отвела взгляд.
Через полчаса подруга оставила нас с Мироном на пороге гостиницы. А посмотрела вслед уезжающей машине с одной мыслью, хоть бы она не проболталась Дане, а тот… Ну нет, тот тогда точно сдаст меня Герману. Ему не впервой.
— Мама, — Мирон дёрнул меня за подол платья. — А когда папа приедет за нами?
У меня дёрнулся уголок губ и я, присев на корточки, провела сыну во волосам ладонью.
— Папа сегодня работает и мы пока переночуем здесь… — я старалась сказать это максимально беспечно, но вышло коряво и слишком жалко. Мирон насупился, не верил. Не хотел уезжать из родного дома, от своих игрушек и вообще. Мы заселились в гостиницу и нас провели в небольшой чистенький номер с видом на проспект. Я озаботилась ужином и заказала доставку. Мирон сидел грустный на кровати и чем больше я смотрела на сына, тем сильнее трещало мое сердце по швам.
Ладно муж, но отца я все же его лишила.
Права ли я была? Не знаю. Знаю только, что мирится с тем, что Герман будет скакать от любовницы ко мне как блоха по яйцам, я не намерена была.
Звонил Вадим. Настойчиво. Но я закатывала глаза и сбрасывала вызов. Герман звал в гости, пусть сам и разбирается.
В девять вечера я с замиранием сердца смотрела через шторку на улицу и молилась, чтобы Герман не приехал. Уже и время прихода гостей прошло и Мирон задремал на постели, растянувшись поперёк, но я знала, что он придет.
Скорее всего не сейчас, а ближе к ночи. Он придет и начнет уговаривать, опять выкручиваться и заставлять меня чувствовать, что я не права.
Придет не так как раньше он возвращался из командировок, привозил мне разноцветные ароматные монпансье в жестянках коробочках с логотипами аэропортов или мармелад тоже из аэропорта, потому что в Москве ничего не успел купить.
Он придет не так.
А ударит по двери кулаком и рявкнет:
— Крис, не страдай глупостью, открой немедленно!
И я вздрогну.
Потому что ошибусь.
Он придет намного раньше и скажет абсолютно другие слова.
Герман
— Дань, костоправ ты мой, у тебя друзья в психиатрии есть? — спросил я, садясь в машину. У меня было одно чувство к Насте. Взять и придушить, но поскольку у меня сын, жена беременная, рисковать своей свободой я не имел права. А значит надо было решать вопрос как-то иначе.
— Ты все же решил провериться? — едко отозвался Даня, и я чуть было не зарычал на него.
— Мне надо поставить один диагноз, а может даже спектакль… — уклончиво ответил я, выезжая со двора. Даня фыркнул и спросил адрес. Вот за что я обожал своего друга, что даже после начищенной физиономии, он верит в меня.
Я припарковался у подъезда Насти и стал ждать Даню. Хотел набрать Крис и спросить какую-нибудь тупость. Ну типа, что еще купить, может монпансье или леденцов на палочках, но сдержался и вышел из машины как только у подъезда припарковалась скорая.
— Вот смотрите, — протянул я мобильный. — Девочка вены порезать себе хочет. Надо бы остановить.
Даня обхватил ладонью подбородок. Покачал головой. Нет, ну а что? Я прекрасно чую, что либо она была знакома с Ольховским и вовремя подсуетилась, ну не может баба на которую матом думают быть такой настырной, либо они познакомились после и решили разыграть многоходовочку: ей достанусь я, пусть без бизнеса, но с хорошими деньгами, ему — моя жена и мой бизнес, который я должен был переписать на Крис. Но девочка моя в последний момент заднюю дала, а значит он подкатился тут же, давить на развод и раздел имущества хотел.
Удушу гниду. Собственными руками буду душить и радоваться.
Мы поднялись в квартиру, и я приложил палец к губам. Дёрнул за ручку, и Настя как всегда в ожидании меня, не заперла дверь. Я открыл и медленно прошел по темному коридору. Заглянул в ванну. Настя бултыхалась в воде.
— Приехал? — спросила она томно. Я кивнул и распахнул дверь настежь.
— Ребят, она здесь. Маленькая самоубийца сейчас отправиться в лечебницу.
Меня потеснил медбрат, и Настя завизжала. Мужик потянулся к ней и Настя швырнула в него мочалкой, прикрываясь шторкой:
— Герман, какого черта? — визжала она.
— Я не мог оставить без внимания твои суицидальные наклонности, Насть, — притворно побеспокоился я. — Сейчас тебя отвезут, обследуют, хорошо обследуют. Я уже договорился.
Даня вынырнул откуда-то сбоку, потрясая блистером таблеток.
— Ребят, на кухне в холодильнике одно вино и вот эти таблеточки. Снотворное. Она хотела наверно если не получится вены порезать, то отравиться! — блин Даня так натурально играл роль озадаченного доктора, что я чуть не прижал к себе этого костоправа.
Мужик все же вытащил Настю из ванной.
— Пустите, — скользила Настя в руках медбрата. — Герман это не смешно. Ты что здесь устроил.
— Но это ты написала про перерезанные вены, Настенька! — возмутился я.
— Девушка, успокойтесь или мы вколем вам медикаменты, — сурово сказал медбрат и подхватил на руки Настю.
— Отпустите, отпустите! — закричала Настя. — Не трогайте меня! Герман помоги!
У меня заложило уши от ее криков, но я склонил голову к плечу и сузил глаза.
— Насть, ты правду расскажи и может ребята тебе поверят, что это всего лишь дело случая, — предложил я, и Настя дёрнулась в руках одного из медбратьев.
— Какую правду? — взвизгнула Настя.
— Кто тебя надоумил? Ты же не сама так сильно вцепилась в меня. Кто тебя довёл до того, чтобы вены порезать хотеть. Ну кто?
Настя вся выгнулась дугой. И один медбрат сказал.
— Нет. Тут точно надо колоть.
— Не смейте! — всхлипнула Настя, стараясь вырваться и ударила по двери ногой. Я потер подбородок, а Даня наперевес с уколом ломанулся к Насте.
— Я могу! У меня рука набита! — произнес друг, и в этот момент Настя дёрнула ногой и угодила Дане по коленке. Друг ойкнул и Настя взвизгнула.
— Чего ты ко мне приперся! Разбирайся со своим дружком сам! Не трогай меня! — у Насти потекли слезы и на лице проступили красные пятна. — Я просто хотела, чтобы мы были вместе.
— Имя, — протянул я и поджал губы.
— Да твой этот из ресторана! — вытерла запястьем глаза Настя. — Позвонил потом, предложил, раз мы все равно вместе, немного ускориться, а то у тебя жена хорошенькая. Ну вот.
Я шагнул к двери, бросил в конце.
— Ребят, но вы ее психиатру все равно покажите. Странная она какая-то!
— Герман, не смей! — закричала Настя, но я вышел из квартиры и
