учиться. А он такой взрослый, сильный, крутой. И тоже с трудным прошлым. Это меня так подкупало. Думала, как же мы похожи. Влюбилась. Все ему отдала — он был у меня первый во всех смыслах. Так красиво ухаживал. Цветы охапками, каждому, кто криво взглянет — по морде. Жаль, я тогда не знала, не могла предположить, что через время и сама буду тоже от него получать. За то, что с девочками в баре засиделась. Или что деньги лишние потратила его не спросив. Или что с каким-то мужчиной говорила. Просто говорила, ничего большего. Я же так его любила….
В конце она заплакала. Закрыла лицо руками на секунду, а потом, сделав глубокий вдох, отняла их и сложила на коленях.
Я была в шоке. Иначе это состояние не назвать. Вспомнила, как Демид наорал на меня, когда я в самом начале не захотела оставаться. Как махал кулаками в любой непонятной ситуации.
Сначала других, а потом меня….
Неужели снова? Нет, этого не может быть. Не может и точка. Это же Демид. Да, он бывает агрессивный, бывает срывается, но не на меня. Он меня даже не ревновал никогда откровенно.
— Не верите мне, да? Я бы тоже не поверила, Саша. Он же таким хорошим кажется. Заботливым. Нежным. Защитником самым настоящим. Не ревнует никогда до скандалов… Но это только поначалу. Потом проявляется совсем другой человек. Страшный. Жестокий.
Она снова вздохнула.
— Однажды он меня очень сильно избил. Я кое-как до соседей доползла, они скорую вызвали. Меня в больницу отвезли, там швы наложили на голову. — повернувшись боком, она показала тонкий шрам у кромки волос. — Врачи сказали, я в шаге от черепно-мозговой была. Убедили заявление в полицию написать на него. С фондом меня связали с этим, знаете, для помощи жертвам домашнего насилия. Мне там с адвокатом помогли, поддержали. Но дело, к сожалению, закрыли. Он богатый, отбашлял кому надо и…. И все. Мне денег, развод и приказ чтоб потерялась. Я так и сделала, Саша. Счастлива была, что вообще жива осталась. Но сейчас просто не смогла поступить иначе. Не смогла вас не предупредить… Простите…. Я пойду….
Дрожащими руками она сгребла со стола документы и, запихнув их в сумку, выпорхнула из комнаты. Выскочила за дверь. Я слышала, как она захлопнулась. Оглушительный звук, заставивший вздрогнуть.
Нет. Это нереально. Такого не может быть. Демид не может быть таким, как Степа. Не может так притворяться. Не может….
Теплый почти летний уже ветерок залетал в открытое окно и теребил белые тонкие шторы. Жизнерадостные солнечные лучи скользили по полу. Мебели, стенам. По моим голым коленям. Пахло ванилью потому, что я утром готовила тонкие блинчики с ней. Все было по-прежнему. Как всегда. Так, словно ничего не произошло. Словно эта девушка мне привиделась. Но это было не так.
Мозг лихорадочно работал. Искал ниточки, соломинки, что нибудь за что можно было бы уцепиться. Удержаться. Спастись от падения в пропасть.
Я бросилась в рабочий кабинет Демида. Там, в ящике стола лежали документы. У него паспорт старый, книжка. А носит он его редко, в основном только водительские права.
Нашла. Открыла. Там штампы. Свадьба. Развод. Даты те же. И имя жены.
Нет. Ну нет, пожалуйста.
Сунув паспорт обратно в ящик стола, я опустилась прямо на пол. Ноги не держали. Было ощущение, что на плечах лежит что-то тяжелое, как бетонная плита. Давит на них, не давая встать. Не давая даже дышать.
Издалека услышала звонок домофона. Это Маша. Заехала за мной, чтоб вместе выбрать свадебное платье. Для нашей с Демидом свадьбы….
Демид
— Убью! Найду эту тварь и шкуру с нее спущу! — я метался по зале нашей с Сашей квартиры, как зверь в клетке.
Пустой квартиры. В которой вместо Саши, вместо моей невесты, пустота. И тишина. Звенящая тишина, от которой больно. В которой приговором звучат Машкины слова в трубке о том, что к Саше приехала Ольга и все ей рассказала. Как я ее избивал рассказала, как она заявление написала ментам после особо жесткого эпизода, а дело замяли потому, что я бабла отбашлял.
Вот он как было, оказывается! Да я ее за все время даже пальцем — ни разу. Даже когда нашел после того, как она меня на тонну бабла кинула — не трогал. Хотел, да. Вернуть хотел и убить хотел одновременно. Увидев понял, что вернуть больше не хочу. Противно. Но и тронуть не могу.
Я не этот демон.
Я ее отпустил. А она взамен вот что, да?
— Избивал я ее! Ага, да, конечно! А подставы, кидалова — этого всего не было. Стас, ты мне скажи — как было? Может я это, кукухой уехал и просто чего-то не помню?!
Стас сидел на диване в зале и наблюдал, как я на стены кидаюсь с выражением стоического терпения на лице. Бесил этим так, что хоть морду бей.
— Что бойцы наши? Нашли ее? Нашли эту тварь?
— Найдут — отзвонятся, — подал наконец голос Стас.
— Так все! Я поехал к ней. Под дверью буду сидеть, пока не выйдет и мы не поговорим. Пока не выслушает меня не уйду.
— Почему не уйдешь? Уйдешь. Точнее, тебя увезут. В отделение, люди ее папочки-полковника в отставке, — бесяче медленно протянул Стас.
— Я щас врежу тебе! — рванулся к нему.
— Угу. Давай. Врежь. А потом двигай к Саше и у нее двери ломай. Нет, лучше сначала дождись пока найдут Ольгу, спусти с нее шкуру и притащи к Саше. Так ты, конечно же, убедишь ее в том, что Ольга соврала, это стопудово.
От его слов кровь, застелившая глаза, слегка схлынула. Мать твою, Стас прав.
— Я уж промолчу о том, что ты раньше не опускался до того чтоб бить баб. Даже тварей. Даже за дело. А теперь планируешь это сделать что бы что?
— Она мне жизнь сломала! Два раза, — я выругался.
— Демид, — Стас сделал паузу, — Я никогда не лезу, ты знаешь. Но… Саше твоей что мешало у тебя спросить? Это ж невеста твоя, которая тебя любит. Типа. Что за любовь, если каждой шмаре, которая тебя дерьмом поливает, верит, м?
— Стас, мать твою… Ее Мартынов за волосы ночью на мороз выкинул. Ударил. Не раз, это точно. А про меня она много знает. Кто мой отец знает. Каким я неадекватом бываю знает. Я ей про бывшую ни слова… А теперь она приходит и такое. Что она была должна?
— Не
