– С соседом, – он приближается, но замирает в полушаге, выискивая ответ в моём лице.
– Это не твоё дело.
– Ошибаешься! – Кирилл удерживает меня за плечи, гипнотизируя взглядом. – Чтобы сейчас не происходило, кто бы ни думал, что имеет на тебя какие-то права – всё это не важно. Потому что, рано или поздно, мы будем вместе. Потому что ты – моя Пантера и я сдохну, но добьюсь твоего прошения!
Монолог не впечатляет.
– Спасибо, что помог, – холодная улыбка не остужает его ярость. – Пока.
Он уходит без слов, твёрдой походкой человека, который знает, чего хочет и уверен в своих силах.
Смешно.
Я распахиваю дверь на балкон, наслаждаясь уже по-настоящему летней ночью.
Чего стоит всё вернуть? Позвонить. Поговорить, наконец, но… Я сажусь на пол, не зная плакать или смеяться.
Нам лучше было бы встретиться много лет назад, или не встречаться совсем. Потому что теперь на меньшее я не соглашусь, а большее вряд ли встречу.
Нелепо.
Но влюблённость пройдёт, эмоции утихнут, потребность в чём-то тёплом и родном будет перекрыта другими заботами.
Потому что у меня есть ради кого идти вперёд. И я пойду.
Оставляя в прошлом боль, обиды и не случившиеся разочарования.
Эпилог
Что такое год? Это работа – на износ. Это учёба – на удивление не вызывающая проблем. Это полугодовые выяснения отношений с Кириллом с единственной целью – дать понять, что я не вернусь. Никогда. Ни при каких условиях. Это будоражащий аромат ремонта в своей собственной квартире и ещё один удар для бывшего мужа.
Время действительно летит мгновенно, но я улыбаюсь, дышу полной грудью и наслаждаюсь каждым мгновением своей жизни. Сашка вперёд меня бежит к молоденькой, горящей своим делом, воспитательнице, а я, махнув ей рукой, разворачиваюсь на выход. Слава Богу, что вчерашние лужи успели высохнуть под ещё не осенними лучами солнца!
Резкий звонок вырывает меня из мыслей, заставляя остановиться около закрытых для въезда ворот садика.
– Слушаю!
– Кира, ты где?
– Олег, ты шутишь? Где я, по-твоему, могу быть в восемь утра!
– Блин, я забыл! – По-настоящему увлечённый лишь своим журналом он мог забыть не только о том, что каждое утро я отвожу сына в садик, но и о собственных детях. Хорошо, что они уже в том возрасте, когда могут напомнить о своём существовании самостоятельно! – А ты там ещё долго?
– Долго.
– Ну, Ки-ирочка…
– Олег, ещё одна «Кирочка» и у меня сегодня будет выходной!
– Ладно-ладно, – идёт на попятную тот, кто значится моим начальником, – когда тебя ждать в редакции? Надо обсудить формат предвыборных статей.
– Это тех, за которые тебе отдельно доплачивают? – смешок Олегу не нравится, но…
Как-то раз Иван Аркадьевич по секрету сообщил мне, что на семейном ужине его сын взахлёб расхваливал мои способности и хватку, а это не просто хороший знак. Это то, что позволяет мне пользоваться особыми привилегиями. Главное из которых – все мои офисные и разъездные дела заканчиваются до пяти вечера, чтобы забрать Сашку из садика и отказаться от няни.
Хотя это легко компенсируется субботой, которую сын проводит с Кириллом, а я – в доделке недоделок после трудовых будней.
– Самсонова, не забывай, кто тебе платит зарплату! – Олег демонстративно вспоминает о том, что я – его подчинённая.
– К девяти подъеду.
– Почему к девяти? – Он снова готовится к битве.
С первых дней моей работы «в штате», в журнале открылся тотализатор под скромным названием «Бессонов vs Самсонова». Стоило нам с Олегом сцепиться, как любопытные журналистские головы с неприкрытым азартом выглядывали из-за каждого монитора. Может, именно из-за этого, сейчас я – главный, и единственный, претендент на должность зама главреда. Притом, что обязанности предыдущего, внезапно уволившегося, как-то незаметно, но уже давно легли на мои хрупкие плечи.
– Потому что я ещё в садике! – Раздражение прорывается шумным вздохом. – После заеду к Ивану Аркадьевичу за материалом по новой экспозиции и только потом – в редакцию.
– В девять жду, – ворчит Олег и отключается.
И стоило ради этого звонить? Достаточно было заглянуть в мой планнинг, специально для этой цели расположенный на самом видном месте стола. Я разворачиваюсь, на ходу убирая телефон в сумку, но сталкиваюсь с кем-то и, купленный неделю назад, сотовый углом летит прямо на тротуар.
Не долетает.
– Извините, я вас не заметил! – Сердце замирает при одном только звуке этого голоса.
– Вадим?
Словно и не было двенадцати месяцев, прошедших с последней нашей встречи.
– Кира? – Он ничуть не изменился. Всё такой же сильный, жизнерадостный и, да, чёрт возьми, не менее сексуальный, чем раньше. – Привет.
– Привет.
Каково это, чувствовать, как только-только выбравшейся из кокона бабочке обрезают крылья? Горько. Убийственно. Практически невыносимо.
Стоящая рядом с ним девушка лет на пять младше меня. Красивая. Лучезарная. С милыми ямочками на щеках, появляющимися стоит ей вежливо улыбнуться.
– Вы тоже в садик?
– Да, сегодня первый день, – он улыбается, словно при встрече со старым знакомым. Хотя, для него, возможно, всё так и есть. – Кстати, познакомься, – Вадим поворачивается, – это моя… Ирина. И Алиса.
Это он о девочке, которую они с Ириной держат за руки с обеих сторон. Кажется, измена Кирилла была пустяком. Гораздо хуже, когда ты не можешь сделать вдох, чувствуя, как проворачивается в груди обоюдоострый кинжал, но при этом на губах продолжает светиться приветливая улыбка.
– Приятно познакомиться! – Никто не смог бы поймать меня на лжи. Потому что я сама себе практически верю. – Кира, давняя знакомая Вадима.
– И мне очень приятно! – Всё же невероятная у неё улыбка, а голос, как у сказочной феи.
Пожалуй, я понимаю Вадима. Только пусть они отойдут, я должна вспомнить как это – дышать… Возникает закономерная неловкая пауза, во время которой мы с Ириной радушно смотрим друг на друга, а Вадим сверлит меня нечитаемым взглядом.
Хватит!
Ну что тебе ещё нужно? Я уехала, не став обременять тебя своими проблемами, а ты не стал искать. Так почему у меня ощущение, что в существовании этой Ирины виновата я? И почему ты никак не отведёшь взгляд от моего лица?
– Ну что же, мне пора. – Всё, что угодно, лишь бы подальше от счастливого семейства.
– И нам нужно идти! – Похоже, в Ирине жизнерадостности даже больше, чем в Вадиме. Два одиночества нашли друг друга.
– Была рада вас видеть! – не глядя на Вадима я обращаюсь только к Ирине и… сбегаю.
По-другому назвать это невозможно. Я выхожу из калитки, стремясь как можно быстрее скрыться. Парковка. И машина. Та самая, что уже не раз становилась немой свидетельницей моих слёз.
– Да, пап, у нас всё хорошо! – Он невозможно переживает, что из-за покосившегося здоровья не может видеть нас чаще. – Сашка счастлив и доволен. Настолько, что даже попрощаться забывает при виде Александры Александровны.
– Ну и хорошо, – довольно вздыхает папа. – А что Кирилл?
– А что Кирилл? – я хмыкаю и нажимаю на кнопку кофемашины. – К непомерной радости Сашки, сегодня он въехал во двор, визжа тормозами и красуясь новой машиной. Кирилл задержался, поэтому забирал его не из садика, а из дома, так что я слегка оглохла от восторженных Сашкиных криков.
– И куда он его повезёт? – После нашего развода папа не чувствует никакого доверия к Кириллу и его трудно за это винить.
– Развлекаться.
О том, что в списке «развлечений» присутствует тир, папе знать точно не стоит.
– Ладно, пап, отдыхай! – Кофе налито почти до половины бокала. – Я завтра к тебе заеду. Наверное, часов в двенадцать, если не затянется интервью с очередным кандидатом в мэры.
– Хорошо, пока.
– Пока.
На часах – половина одиннадцатого, а я наливаю третью по счёту кружку кофе. Если завтра я не принесу Олегу готовый план статьи, он сожрёт меня с потрохами и выполнит угрозу, перенеся мой декабрьский отпуск с «самого аврального для издания времени». А ещё в очередной раз напомнит, кто именно помог мне с покупкой своей собственной, лучшей в мире квартиры. Не со зла, без намерения унизить, но точно зная, как меня это взбесит, ведь, по его словам, в таком состоянии у меня получаются самые
