— Пол! — позвала я, думая, что, может, он пытается разыграть меня, а сам прячется в передней.
Голос мой прозвучал жалобно. Я никак не ожидала, что Пол действительно уйдет. Я была слегка обескуражена и даже расстроена. Ведь я вовсе не имела в виду немедленный переход к самостоятельности! Сейчас он вполне мог бы мне помочь…
"Никуда не поеду! — обиженно думала я, выбираясь из-под одеяла. — Вот останусь дома, и пусть сидит там до скончания века!"
Когда я встала, меня чуть повело в сторону, но поддержать было некому и пришлось взять себя в руки. Кое-как я добралась до шкафа, который скрипел и качался, будто тоже разваливался на куски, лишенный мощной энергетики нового жильца. Чтобы досадить Полу хоть чем-то, я надела джинсы, хотя ему больше нравились платья, и трикотажную маечку, не закрывающую живота. Мои волосы, хоть и были коротки, а все же слежались за время болезни и сделались, как валяные. Я распушила их щеткой и побрела к порогу, удивляясь тому, что стоило мне встать и привести себя в порядок, как тошнота прошла. Я уже начала подумывать, что напрасно так долго вылеживалась. Мне захотелось двигаться, и это оказалось невероятно приятным ощущением. И мне захотелось видеть Пола.
Он все еще дулся и даже не открыл мне дверцу. Я сама справилась с этим и, плюхнувшись на сиденье, несколько заискивающе улыбнулась ему:
— Привет!
Пол покосился на меня с недоверием и сразу же оттаял. Глаза его так и заблестели от радости.
— Это ты? Там это была не ты.
Я встала коленями на сиденье и обхватила его за шею. С ненасытностью очнувшегося от спячки зверя я втягивала его запах, даже слизнула вкус кожи.
— Я так соскучилась, Пол.
Из его груди вырвался какой-то рык, и он сжал меня сильно и в то же время бережно. Он терся о меня лицом, бормотал что-то и не мог договорить, потому что начинал задыхаться. На миг я даже испугалась, что Пол сейчас просто умрет от перевозбуждения — так его колотило. Но он вдруг откинул меня на сиденье и одним движением завел машину. Я уже не надеялась выехать за город живой, потому что Пол гнал, как сумасшедший, проскакивая на желтый все светофоры. Каким-то чудом он еще помнил, что надо ехать по правой стороне.
Стоило последним домишкам окраины остаться позади, как Пол свернул с дороги. Он даже не удосужился спрятать машину за деревьями, а остановил ее прямо в поле. И медленно-медленно повернулся ко мне. Нам не хватало воздуха. Мы смотрели друг на друга, и у нас сбивалось дыхание. Пол приоткрыл дверцу и одновременно опустил спинку моего сиденья. От неожиданности я так и упала, и он тут же упал сверху. Его слегка забытая тяжесть расплющила меня, и в тот же миг я поняла, что значит — умереть от наслаждения.
— Никогда, — сказал потом Пол мне прямо в ухо. — Никогда не уйду. Лучше умру.
— Я не хочу умирать. Я хочу жить с тобой, Пол.
Словно опомнившись, он стал торопливо одеваться.
— Ты куда, Пол? — испугалась я.
— Нет. Я здесь. Лежи-лежи. Я сейчас.
Застегнув все пуговицы, он откашлялся, глубоко вздохнул и торжественно произнес:
— Тамара, я хочу… Нет. Я прошу тебя стать моей женой.
Это прозвучало так неуместно, что в пору было расхохотаться. А я вдруг заплакала. Меня просто всю трясло от рыданий, и я никак не могла остановиться. Пол виновато осыпал поцелуями мое тело, и от удовольствия кожа покрывалась мурашками, а соски съежились. Но я все продолжала плакать.
— Иди сюда, — прокряхтел Пол, втаскивая меня к себе на колени. — Что ты? Не надо плакать. Или… Ты хочешь опять сказать: нет?
— Нет! — вскрикнула я. — То есть — да! Да, Пол, да. Я стану твоей женой. Конечно же! Как ты мог подумать?
Я тискала его шею и не могла поверить, что меньше часа назад меня тошнило от одного его вида.
— Как хорошо, — серьезно сказал Пол и прижался губами к моему лбу. — Можно я скажу по-английски?
И он заговорил мягко и певуче, длинными, красивыми фразами, которые сменяли друг друга, как волны, и уносили меня к неведомым берегам его древней Британии. Старые груши роняли свои плоды… Или это так стучало его сердце? Вдали отрывисто вскрикивали чайки… Нет, это доносились короткие автомобильные гудки. Исполненные достоинства рыцари не спеша перебирались из одной легенды в другую, и сверкание их доспехов растворялось в сияющих глазах Пола.
— Я все поняла, — сказала я, когда он замолчал. — Но я ничего не смогу тебе ответить. Я так счастлива, Пол! Я не могу говорить. Я вся переполнилась счастьем, и все слова утонули в нем.
Фраза была трудноватой для него, но Пол тоже все понял. Он стал потихоньку одевать меня, и я уже не возражала и не рвалась все сделать самостоятельно. Все это время он улыбался, не широко, сдержанно и в то же время удивительно мило. За эти дни под глазами у него набухла усталость, но сейчас Пол выглядел совсем молодым и каким-то робким. Он то и дело опускал глаза, будто смущался. Казалось, я предстала перед ним в каком-то новом качестве, и Пол еще не свыкся с этим.
— Знаешь что, — внезапно сказала я, — сегодня срок пить первую таблетку. Но я не буду этого делать.
Он быстро захлопал ресницами, силясь понять тайный смысл моих слов, точно боялся поверить в то, что лежало на поверхности. Потом посмотрел на мой живот и вдруг закрыл руками лицо.
— Пол, я не шучу! — поспешно предупредила я, зная его мнительность.
Он так и повалился мне в колени, не отнимая рук. Я с силой прижала его голову. Мне хотелось вобрать в себя его целиком, а не только семя.
Все-таки Пол остался верен себе и, чуть повернув голову, глухо спросил:
— Правда?
Я даже не улыбнулась:
— Правда, Пол, правда.
— А я… правильно понял? — он выпрямился и с тревогой уточнил: — Ты хотела сказать…
И не смог договорить. Я взяла его теплые руки и приложила к своему животу:
— Пол, я хочу, чтобы у нас был ребенок. Может быть, он зародился там прямо сейчас. Он будет расти, и ты сможешь это чувствовать. Стоит только прижать руки, вот так… Мы будем разговаривать с ним на двух языках. Он будет звать нас: "Мама! Daddy!" О господи, Пол, я так счастлива! Поедем же в деревню, мне хочется парного молока!
— О! — он засуетился, включая зажигание. — Тебе уже хочется… Это… признак, да?
— Пол, ну что ты! Это же не происходит в одну секунду!
Но он упорно не желал расстаться с иллюзией:
— Нет. Это так и про… исходит. А как еще? В одну секунду. Раз… И я буду папа?!
Он так захохотал, точно его охватило буйное помешательство, и даже подпрыгнул на сиденье, не спуская глаз с проселочной дороги, на которую уже выбрался. Машина яростно пылила, разделяя восторг Пола, а он все восклицал что-то, мешая языки, и мне представилось, как наш ребенок и вправду начнет лепетать, не проводя границы. Это было так забавно, что я захихикала, а Пол радостно спросил, как уже было однажды:
