как не смеялся уже много лет, пока на моем лице не осталась только улыбка.
Когда я повернулся к Элоизе, на ее лице появилась самодовольная улыбка. Она знала, что заслужила этот смех. Она знала, не спрашивая, что это редкость.
— В любом случае… — я ущипнул ее за ребро, отчего она взвизгнула и ударила меня по руке. — Примерно через полгода я пришел домой из спортзала и обнаружил, что Сэм пригласила в гости пару. Это были люди, с которыми она познакомилась через общего друга.
Друга, которого я презирал. Еще один красный флажок, который я проигнорировал.
— Я подумал, что она запланировала двойное свидание. Поэтому я быстро принял душ. Присоединился к ним, чтобы поесть. Они были милыми. Это был обычный ужин. Пока Сэм не отвела меня в сторонку и не спросила, понравилась ли мне эта женщина.
— Подожди. Что? — Элоиза сидела прямо. — Почему она спросила тебя об этом?
— Потому что она хотела трахнуть мужчину и надеялась, что я трахну жену в гостевой спальне. В ту ночь она сообщила мне, что у нас будет свободный брак.
— Ты шутишь.
Джаспер покачал головой.
— Не-а.
— Ты, должно быть, шутишь.
Он снова покачал головой.
Моя челюсть упала на простыни.
О, как же я ненавидела его бывшую жену. Я ненавидела ее за то напряжение, которое охватывало Джаспера при упоминании ее имени. За то, как менялся его голос, когда он говорил о ней. Он становился грубее, жестче, словно она была зараженной раной, сочащейся гноем, и одна мысль о ней причиняла ему боль. Но в основном моя ненависть была вызвана завистью.
Меня бесило, что он любил ее так долго. Бесило то, что она была для него первой во всех аспектах его жизни, в том числе и в браке. Бесило, что она была с ним в часовне Кловер.
Ночь, когда мы поженились, не была особенной. Я не могла вспомнить, что говорил священник. На мне не было потрясающего платья. Мы не обменялись клятвами в окружении друзей и семьи.
И всё же, после Вегаса, я считала её своей. Нашей. Несмотря на то, что этот брак был фальшивым, я никогда не забуду ту прекрасную часовню.
Теперь на дверях виднелось отвратительное пятно. И его звали Саманта.
Она была уродливой лошадью.
Может, мне следовало больше обидеться за то, что он пригласил меня туда. Но как только он объяснил, почему, что ему нужны хорошие воспоминания, чтобы затмить плохие, что ж… Для меня было честью, что Джаспер считает меня такой хорошей. Что я была той красавицей, которая ему была нужна.
Но я все равно ненавидела его бывшую.
Я слышала о открытых браках из сплетен о знаменитостях и случайных видеороликов в социальных сетях. Но эта идея была не для меня. Идея о том, что мой муж трахает другую женщину? Нет. Категорическое нет. Я была слишком эгоистичной и собственницей, чтобы делиться.
— Так Сэм изменяла? — спросила я.
— Она не считала это изменой, потому что это была просто физическая связь. Она любила меня. Она была предана мне.
Я усмехнулась.
— Значит, ее понимание преданности отличается от моего.
Джаспер опустил взгляд на простыню между нами, и что-то в его напряженной фигуре заставило мой пульс участиться. Словно он боялся того, что собирался мне сказать.
О, твою мать. Неужели он согласился на это? Он был не против открытого брака?
— Что ты сделал? — спросила я, не уверенная, что хочу знать ответ.
Джаспер поднял глаза, и боль в его взгляде разбила мне сердце.
— Я отвел женщину в гостевую спальню. Не знаю, зачем. Возможно, это был шок. Месть. Я был в ярости и подумал, что, может быть, если я трахну другую женщину, Сэм начнет ревновать.
Нет. У меня свело живот.
— Эта женщина начала прикасаться ко мне, — сказал он. — Она разделась. Забралась на кровать. А я просто стоял у двери, смотрел на нее и думал, когда, черт возьми, моя жизнь стала такой дерьмовой. Так что я оставил ее голой в гостевой спальне и пошел к себе. И застал там Сэм и того парня. Сэм была сверху и скакала на нем, как будто это была ее работа.
Я съежилась, новая волна отвращения к его бывшей жене пробежала по моим венам.
— Она даже не остановилась, когда я вошел в комнату, — он хмыкнул, покачав головой. Я была не единственной, кто испытывал отвращение. — Она просто смотрела на меня, как будто ее возбуждало, что ее муж видит, как она трахается с другим мужчиной в нашей постели. Поэтому я подошел к шкафу и собрал сумку
— Ты ушел?
— Да. Поехал в бар. Напился до беспамятства. Отсыпался в машине.
О, Джаспер. Я не была уверена, что и сказать.
— Я не буду делиться, Элоиза, — Джаспер посмотрел мне в глаза. — Не буду.
Я подняла руку и коснулась его заросшей щетиной щеки.
— Если другая женщина прикоснется к тебе, я отрежу ей пальцы и скормлю их собакам моего отца.
Это объявление прозвучало так неожиданно, что я застыла на месте. Он никак не мог упустить то, насколько это прозвучало как заявление моих прав на него. На отношения, которые предполагают более длительный срок, нежели две-три недели.
Но Джаспер только хихикнул, издав низкий, сиплый рокот. Он уступал тому свободному, раскатистому смеху, которого я добилась от него ранее. Может быть, если мне повезет, я услышу этот смех снова, прежде чем он уйдет из моей жизни.
— Что произошло после бара? — спросила я.
— На следующее утро я вернулся домой. Обнаружил, что в доме чисто. Пахло хозяйственным мылом. Сэм постирал постельное белье. И просто притворилась, что ничего не произошло
Я моргнула.
— Серьезно?
Джаспер кивнул.
— Что ты сделал?
— Сказал ей убираться к черту из моего дома. И что с ней поговорит мой адвокат.
Гордость наполнила мою грудь. Скатертью дорожка.
— После этого всё пошло наперекосяк, — сказал он. — Сэм не хотела разводиться. Она все время пыталась убедить меня, что открытый брак пойдет нам на пользу. Что это наш шанс исследовать наши базовые желания, но при этом остаться вместе.
— Конечно же, она такое сказала.
Я закатила глаза. Стерва.
— Та другая женщина? Она солгала. Она сказала Сэм и ее мужу, что я ее трахнул.
— Нет, — ахнула я.
— Сэм поверила ей. До сих пор думает, что это произошло. Ей нравится напоминать мне об этом.
Потому что Сэм была избалованной, склонной к манипуляциям идиоткой. Неудивительно, что Джаспер редко говорил о своем прошлом. Если бы
