щемить поодиночке. За что выхватывали поначалу по зубам, пока не всосали, что нас лучше не трогать. Тронешь одного — придут все братья. И сучки расфуфыренные на нас кривились. Ага, днем кривились, а ночами бегом ноги раздвигали для грязных плохих оборванцев.
— Их не смущало социальное неравенство, потому что общих интересов у них было больше, чем разделяющих их дружбу условностей, — продолжал тем временем Адам, становясь все более задумчивым или скорее уж, погруженным в себя. — Они вместе росли, учились, играли в школе в футбол и вообще были не разлей вода. И даже в колледж поступили в один и тот же, благо переезжать далеко ради учебы не пришлось. Звали тех пареньков Стефан и Адам.
Кэтрин снова вздрогнула и прикусила на мгновенье губу, глянув на меня как-то странно.
— И дружба их закончилась, когда в семью Стефана для его младшей сестры наняли гувернантку из Европы.
Старик смотрел мимо нас, куда-то в окно, прикрытое тончайшими, легко колышущимися занавесками, и тихо улыбался.
— Клэр. Клэр Атталь, — он своим хрипловатым, чуть надтреснутым голосом произнес имя незнакомки так, будто стремился обласкать его. — Француженка. Невыносимо прекрасная своим парижским акцентом, пухлыми губами, небесно-синими глазами и вызывающе короткой по тем временам мальчишеской прической. Она была удивительной. Настолько отличающейся от всех девчонок, с которыми Стефан и я тогда общались, что мы немедленно влюбились в нее. Оба. И началось соперничество. Клэр было двадцать семь, нам по двадцать два. Но я, здоровый лоб, в свои годы выглядел ее ровесником, а Стефан был худощав и мелковат. Ну и здорово проигрывал в сравнении со мной.
— Зато он жил с ней в одном доме, — заметил я. Уж я бы таким козырем наверняка воспользовался на все сто.
— Это да, — усмехнулся дед. — Да только никаких преференций он с этого поиметь не смог. Уж больно бдительно следила за девушкой мать Стефана. Опасаясь не за сына, а за собственного мужа. А мне просто повезло однажды оказаться в нужное время в нужном месте — у нее сломалась машина, а я ехал мимо на отцовском грузовичке. И поломка оказалась пустячной, но я, как настоящий коварный засранец, возился подольше, втягивая ее в болтовню и рисуясь как только мог. Она спросила, сколько должна мне за помощь, а я потребовал поцелуй и свидание. — Я усмехнулся понимающе. Молоток мужик, я бы тоже сделал так. Чего теряться-то? — Она назвала меня молодым нахальным дикарем, а я ответил, что без опытной наставницы так и останусь диким нахалом. Так у нас и завязался роман.
Адам вздохнул глубоко и протяжно и прикрыл глаза.
— Боже! Я был по уши влюблен в нее. Не ходил — летал! Сгорал живьем, дождаться не мог каждой новой встречи. И настолько погрузился в собственные переживания, что не обращал внимание на то, что мой друг Стефан с каждым днем все больше и больше злился и замыкался в себе. Он забросил тренировки, на лекциях садился отдельно от меня, начал прогуливать занятия. И однажды…
Дед перевел взгляд на Кэтрин, сидевшую рядом, и грустно улыбнулся.
— Мой друг от ревности сошел с ума. И совершил первую и, по моему мнению, самую большую подлость. Он отыгрался на Клэр. Грязно подставил девушку, которую хотел, но не мог получить. Украл из комнаты мадемуазель Атталь ее любимую помаду и испачкал ею свое нижнее белье. И белье своего отца. Ну, вы понимаете. Разразился скандал. Отец Стефана в свое время женился на деньгах. Деньгах и связях своего тестя, — дед помолчал с полминуты, мрачнея на глазах. — Клэр Атталь депортировали за двадцать четыре часа. Разумеется, без рекомендательных писем. А я даже не успел с ней попрощаться.
— Но как вы обо всем этом узнали? — голос Кэтрин дрожал, будто она сдерживала слезы. Да и чего уж там, у самого глотку перехватило и глаза зачесались. — Вы все же встретились с ней потом?
— Нет. Увы. Не довелось. То было еще не время интернета, быстрой связи и прочих современных средств, помогающих людям разыскать друг друга практически где угодно. А Стефан… Стефан напился на одной из вечеринок и сам все рассказал. Я думал, что убью его тогда. — Здоровенные лапы поверх одеяла сжались в пудовые кулаки, аж до побеления костяшек.
Понимаю, дед, я бы этого Стефана расхреначил в кашу кровавую за подобное.
— Меня еле оттащили. Папа смог насобирать деньги на залог, но из того колледжа мне пришлось уйти. Так и разошлись наши пути с бывшим лучшим другом.
В палате воцарилась тишина на пару минут. Да и что тут скажешь? Иногда жизнь — та еще сука, но чаще бывает, что ссучившиеся люди в ней случаются. И ничего тут не поделать.
— А почему вы вспомнили о ней? И почему заинтересовались моими предками? — хриплым шепотом спросила Кэти.
— Потому что ты, Кэти, вылитая Клэр Атталь.
Вот, значит, как. Ну что, теперь-то ты поймешь, что это, мать ее, судьба, а, голубоглазка моя? Моя, точно моя.
Я едва высидела на месте до того момента, когда доктор стал выпроваживать нас с Ронаном уже в категоричной форме. Из последних сил держала лицо, прощаясь с Адамом. И быстренько осведомилась, где тут туалет для посетителей, как только вышли в коридор. Встала над сверкающей позолотой раковиной и принялась плескать холодную воду в лицо, старательно игнорируя тупую боль в груди. Смотрела в свои глаза с расширившимися до предела зрачками, но себя-то как раз не видела.
Адам Райд. Владелец «Райд энд Лайт». Ну да. А что тут необычного? Подумаешь! Всего-навсего один из крупнейших бизнесменов страны и наиглавнейший конкурент и соперник босса моего шефа. Делов-то. Ага. А еще дедушка ковбоя. Ну, того самого, который тоже, на минуточку, известен всему женскому населению страны (а также нескольких других англоговорящих стран), не вышедшему из фертильного возраста. Говно вопрос, как сказали бы Мюрреи.
И Кэти Брукс. Самая что ни на есть обыкновенная девчонка из богом забытого техасского городишки, что чудом и собственным упрямством добилась немыслимых высот — работы девочкой на побегушках.
Прекрасная пара!
Они так гармонично смотрятся!
А какие миленькие будут у них детки!
Да, да, безусловно, они созданы друг для друга.
Ага.
В моих мечтах.
Кэти! Очнись!
Ты и полдня назад не подходила этому парню ни по одному из параметров. И прекрасно об этом знала. А уж теперь, когда выяснилось, чей он наследник, причем, судя по всему, единственный…
Пора прощаться со сказкой.
Она была яркой, сочной, фантастически жаркой
