глазами собирается слюна. Если он сейчас попросит сделать ему минет, я соглашусь. Его порочный взгляд заводит. Я облизываю губы и опускаю взгляд на его член. В прошлый раз я старалась сдерживать улыбку. А сейчас не хочу. Улыбаюсь, потому что мне нравится. Мне он весь нравится. Сильный, красивый, мужественный.
Он входит в меня одним толчок. И я выгибаюсь дугой. Совсем легкая боль окольцовывает от такого проникновения, и я зажмуриваю глаза. Втягиваю воздух медленно. И так же выдыхаю. Глеб не торопится. Не двигается, и я чувствую как он напряжен. Под пальцами слегка перекатываются его стальные мышцы, а я готова зацеловать каждый кубик на прессе, каждую мышцу на теле. Вывести языком свое имя.
– Я в порядке…
Движения медленные, хоть я и просила о большем. И Глеб ждет пока я привыкну. Только неспешные поцелуи в губы. Потом покрывает ими чувствительную шею, слегка покусывает и засасывает тонкую кожу. Шиплю. На ней теперь останется след.
Он ускоряется, когда почувствовал, что можно. Дыхание учащается, а квартиру наполняют пошлые звуки слияния двух тел.
– Тебе правда так нужен этот развод? – голос доносится откуда-то издалека. Он не может принадлежать Глебу.
Все, о чем я сейчас могу думать, что теплая волна исходит из центра. Через мгновение я почувствую легкую судорогу и долгожданную развязку. Но Навицкий будто знал, когда именно задать свой вопрос. Волна отступает. Вот уже я вижу песчаное дно и несколько ракушек. Тепла нет, а судорога так и не заканчивается оргазмом. Мне должно быть сейчас хорошо. Даже больше, по телу должен был пройти разряд, такой долгожданный и охватывающий все мое тело.
– Бл*ть, Навицкий! – я отталкиваю его от себя.
Глеб не отстраняется, только теснее прижимается. Мое лицо в его руках. Он изучает меня, мой взгляд. У самого пляшут дикие чертята. Дышим часто. У каждого какая-то предоргазменная конвульсия. Мы оба на краю бездны, но упасть не можем, нас удерживают еще на обрыве.
Целует глубоко и влажно, проводит языком по зубам и затем сплетается с моим.
Глеб разворачивает меня и ставит на четвереньки. Руки фиксирует и не дает сделать и крохотного движения. Я обездвижена и в полной его власти. Мне кажется, так было всегда, просто все поставили паузу.
Входит одним толчком. Мощные, но короткие и каждый снова возносит на вершину. Приятная теплая волна возвращается, она заставляет нежиться и получать удовольствие. Маленькие разряды тока покалывают.
– Просто ответь, да или нет, – шепчет мне на ухо.
Приподнимает меня, и моя спина касается его влажного от пота торса. Движения не прекращает. Мучает и терзает меня, а я покорно позволяю ему это делать. Потому что эта мука – самая сладкая и желанная.
– Это что-то изменит?
Рука на груди, а пальцы перекатывают сосок. Еще один разряд тока внизу. Я сжимаю мышцы, понимаю, что следует потом. Оглушительная волна, которая накроет с головой.
Оргазм смывает меня с земли. Это уже не долбанная теплая волна, это цунами, от которого захлебываешься, потому что весь воздух остался на поверхности, а ты начинаешь тонуть в этой страсти, безумии и экстазе.
Глеб кончает, уткнувшись мне в шею. Дыхание тяжелое и частое. Он слегка прикусывает кожу. Меня еще немного потряхивает. Ног, как и рук, не чувствую. Веревочки, что тянутся вдоль тела. На коже ощущаю испарину, а в горле пересохло от частых стонов и бессмысленных попыток вдохнуть спасительный кислород.
Глеб рядом и не сдвинулся ни на крошечный сантиметр. Его тело слилось с моим. Как в танце. Это не сцена. Но мы словно едины. Отсоедините одного, и все рухнет.
Он гладит мою шею, грудь, живот, потом опять поднимается наверх. Короткие поцелуи, которые ставят многоточие в нашем экспромте.
– Ты просишь меня ответить, – слова выговариваю с трудом, голос низкий и хриплый, – но не знаешь, зачем тебе нужен этот ответ.
Мила.
– И что, мы вот так просто к ней заявимся? А если Лиля против того, чтобы я с тобой была? – нервничаю.
Пальцы украдкой заламываю. А взгляд постоянно перемещается то на Глеба, то на вид за окном. Мы проезжаем спальные район за районом, большие сетевые магазины, пару торговых центров. Едем долго, собираем все московские пробки.
На заднем сиденье лежит большая коробка. В ней игрушка – машина-конструктор с разными деталями, которые можно привинчивать и прикреплять игрушечным инструментом. Мы стояли в "Детском мире" и долго выбирали. Я от незнания, что же нужно мальчишке в неполные три года, а Глеб просто ходил между рядами и предлагал все, что видит. В какой-то момент я думала, он зайдет в отдел с куклами и возьмет парочку. Стало смешно. Мы как несостоявшаяся семейная пара, выбираем подарок на день рождение нашему ребенку. Но, впрочем, то, что мы не состоявшаяся, чистая правда.
Интересно, а если бы у нас все было хорошо, как скоро у нас появились дети? Или один ребенок? Девочка? Мальчик? Каким бы отцом был бы Глеб? А я была бы хорошей мамой?
Спустя час мы остановили свой выбор на этой игрушке. Глеб устал выбирать, а я поняла, что еще минута, и я правда пойду за той куклой.
– А если она не пустит меня на порог? – не унимаюсь я, – Глеб, давай заедем в пекарню и купим что-то к чаю? Нехорошо с пустыми руками.
Глеб вздыхает, но включает поворотник: он увидел вывеску небольшой кофейни.
– Только идешь одна.
– Нет, с тобой.
Глеб что-то сказал себе под нос, скорее всего выругался, но вышел из машины и двинулся в сторону кафе. Я победоносно улыбнулась, но улыбку он эту не увидел.
– Злишься?
– Нет.
– Но я же вижу, что ты недоволен.
– Я все поражаюсь тебе. И себе в том числе.
– Почему?
– Какой ты все-таки манипулятор. И я, понимая это, ведусь. Ах, да, ты еще нужда, Апраксина. И зануда.
Глеб пошел вперед и опередил меня, оставив в полном недоумении стоять на тротуаре.
Мы купили небольшой торт, без шоколада. Это была настоятельная просьба Глеба. Там также не было орехов. В общем, обычный невкусный торт-суфле. И Тиму пару эклеров, тот их обожает.
До дома Лили мы ехали молча, только Глеб иногда все-таки
