гостиничном номере. - Мы можем спрыгнуть с понтона в пруд. Я не думаю, что это против правил, технически, но никто не поймает нас, если мы отправимся туда в это время ночи. Будет слишком холодно, если мы подождем до следующей недели, но мы можем пойти сегодня вечером. - Я делаю паузу. - Я знаю, что это случайно, но…в этом есть какой-то смысл.
- Говори меньше, - отвечает Тайер, как всегда спонтанно. - Я согласна
Я смотрю на Сикс, более осторожно. Она покусывает нижнюю губу, глядя на меня.
- Мы можем доехать туда и обратно за двадцать минут, - говорю я ей, затем перехожу к следующему подходу — подкупу. - Я приготовлю тебе горячий шоколад, когда мы вернемся.
В ее глазах появляется вызывающий взгляд, который я не привыкла видеть. Что-то изменилось с тех пор, как мы вернулись на четвертый курс, но я не уверена, что именно.
- Черт возьми, да, - отвечает она.
Волнение разрастается в моей груди, когда на моих губах появляется настоящая улыбка.
Двадцать минут спустя мы заезжаем на ближайшую к пруду парковку и выпрыгиваем из машины.
Сикс дрожит и засовывает руки в карманы. - На улице холодно, - говорит она, и я боюсь, что она передумает, но она бросается бежать. - Давай, давай не будем проводить здесь больше времени, чем нам нужно.
Тайер бежит за ней, ее раскаты смеха разносятся по ветру, когда я следую за ними. Мое сердце бешено колотится, дыхание замирает, и я так остро ощущаю свои волосы, которые развеваются вокруг моего лица, и ветер, который обдувает мою кожу, окрашивая мои щеки румянцем.
- Это будет скорее погружение в полярный мир, чем что-либо другое! - Кричит Тайер, и я слышу адреналин в ее голосе.
- Мы сможем это сделать! - Кричу я в ответ, догоняя их.
Мои ноги ступают по влажной земле, размягченной холодным ночным туманом. Я вытягиваю руки на бегу, позволяя головокружению момента взять верх и прояснить мой разум.
Мы добираемся до понтона и пробегаем трусцой весь путь до конца, звуки шагов по закаленному дереву смешиваются с нашим тяжелым дыханием и ликующим смехом. В воздухе витает что-то электрическое, когда мы останавливаемся и смотрим друг на друга.
Затем мы лихорадочно тянемся к шнуркам и сбрасываем обувь. Расстегиваем куртки, снимаем рубашки и стягиваем брюки с ног.
- Мы должны входить и выходить, иначе, мне кажется, я могу замерзнуть до смерти, - говорю я.
- Не могу поверить, что я это делаю, - говорит Сикстайн, подпрыгивая на месте, чтобы согреться, и снимая носки.
- Не могу поверить, что я не сделала этого раньше! Тайер взволнованно ликует. Она бросает стопку теплых полотенец, которые мы принесли, на свою куртку, защищая их от мокрой земли.
К счастью, на улице совершенно темно, единственным источником света является луна и ее отражение в воде, поэтому, когда я снимаю лифчик и снимаю нижнее белье, я не думаю о своем теле.
Я прогоняю эти мысли, встряхивая головой.
Я тянусь к рукам Тайер и Сикс по обе стороны от меня. Я слышу, как стучат их зубы в темноте, и чувствую, как они подпрыгивают на цыпочках, чтобы не слишком замерзнуть.
- Готовы? - Спрашиваю я, пожимая им руки.
- Рождена готовой, - восторженно шепчет мне в ответ Тайер.
- На счет три? - Спрашивает Сикс.
“Один...”, - начинаем мы.
Мы делаем шаг назад, чтобы у нас было немного места для прыжка.
-Два...
Я сжимаю их руки в последний раз, и когда поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Сикстайн, моя улыбка отражается на ее лице.
-Три!
Издав звук, похожий на слаженный крик, мы подбегаем к краю понтона и спрыгиваем. Есть секунда, когда мы балансируем, наши ноги отрываются от земли, наши тела парят в воздухе, и я испытываю полное умиротворение. Это мимолетно, но так тихо и умиротворяюще.
Затем я ударяюсь о воду, и весь воздух выходит из моих легких. Я погружаюсь, замечая, как вода обволакивает каждый дюйм моей кожи и поглощает меня целиком. Я погружаюсь в темные глубины, мои волосы развеваются вокруг меня, пока я наслаждаюсь невесомостью своего тела.
Первоначальный шок проходит, и меня сразу охватывает холод. Становится жутко холодно. Мои кости кажутся хрупкими, кожа натерлась. Мои конечности кричат от ледяной воды. Мои губы синеют.
Но потом мое сердце бьется, и я слышу это.
Что еще более важно, я чувствую это.
Упрямый и сильный, он пульсирует в моих венах, единственный звук в темных и безмолвных глубинах. Ритм оживленный и громкий, с гордостью объявляющий о моем присутствии всему, что живет под поверхностью. Я уверена, что каждый удар вызывает рябь на воде.
Я жива.
Я не часто это чувствую.
Я улыбаюсь под водой и позволяю себе проплыть на несколько секунд дольше. Когда я готова, я брыкаюсь ногами и выныриваю на поверхность, громко выдыхая.
- Это было потрясающе! - Сикстайн вскрикивает, когда видит меня.
Они с Тайер бредут по течению. Они дрожат от холода, у них стучат зубы.
- Это было так в-весело, но давай убираться отсюда, пока я не з-замерзла до смерти, - говорит Тайер, направляясь к понтону.
Холод есть, но он вторичен по сравнению с ощущением легкости в груди.
Мы плывем к трапу и вылезаем, бросая друг другу полотенца и набрасывая куртки на плечи, пытаясь согреться.
- Последний, кто придет в машину, должен завтра помыть посуду, - кричу я, проносясь мимо них с одеждой, прижатой к груди.
- Мошенница- Я слышу, как Сикс кричит у меня за спиной.
Мы смеемся, бежим и радостно кричим. Я так запыхалась, что мне кажется, мои легкие вот-вот взорвутся. Мое тело болит, когда я добираюсь до машины и запрыгиваю на заднее сиденье, но я чувствую это. Это чувство радости.
Оно нерешительно вспыхивает и гаснет в моей груди, не уверенное, что это приятно. Я хочу взять его в руки и крепко прижать к себе. Нежно держаться за это, зная, что, возможно, какое-то время я больше этого не испытаю.
Сикс визжит от смеха, запрыгивая на пассажирское сиденье, каким-то образом опережая Тайер до машины.
- Она поскользнулась на грязном пятне, - говорит она, и слезы текут по ее лицу от сильного смеха.
Дверь со стороны водителя открывается, и Тайер с ворчливым проклятием садится внутрь. Она любит соревноваться и ненавидит проигрывать, даже в чем-то таком тривиальном, как это.
-Нам нужно переиграть, - сердито бормочет она.
- Нам нужно тепло как можно скорее, вот что нам нужно. Заводи машину и взрывай ее, пока у меня пальцы на ногах не потеряли всякую функцию, - отвечает Сикстайн.
Она делает, как велено, и я издаю стон, когда понимаю, где она сидит.
- Послушай, мы отменим
