Артом дружно засветили корочки и намекнули, что если он или Попов еще раз встанут на нашем пути, то как минимум прокурорская проверка ему обеспечена. Артур добавил еще что-то о том, что «был бы человек, а дело мы всегда пришьем». Он молодой, дерзкий, ему можно.
Но все это было после того, как мы узнали, что Лазарь продал помещение, которое хотела Аврора. До этой минуты мы были крайне вежливые.
Я злился, нервничал, но принять поражение не мог. Обещал Рори, что вечером сделаю сюрприз, значит, город переверну, проверю каждый закоулок, но найду ей то, что она хочет. Тем более что с Ильицким не получилось из-за меня.
Снедаемый чувством вины, я поднял на уши всех, пока Никитос случайно не нарыл объявление на сайте.
И уже по дороге мой друг проверял по своим каналам собственника и само помещение на отсутствие косяков.
Кто же знал, что главный «косяк» в этом помещении – я? Правильно, никто! За что и огреб от собственной жены. Пришлось призвать всю свою стойкость, чтобы не уступить Авроре, но я справился.
И очень гордился собой. Не знаю, о чем они говорили с подругой, но что-то после их беседы в Рори изменилось. Дома разберусь, что конкретно, но Катерину нужно будет от души поблагодарить.
Наконец, мы подъехали к нашему дому. Я вышел из машины, забрал у Авроры сумки из багажника и напрягся:
– Что ты там прячешь?
– Сюрприз, которым очень хотела задушить тебя днем, – вспыхнула она.
– Белье? – оживился я, глядя на крохотный пакетик, который болтался за ее спиной. – Не, отличная смерть. Покажешь?
Я игриво заиграл бровями.
– Покажу, конечно. Я хотела сделать тебе сюрприз, но, кажется, в нашей семье теперь слово «сюрприз» – табу.
– Первый блин комом, Рори. Мы научимся, – ободрил я. – Пойдем. Есть хочу так, что переночевать негде. Кстати, завтра после обеда мы едем забирать твои вещи.
– Утром тебя разжаловали из звания главнокомандующего в обычного рядового. Не командуй.
– Я снова сам назначился. Какой я у тебя самостоятельный, ты оценила?
– А какой креативный!.. Роберт, скажи, почему именно эта песня?
– Потому что нельзя быть на свете красивой такой, – подмигнул я, – что тебе не нравится, красавица?
– Ничего. Просто в детстве это была моя любимая группа. Думала, может, ты как-то узнал.
– Просто мы две половинки одного целого, и я тебя чувствую, – мурлыкнул я, входя в лифт, – а ты меня. Весь день мечтал о стейке и о тебе в новом белье.
– Да? А вот я вторую половину дня мечтала тебя поколотить.
– Напомни мне никогда тебя не тренировать. Если меня жена еще и бить начнет…
– Ты обещал, а теперь отказываешься? А как же «ешь, Рори, я тебе такую фигуру в зале сделаю», – передразнила она меня.
– Ешь, Рори, я обещаю сжигать все калории в постели. Получится даже лучше.
Звякнул колокольчик, и лифт распахнулся на нашем этаже.
– В этом больше плюсов. Во-первых, эндорфины. Это гормоны счастья. Они очень положительно влияют на характер и настроение женщины. Во-вторых, я все еще опасаюсь конкуренции и двух любовников. Я слишком стар, чтобы носить рога, Аврора. Боюсь, что начнется мигрень, нагрузка на спину опять же. Ну и, в-третьих, при качественном сексе сжигается столько же калорий, сколько и на тренировке.
Она открыла дверь своим ключом, пропустила меня вперед и призналась:
– Вот конкуренции тебе бояться точно не стоит. Ты такой один. Невозможный, нахальный…
– Любимый? – с надеждой спросил я.
– Любимый, – согласилась моя жена с мягкой улыбкой и потянулась за поцелуем.
Романтику испортило урчание моего желудка. Аврора оторвалась от меня, пошатнулась, ее глаза подернулись романтической дымкой, но жалость победила.
– Мясо, наверное, разморозилось уже. Я быстро.
Чмокнула в щеку и дунула в комнату. И я оценил ее порыв и желание приготовить самой. Утром она сказала, что не любит готовить, но старалась для меня. И это дорогого стоило.
Она быстро переоделась в мою футболку и утопала в кухню.
– Помочь? – полюбопытствовал я.
– Конечно! Посиди со мной.
Аврора крутилась у плиты, а я захлебывался слюной. То ли от запахов, которые стали исходить, когда она забросила мясо на сковороду, то ли оттого, что любимая женщина колдовала на моей кухне.
Мне выдали разделочную доску, овощи и нож, велев все порезать. Я же наблюдал за ней.
Как задиралась футболка, когда Аврора наклонялась, как локтем убирала с лица прядь волос и следила, чтобы стейки были нужной, по ее мнению, прожарки. Я бы не заморачивался: слюна капает – значит, вкусно. Но Рори было важно, чтобы получилось идеально, а я не возражал. Резал овощи и предвкушал отличный вечер, веря в то, что больше нас никто не потревожит.
Аврора сняла мясо со сковороды, посыпала какой-то приправой, вызывая у моего желудка новый приступ. Казалось, что кишка кишке в тот момент крутила фиги.
Шкодливо улыбнулась, выключила свет и зажгла две свечи, поставив их на стол.
– Романтика? – улыбнулся я. – Или я тебе в темноте кажусь симпатичней?
– Роб, ты при любом освещении шикарен, и ты это знаешь, – совершенно серьезно ответила моя жена.
– Я стараюсь соответствовать тебе.
– Это я должна соответствовать тебе. Ешь, а то остынет.
Она придвинула ко мне тарелку, я облизнулся, как голодный Тузик, взял вилку, опомнился, переместил ее в левую руку, в правую взял нож и интеллигентно отрезал кусочек.
– Роберт, ешь нормально, мы не на светском рауте, – засмеялась Аврора. – Я еще помню, как ты ел холодные стейки руками.
– Тогда я еще не был женат на аристократке, – важно выпятил я грудь вперед.
– Не нужно ради меня становится кем-то другим. Будь собой и ешь, как тебе хочется. Ты ведь миришься с моими тараканами, почему ты думаешь, что я не приму твоего Валерика? Кстати, он правда настоящий?
– Нет, конечно. Но ты так переживала из-за завтрака, что нужно было тебя немного переключить на другое. И я придумал Валерика.
– Боже, я все утро косилась в тот угол и ждала, что он появится.
– Зато не переживала из-за того, что мы якобы мало знакомы. Видишь, мы оба стараемся, и у нас получается совместная жизнь. Совсем неважно, сколько мы были знакомы до свадьбы.
– Это с тобой неважно, – призналась Аврора. – Знаешь, мне все время хочется себя ущипнуть, чтобы удостовериться, что это не сон. Ты – другой. Как будто не с этой планеты.
– Я говорил, что я идеальный мужчина для тебя, а ты, злючка, не верила, – не упустил случая напомнить я. – Я слов на ветер не бросаю.
– Это я уже поняла. Ешь, пожалуйста.
Она протянула руку, погладила меня
