группами людей.
Глядя на нее, я чувствую стеснение в груди, которое не могу объяснить. Она греховно облачена в великолепное оранжевое бальное платье современного и смелого покроя, которое может снять только она. Я сжимаю кулаки, подавляя желание собственнически положить руку ей на талию, чтобы все знали, с кем она сегодня вечером пойдет домой.
Мне нужно быть осторожным с этим. Мне нужно быть умным, даже несмотря на мою глупость. Особенно учитывая, что Торнтон пристально наблюдает за мной на этом мероприятии.
Мы на торжественном открытии библиотеки Макли, подаренной школе одним из моих учеников, Рисом, в честь его родителей, которые трагически погибли в автомобильной аварии пару лет назад.
Здесь собралась вся школа, разодетая в пух и прах, включая Торнтона, директора RCA и надзирателя моей метафорической тюрьмы. Я знаю, что он не спускает с меня глаз, даже когда притворяется, что это не так. Вот почему он поручил мне сопровождать его на этом мероприятии.
Но я больше не сопротивляюсь Нере. Все, что потребовалось, - это сфотографировать ее с обнаженным лицом и розовыми щеками, и мне конец. Я хочу ее, и как бы чертовски глупо это ни было, я готов поставить на кон свое будущее и свою семью, чтобы заполучить ее, пусть даже только временно. Я знаю, что в конце концов мне придется следовать плану, который мой отец составил для моей жизни, но сейчас я просто хочу наслаждаться ею.
Наслаждаться всем тем, что я планирую с ней сделать.
Как бы мне ни хотелось, я не могу идти на ненужный риск. Вот почему я стою здесь, на другой стороне комнаты, беспомощно глядя на нее, в то время как она все дальше удаляется от меня.
Сегодня вечером она была в основном со своими друзьями, так что мне не пришлось смотреть, как она танцует с кем-то еще, слава богу. Мне нужно было вернуть ее в свои руки с тех пор, как несколько дней назад она упомянула о купании нагишом, и мысль о том, что кто-то доберется туда раньше меня, ужасно портит мне настроение.
Я достаю фляжку из оттопыренного кармана своего костюма и делаю большой глоток. Мои глаза не отрываются от нее, пока я откидываю голову назад и позволяю жидкости литься в горло, наслаждаясь тем, как бурбон обжигает на своем пути. Это похоже на наказание за то, что я не могу контролировать себя, когда дело касается ее.
Я вижу, как она крадется к концу комнаты, а затем она скрывается из моего поля зрения. Что-то опасно дергается внутри меня, когда я теряю ее из виду. Я делаю шаг вправо, беспечно пробираясь сквозь толпу, пожимая руки и кивая знакомым. Хотя внутри я остро сосредоточен на том, чтобы снова привлечь к ней внимание.
Я ухожу с первого этажа и огибаю стену. И тут я вижу ее. Она, спотыкаясь, выходит из-за большой группы студентов, которые загораживали мне обзор. У нее на плече мужчина, и она изо всех сил пытается поднять его. Она делает пару шагов назад и показывает Тайер, на которого приходится вторая половина веса парня.
Я хмурю брови, во мне быстро проявляется защитная часть. Я делаю шаг к ней.
-Тристан, - зовет кто-то у меня за спиной.
Я знаю, кто это, еще до того, как оборачиваюсь. Я закатываю глаза, когда от разочарования мои плечи напрягаются.
- Что? - Нахально спрашиваю я.
Торнтон прищелкивает языком по зубам, отчитывая меня за мой невоспитанный ответ.
- У нас было не так уж много возможностей пообщаться друг с другом с начала года. Будьте уверены, - говорит он с лукавой улыбкой, - я наблюдал.
У меня кровь застывает в жилах от того, как он смотрит на меня. Загнав Неру в угол на фехтовальной площадке, публично отчитав ее в классе и трахнув ее в лекционном зале, я не был так осторожен, как следовало бы. Но никто нас не видел, никто даже ничего не подозревает, кроме Феникса, так что Торнтон никак не может знать. Верно?
Что для меня нетипично, моя первая мысль о ней, а не о себе. Что-то подсказывает мне, что ее отец не очень хорошо отреагировал бы на новость о том, что она переспала со своим профессором.
Дважды.
Причем третий раз не за горами, если я имею к этому какое-то отношение.
Тайная ухмылка растягивает мои губы, но я сдерживаю ее, прежде чем Торнтон это заметит.
- И вы были впечатлены моим профессионализмом и неизменной преданностью своим научным обязанностям? - сардонически спрашиваю я его.
Он бросает на меня самодовольный взгляд, и я не могу не пожалеть его. Он наслаждается той каплей власти, которую имеет надо мной, возможно, впервые в жизни у него была какая-то власть над кем-либо, и было бы трагично, если бы это не было так чертовски раздражающе.
- Мои отчеты о проделанной работе для вашего отца были положительными, - подтверждает он. - Пока. Это может измениться.
Я смеюсь, и он хмурится, сбитый с толку реакцией. Вероятно, он ожидал, что я подчинюсь. - Власть приятна на вкус, не так ли?
Он напрягается, расправляя полы своего устаревшего пиджака. Его голос дрожит от гнева. – Я советую вам придерживаться прямой линии, молодой человек...
-На этом я вас остановлю, - говорю я, хватая низкий бокал с шариками с подноса проходящего официанта и делая шаг к нему. - Я думаю, что из-за вашей сделки с моим отцом у вас сложилось ошибочное впечатление, что вы имеете надо мной какую-то власть, поэтому позвольте мне с радостью разубедить вас в этом заблуждении. Это касается только меня и его. Я переживу этот год и продолжу жить дальше. Еще долго после того, как я покину это место, ты все еще будешь здесь. Разыгрывать из себя административную сучку на коленях перед каждым богатым, незаинтересованным родителем с достаточно глубокими карманами, чтобы ваш совет директоров был доволен, а вы соответствовали своей роли. Я предлагаю вам воздержаться от новых попыток запугать меня. В следующий раз я не буду реагировать так любезно. Понял?
Его глаза вспыхивают, а зубы сжимаются. Его взгляд скользит между уголками глаз, украдкой проверяя, услышал ли меня кто-нибудь.
Я хлопаю его по плечу один раз, сильно. Он дергается, делая шаг назад, чтобы принять удар. - Хорошо. Я так рад, что мы поговорили об этом, Фил, - говорю я неискренне. - А теперь спокойной ночи
Я поворачиваюсь на каблуках и ухожу.
Не самый лучший момент для меня, учитывая все обстоятельства. Это глупый, импульсивный шаг - нажить в нем откровенного врага, я просто ничего не мог с этим поделать. Любой, кто пытается хоть как-то
