диване, так удобнее.
— Мы быстро, а вы пейте чай, — уточняет Тим.
— Папуль, тебе сделать чай?
— Мне кофе.
Я поднимаюсь на ноги на автомате. Как будто не было девяти месяцев разлуки, как будто вчера я слышала это «Есения, кофе» и мчалась делать его. Инстинкты сработали моментально.
Вижу, что Полина поднялась со мной и застыла.
— Я сделаю. Мне не трудно.
Я подхожу к кофемашине и делаю кофе. Помню, какой он любит. Беру и ставлю перед ним. Флешбеки не просто атакуют, а захватили и правят балом.
— Папуль, а Есению пригласили пожить у нас Тим и Дина.
Артур хмыкнул, удивлённо приподняв бровь.
— Не буду мешать вашей молодой жизни. У меня полно дел в городе.
— В смысле, ты уедешь от нас? Опять туда?! — злится Поля.
— А куда ещё?
— Мог бы и не напоминать!
Девчонка белила салфетку на стол и пулей вылетела из кухни.
— У нас почти все по прежнему, — улыбнулся Артур, — Полин переходной возраст во всей красе.
— Время такое, папочка. Лучше пусть переживет его в пятнадцать, чем позже, — улыбнулась.
Кто знает, что было бы, если бы мне удалось прожить все эти кризисы вовремя. Возможно, удалось бы сэкономить деньги на походах к психологу.
— И не волнуйся, я не стану обременять. Дина и Тим пошутили.
— Мы не пошутили, — крикнул из гостиной Тим. — Папа, ты же не против?
— Развлекайтесь, мешать не буду. Что ваши годы.
Артур поднимается из-за стола, допивая кофе настолько быстро, что это даже как-то странно.
— Язык обожжешь, — замечаю, как он скривился после глотка.
И тоже поднялась на ноги. И понизила голос, чтоб любопытные уши в гостиной не подслушивали.
— Послушай, — коснулась его руки, задержав. — Не нужно побегов из собственного дома. Если тебе так некомфортно скажи, и я уеду.
— Мне все равно, здесь ты будешь ли нет.
Идёт к раковине, чтобы вымыть чашку.
— Ясно. Глупость сморозила. Ладно. Прости.
Я разворачиваюсь и выхожу из кухни. Застаю Дину и Тима за милейшей сценой. Булочка ест, мамочка кормит, папочка обнимает их, оберегая как коршун. Очень круто.
— Мне уже пора. Дин, скажи, когда будет известно что-то с крестинами. И звони, когда можно заходить в гости.
— В какие гости? Ты остаешься, точка, — возмущается Тим.
— Я не останусь, — отвечаю твердо.
— Вот и помогла, ну, чо, круто? А я вам только что говорила, что она уже не нашего уровня полета птица. У нее же карьера. Кто мы и кто она, — грызет яблоко Полина и незатейливо бросается колкими словами.
— Понятно, как знаешь, — Дина стушевались и обратила все внимание на дочь.
— Так а зачем тогда приезжала, могла бы позвонить, — едва не рявкнул Тим.
— А она взмахнула крыльями и уже не здесь, — поет Полина.
Я сцепила зубы и вскинула брови. Что ж.
— Ладно. Я останусь. Но при одном условии.
Подхожу к стеллажу у стены р открываю шуфляду. Настолки там, где я помню.
— Выиграйте сперва, — достаю поезда. — И тогда загадывайте желания. Мамасита может остаться с дочерью. Новицкие, вам спуску не дам.
— И что нам это даст? — фыркает Полина.
— Ты хочешь, чтоб я осталась, или нет? — смотрю на нее.
— А это уже манипуляция. Разве добровольно нельзя это сделать? — парирует Поля.
— Слушайте, а может достаточно мериться характерами? — прошипела Дина и ойкнула, когда дочь ущипнула ее за грудь. — Ты останешься у нас и мне плевать, кому и что не так. Всем понятно?!
— Я в твоей корзине, малыш, — смеётся Тим.
— Ой да делайте, что хотите!
Полина убегает на верх.
— Буду поздно, к ужину не ждите.
В гостиной наконец-то появляется Артур.
— Ты уверен? У нас в гостях Сеня.
— У вас в гостях, — поправил отец и прикоснулся к волосам Марго, — у меня есть личные дела, поэтому прошу меня извинить.
— Не извиняйся, мы не вправе тебя задерживать.
Ну правда ведь? Я же готовилась и к такому варианту. Не важно, что я там болтала и чему осталась верна. Он свободный человек. Взрослый. Красивый. Имеет право на личную жизнь.
Я говорила об этом, когда уезжала. Если вещи, которые мы говорили друг другу, правда, то всегда будет шанс. А на нет и суда нет. Я же хотела ему только счастья. Мне придется смириться с тем, что не со мной.
Вот Полина — другое дело.
— Если вы не против, я догоню Полю.
Я не жду их одобрения и иду наверх. Помню, где находится ее комната, и иду туда.
Есения
Стучу прежде чем войти.
— Это Сеня. Можно?
— Уже уходишь? Пришла попрощаться?
— Нет. Пустишь? Или будем перекрикиваться через дверь?
— Дверь не заперта или тебе открыть?
Полина распахивает дверь и смотрит на меня дерзко.
— Предупреждаю, я уже не та наивная девочка, что год назад. Эти месяцы научили меня многому. А в частности одному: всегда будь на стороне папы.
— Я не буду даже спорить с этим. Знаешь, чему время научило меня? Не вестись на эмоции и не отказывать себе в истинных желаниях. И сейчас, нравится тебе это или нет, я сделаю то, что хочу с тех пор, как вошла.
Я делаю шаг к девчонке, заключаю ее в крепкие объятия и звонко целую в лоб.
— Я скучала по тебе, маленькая ты чертяка.
— А я нет. Знаешь почему?
Смотрит иронично и пытается вырваться.
— Он едва не рехнулся тет-а-тет со своим горем.
Я не отпускаю.
— Горем? О чем ты, Полинка?
Едва ли она обозначила таким словом и интонацией мой отъезд. Что-то внутри ухнуло.
— Она сделала аборт, пыталась ускорить свадьбу, папуля ничего даже не подозревал. А потом он просто перестал с нами разговаривать, — вырывается из моих объятий.
Я застыла посреди комнаты словно вкопанная. Нахмурила брови, сердце забилось быстрее и сжалось.
— Боже мой, — выдохнула.
Взяла себя в руки. Подошла к Полине, усадила ее на кровать, села напротив.
— Расскажи мне, пожалуйста, больше. Я умоляю тебя, Поль.
— Я не буду ничего тебе рассказывать, потому что все, что знала, рассказала. Об остальном история умалчивает. Иди с ним на контакт, если сможешь.
Поля изучает носочки тапочек, а на меня не смотрит.
Я трогаю ее за колено и привлекаю к себе внимание.
— Думаешь, у меня есть шанс?
Мне правда интересно ее мнение. Она любит папочку и хорошо его знает. А общую закрытость и отстраненность я и сама заметила.
— Вряд ли, он почти не говорит о посторонних женщинах. А когда-то сказал, что ждёт от Тима побольше детей. Кажется, что он теперь отрывается на Марго, потому
